Громов - Игорь Цыбульский

— Кстати, если уж заговорили о детских играх, то зайдем сюда, — предлагает Сергей Всеволодович.

Заворачиваем в арку длинного многоэтажного дома.

Когда-то этот двор был замощен булыжником. Здесь в двухэтажном каменном доме жили двадцать шесть семей, в том числе Громовы — мама, бабушка с дедушкой и братья: Алексей, Сергей и Борис. Старый дом снесли. На его месте построили эту громадину. Но кое-что с тех времен все же осталось.

Эти красивые каменные ворота, например. Через них можно выйти на улицу Покровскую. Раньше наверху, в нише ворот, была икона. Ворота принадлежали ограде церкви. Ограды при Громовых уже не было, но церковь своеобразной архитектуры, с большим куполом еще стояла. Бесхозное здание использовали под склад для какого-то старого хлама. Но даже в заброшенном состоянии церковь была красива.

Вот что удалось найти в старинной книге о саратовских храмах: «Единоверческая Покровская церковь. Построена обществом беглопоповской секты в 1780 году. В 1844 году обращена в единоверческую, а в 1854 освящена.

Престол в ней один: «Во имя Покрова Пресвятой Богородицы».

Штат причта на 1912 год: священник Мирон Леонтьевич Ковалев, 37 лет».

В 1959 году церковь была снесена, но осталась в памяти братьев Громовых и стала таинственной и красивой частью их детства. Ведь они много раз пробирались внутрь и с удивлением рассматривали на стенах и куполе остатки некогда богатой росписи.

Старики рассказывали, что за церковью находилось кладбище. При Громовых от него и следов не осталось, на его месте были огороды и старые сараи.

Кроме братьев Громовых в компании было еще двое друзей. По тому, послевоенному, полному приключений, миру они путешествовали сплоченной командой. Сам Сергей, Володя Гусев и два Бориса — Епифанов и Громов. Сергей был самым старшим (1940 года рождения), Боря — самым младшим (1943). Епифанов в этой компании был самым спортивным. Его старшая сестра работала тренером по плаванию. Это она научила их всех плавать.

Идем дальше по следам наших друзей и через церковные ворота выходим на улицу Покровскую.

Тут располагалась воинская часть за высоким забором. От нее осталась памятная доска. «С 1 марта 1942 года здесь находился штаб 3-й Краснознаменной запасной истребительной авиационной бригады».

Иногда по утрам мальчишки становились свидетелями торжественного события — приезда командира части. Он подкатывал на открытом «виллисе». Солдаты широко распахивали ворота и выстраивались, отдавая честь. Четверо друзей тоже вытягивались по стойке смирно и держали руку у виска. Добрый великан, сидевший в военной машине, благосклонно кивал всем сразу и с восхитительной небрежностью бросал руку к козырьку фуражки.

С курсантами, дежурившими у ворот, ребята дружили. Не раз военные кормили всегда голодную компанию своей солдатской едой, вкуснее которой потом в жизни они уже ничего не ели.

Конечно, в душе все четверо были летчиками-истребителями. Рисовали в школьных тетрадях курносые «лавочкины», хищные «Яки», сбивающие корявые, с паучьми черными свастиками «юнкерсы» и «мессершмитты», молились на великих асов Кожедуба и Покрышкина. Летчиком, правда, стал только Володя Гусев.

После войны начался настоящий бум по озеленению дворов. Старший брат Громовых Алексей посадил во дворе два дерева. Потом за дело принялись Сергей с Борисом. Высадили кусты сирени и цветы. Постепенно возникли два палисадника. Летом цветы приходилось поливать каждый день, воду носили ведрами с Волги.

Сергей и Борис постоянно что-то строили, какие-то хижины и шалаши. В этой работе больше всего им не хватало гвоздей. Приходилось вытаскивать их из старых заборов и выпрямлять на куске рельса. В Саратове имелся свой метизный завод, но гвоздей все равно купить было невозможно.

Небольшие ворота, ограду, калитку для палисадника — все это они вдвоем смастерили. Боря помогал — держал, прибивал, вкапывал столбы. В 1956-м ему исполнилось тринадцать.

— В детстве мы занимали себя сами, как могли. Получалось неплохо. Можно ведь просто шалберничать — это наше словечко, волжское — бездельничать и озорничать. То, чем мы занимались, — уже не просто игра, а полезное занятие. Сколько приходилось соображать, примеривать, придумывать и ошибаться, пока сделаешь так, как, по твоему представлению, должно быть… — Сергей Всеволодович вспоминает об этом как бы между прочим. Но сколько же подобных дружных компаний в Саратове, да и по всей стране в эти трудные послевоенные времена предпочитали не строить и мастерить, а именно шалберничать, грабить голубятни, соседские сараи и сады, а потом… Все мы, родившиеся после войны, хорошