Избранное - Владислав Эллис

КАЛИФОРНИЙСКАЯ СЕКВОЯ

На ней как видно не спроста,Зверьки вчера точили зубки,И до рождения ХристаИндейцы делали зарубки.

Стеной древесная гора,Стоит в лесу, в почете вдовьем.Тысячелетняя кораСмолистым радует здоровыем.

Юнцы пришли, решили: режь,Играя в современном стиле,В ней пропилили люди брешь,И сквозь дыру автомобили,

Ползут как жуткая болезнь,К ее корням. Но небо сине,И вечность славящая песнь,Еще шумит в ее вершине!

СТАРИКИ В АМЕРИКЕ

Здесь никто не разберет,Где кому который год.Время к телу липкое,Вычеркнул улыбкою!

Удалился он от дел,Навсегда помолодел.Эру счастья прянногоНачинает заново.

И молитву сотворя,Восседая у руля,Прет прыжками рьяными,Между океанами.

А супруга — пять до ста —Сняла с дерева кота.Снять опять готовая,Древо стофутовое.

На любой вопрос ответ,Украшая Божий свет.Бодро спорят в скверике,Старики в Америке!!!

МЕКСИКАНСКАЯ БЕРЕЗКА

Потому природу мучим,Чтоб развеять прозу.Рядом с кактусом колючим,Посадил березу.

Без березки, было б проще.Смотришь сердце стынет;Вот растет чужою, тощей,Сиротой в пустыне.

Ей на жизненной дорожке,Песнь весны не спета,Прелесть бархатной сережки,Зной убил до цвета.

Ствол от ветра гнется тонкий,Словно ждет подвоха.Ей как всем, в чужой сторонке,Без подружек плохо.

МУЧАЧА

Не жалею, что заплыл далече.У меня нежданная удача:Положила руки мне на плечи,Самая красивая мучача.

Для Перьми незнанными речамиО своем мне говорила милом;С фонарями на плоту, ночами,Он гроза болотным крокодилам.

У нее от чародейки что-то,На заклятья все слова похожи.Потому, он принесет с охотыКрокодильи, дюжинами, кожи.

Он вернется, пламенная знает,Встретит песней пальмовая плаза.До конца добычу разменяет,По ее желанью без отказа.

В Мексике не делают запаса,Самое прекраснейшее даром.Ей турист богатый из ТексасаНе смутил спокойствия долларом.

В южном стане чувствуют иначе,Не для них условностей завеса.Прозвучал речитатив мучачи,Красотой тропического леса!

МЕКСИКА

Культур и рас живой конгломерат —Последствие Колумбовой ошибки.Здесь не заметишь бедности заплат,За радугой сияющей улыбки.

Но не заметить в Мексике нельзя,Шальную прелесть древнего изъяна:Оставили раскосые глаза,Монголы здесь, еще до Чингиз-Хана.

А может быть, историки не врут:Взяв соболей, с собой, большую связку,С подругами кочующий якутПришел сюда пешком через Аляску.

На каравеллах, через сотни лет,Чтоб у ацтеков таяла обида,Взамен на злато пару кастаньетИм привезли испанцы из Мадрида.

На Панчо глядя, верится сильней,И буду верить, что б не говорили.Живет в крови бродяжки с Периней,Веками растворенный дух Сибири!

ГОНДОЛЬЕР

Те же самые приметы,Не встречали, но узнали.Он герой из оперетты,Гондольер на Гранд Канале.

Видит, прыть скрывает дева;Пригласил: «Поедем, что ли?»Жестом страстного Ромэо.А в игрушечной гондоле,Лакированно и чисто,Яркий коврик для приманки.Жестом первого артистаСесть помог американке.

Под мостом ушедших вздохов,Слово дадено гитарам,Млеет томная дуреха,Гондольер поет не даром.В тайну промысла проникши.Потому, что верил вздоху,Пережил эпоху рикши,И извозчичью эпоху.

Он как дож при лунном свете,В рамках признанных приличий.У него жена и детиЖдут удачливой добычи.

ТОРО

Нет у быка боевого задора,Зверь окружен похоронным конвоем.В Мексике бык называется — торо,А матадор, по ошибке, героем.

В ярком параде ни славы, ни толку,Тешатся люди забавою дикой.Жгучею болью вонзаются в холку,С пестрыми лентами, пика за пикой.

Кровь человеческой мерою мерьте, Жути не скроете тысячью граций;Торо поваленный просит о смерти,А матадор за убийство — оваций.

В море людском взрыв пещерного гула,В диком экстазе приличье забыто.Только в спокойном приличьи два мула,Тело быка волокли деловито.

САРАГОССА

Там в вере упрямы,Изящны в осанке.Там буднями в храмеИспанцы, испанки.

Распятие в нишеИ свежие маки.Прохладою дышетАлтарь в полумраке.

Для сердца подарки,Рассветные росы;Днем будничным, жаркимВ церквях Сарагоссы.

Задвигались складкиПо черному платью,При свете лампадки,Движенье к распятью.

Устои гранитны,Церковного свода.Насущность молитвы —Обычай народа.

Так будет и было, —Решает все битвы;Главнейшая сила —Упрямость молитвы.

У МОНТЭ МИЛЕТТО

За спиной сандалии,Босиком идут.Девочкам в ИталииСнится Голливуд.

По тропинке с ношеюДвижутся цветы.Путь с мечтой, хорошеюТолько для мечты.

Грусть мечтою плавится,С ней любовь нежней…От мечты красавицыРасцветут пышней.

Юность вечно модная,Детства ярок день,Звездочки природные,Горных деревень.

Пусть не платит ранамиЖизненная плеть.Звездами экраннымиВ баре не сгореть.

Чтобы им не кланятьсяВек перед толпой;Пусть мечта останетсяВечною мечтой!!!

СТИХИ О КОЗАХ

В Перинеях июля жара,Гонит стадо все выше и выше.Ранней тенью закрыла гора,Плоским камнем, покрытые крыши.

По уступам базальтовых грядЗелень тянется к снежной верхушке.Боевая игривость козлятНе дает размечтаться пастушке.

Мир иной, и девчонка не та,Не к лицу ей плачевные роли.У нее о грядущем мечта,Без проклятий сегодняшней доле.

Я бы с радостью снова прошелПо тропинкам спокойного края.На скале, без движенья, козелДон-Кихотом стоял, засыпая.

А в душе нерешенный вопрос:Не унять беспокойного зуда,Как мне снова на общество козПроменять кутерьму Голливуда?

ФУТБОЛ

Мне больше всех земных утехБальзам, от боли и урона,С мячом законченный пробег,Ковром зеленым стадиона.

В кругу несчастий и удачь,Вперед толкающие бури.Там у ворот, в борьбе за мяч,Большая жизнь в миниатюре.

Ребят здоровая гурьба,И мышцы в бронзовом порядке.На поле честная борьба,Без политической подкладки.

Она ушла, ее любил,Страданья временно забыты.Чудесно гореч растворил,Забитый мяч, и плач защиты.

Был в комсомоле, — я не вру.Обрел в борьбе мечту желаний;За результатную игру,Освобожденье от собраний!

Но как бы не был зло-упрям,Огонь горячего подростка.Была бушующим страстямГраницей, белая полоска!

ОДЕССА