Под страхом смерти - Жан Брюс

– Вы? Что вы хотите?

– Меня зовут Джерри Робин. Я знаю, что вас зовут Бетти Вуд. Вы очень стройны.

– Я знаю. Мне только что об этом сказали.

– Возможно. Куда мы идем?

– Я иду домой, оставьте меня в покое.

– Я вам неприятен?

– Нет. Мне не нравятся крутые мужчины, как вы. Волосатые и с огромной челюстью.

Он (Остановился и серьезно посмотрел на нее. Затем, понизив голос, спросил:

– Если я вам не нравлюсь, то, может быть, вы любите деньги?

Она недоверчиво сказала:

– Я честная девушка.

– Я в этом не сомневаюсь, – заметил журналист. – Я тоже честный человек.

Она нетерпеливо сказала:

– Я спешу...

Он остановил ее и объяснил:

– Я бы хотел сфотографировать в палате женщину, которую сегодня оперировали...

– Зачем? Я не понимаю. Во время операции вы сделали снимков тридцать...

– Да. Но я хотел бы снять ее в кровати, чтобы сделать «шапку».

– Что?

Он пожал плечами и пояснил:

– Шапку. Это журналистский термин. Снимок для иллюстрации заголовка.

Бетти широко открыла глаза, затем спросила:

– Сколько вы мне хотите заплатить?

Он ответил после минутного колебания:

– Десять долларов.

Она возмутилась:

– Вы сумасшедший! Я рискую потерять место. Всего хорошего.

Он догнал ее.

– О, извините! Я не знал, что вы рискуете местом. Это все меняет.

Он сделал вид, что задумался, и предложил:

– Сто долларов.

Она повернулась к нему спиной.

Он схватил ее за руку:

– Двести долларов.

– Это мне нравится больше...

Он потащил ее обратно в клинику.

– Не спешите, молодой человек. Я очень любопытна... Если вы честный человек, то почему вы обращаетесь ко мне и предлагаете двести долларов? Вы ведь в хороших отношениях с патроном. Почему вы не попросили у него разрешения на этот снимок? Вам бы это ничего не стоило...

Он смутился:

– Чтобы быть честным до конца, я скажу, что я спросил у него разрешения, но он отказал мне...

Бетти иронически улыбнулась:

– И после этого вы предлагаете мне двести долларов, чтобы я сделала то, что не угодно шефу?

Он сухо сказал:

– Простите меня, но я Не дурак... До свидания.

Теперь она схватила его за руку:

– Не горячитесь, юноша.

Не выпуская его руки, она быстро соображала. Двести долларов – значительная сумма. Главное, чтобы никто не узнал...

– Послушайте, этот снимок появится, и его все увидят! Значит, об этом станет известно. Если вас спросят, как вы его сделали, что вы ответите?

– Я вас не знаю, – сказал он. – Кроме того, вы уже закончили дежурство. Я сам вошел в палату и сделал его, когда там никого не было.

Бетти пристально посмотрела на него.

– О'кей, – решилась она. – Договорились. Деньги вперед.

Он достал бумажник и отсчитал сто долларов:

– Половина вперед, остальное потом.

Она согласилась.

Они вернулись к клинике и обошли ее с узкой улицы, на которую выходил служебный вход, никем не охраняемый. Затем они поднялись по темной лестнице.

Она дала ему инструкции:

– Палата шестьдесят четыре, четвертая справа. Я пойду первая и отвлеку дежурного. В вашем распоряжении пять минут, за дальнейшее я не отвечаю. Дайте мне сейчас вторую половину... Я не хочу выходить отсюда с вами.

Он протянул ей сто долларов.

– Смотри, без глупостей, – предупредил он.

Она взяла деньги и положила их в сумочку.

После этого она осторожно открыла дверь и осмотрела пустой коридор.

– Четвертая дверь справа, – повторила она шепотом. – Подождите две минуты. Если я не вернусь, все о'кей.

Гарри сидел в маленькой комнате дежурных и читал научную фантастику. Увидев Бетти, он удивленно присвистнул.

– Гарри, – смущенно начала Бетти, – я... я сожалею о... пощечине.

Она вошла в комнату, закрыла дверь и оперлась на стол, за которым сидел санитар.

– Но это по твоей вине. Не надо было говорить о женитьбе. Я ведь не ребенок...

Он медленно закрыл книгу, не забыв, однако, заметить страницу:

– Согласен, я был неправ. Но я думал, что ты хочешь замуж...

Она опустила глаза:

– Я не так уж горю желанием... Я люблю удовольствие... Если бы ты был половчее...

Он отодвинул стул и хотел было подняться. Она быстро села к нему на колени. Нужно было во что бы то ни стало удержать его в течение пяти минут. Лишь бы он не дал волю своему темпераменту...

Он взял ее за плечи и пролепетал, покраснев:

– Ты хочешь сказать, что ты согласна?

Она решила, что ей нужно как можно больше говорить, чтобы сдержать его порыв. Но он не дал ей времени на размышление. Его губы впились в ее рот, в то время как он переворачивал ее на спину...

Она не могла высвободиться из его объятий так, чтобы, не рассердить его. Она подняла глаза на висящие на стене часы. Прошло четыре минуты. Во всяком случае, ей не угрожала смертельная опасность и за двести долларов она могла потерпеть...

В эту минуту Джерри Робин выходил на улицу, сжимая в руке фотоаппарат.

Он добился своего.

Гарри тоже.

6

Юбер находился в скверном расположении духа. Уже три дня он сидел в камере после того, как советский трибунал приговорил его к десяти годам лишения свободы. Он кусал локти за свое безрассудство, бросившее его в эту авантюру.

После убийства Крейсслера в маленьком доме в Триесте ради спасения жизни Эстер Ламм он решил использовать сложившуюся ситуацию и выдать себя за Менцеля тем, кто хотел похитить немецкого ученого. Он не думал тогда, что русские призовут его к ответу за смерть человека, быть может ценного, но вполне заменимого. Разве талант Менцеля не ставил его выше правосудия?

Для своего оправдания Юбер выдвинул мотив убийства из ревности. Он утверждал, что несколько лет назад, в Гамбурге, Крейсслер злоупотребил доверием его невесты, которая в отчаянии вынуждена была покончить с собой. Он, Мендель, поклялся тогда отомстить Крейсслеру и ни о чем не сожалеет, разве лишь о том, что не сделал этого раньше.

«Десять лет лишения свободы», – приговор еще звучал в его ушах.

Час назад тюремщик принес ему обед и полунамеками дал понять, что завтра его отправят в один из таинственных лагерей, по поводу которых было пролито столько чернил во всем мире.

Печальный конец!

Он выругался сквозь зубы и сжал кулаки. Он был пойман в капкан, как крыса. Но крысам иногда удается бежать – тем, у кого достаточно крепкие зубы, чтобы перегрызть железные прутья решетки...

У Юбера были крепкие зубы...

Он решил бежать. Это было в общем выполнимой задачей. Настоящие трудности начнутся за пределами этих стен, в центре почти пустынной страны, за тысячу километров от границ, перейти которые было практически невозможно. Он должен будет найти средство передвижения – проникнуть в поезд, угнать самолет, грузовик или что-то в этом роде.

Он рассмеялся, осознавая, что его план безнадежен. Тем не менее он решил попытаться: не мог же он в самом деле кончить свои дни в трудовом лагере. Лучше погибнуть при попытке к бегству.

Он в глубоком раздумье лег на соломенный тюфяк, заложив руки за голову. Ему удалось выдать себя за чудаковатого ученого, не способного ни на какие решительные действия.

Вероятно, по этой причине тюремщик, приносивший ему еду, не предпринимал никаких мер предосторожности, входя в его камеру и оставляя всегда дверь открытой.

Юберу легко будет оглушить его, переодеться в его форму, взять ключи и выйти. Слава Богу, он находится не в настоящей тюрьме, а лишь в здании трибунала, оснащенном камерами для предварительного заключения. Нет бронированных дверей и охранников на каждом шагу...

Проще простого. А дальше будет видно. Он полагался на вдохновение.

Он расслабился и заснул, накапливая силы для решительного действия.

* * *

В двери повернулся ключ. Юбер приподнялся, приготовившись к молниеносному прыжку при первом благоприятном моменте. Сквозь полузакрытые веки он видел вошедшего с котелком тюремщика.

Из коридора не доносилось никаких звуков. Повернувшись к нему спиной, охранник ставил ношу на деревянный столик, привинченный к полу.

Юбер с ловкостью хищника бросился на спину охранника, не успевшего сообразить, что произошло... Нажав на сонную артерию, Юбер прекратил доступ крови к мозгу несчастного малого, и тот мгновенно потерял сознание.

Юбер уложил его на пол, закрыл дверь и вернулся к своей жертве, чтобы ее раздеть. Форма подходила ему по размеру, только ботинки оказались велики. Юбер надел на голову фуражку, застегнул ремень, вынув намеренно из кобуры наган, чтобы не искушать судьбу и не стрелять в случае необходимости. На границе, если понадобится, он пустит в ход все средства, но сейчас главное – это осторожность и чувство меры...

Он разорвал сорочку охранника, чтобы сделать из нее веревки и связать его.

Оставив безжизненное тело охранника на полу, Юбер осторожно открыл дверь и выглянул в коридор. Надо во что бы то ни стало избежать любых встреч. Штат трибунала был немногочисленным, и наверняка здесь все друг друга знали.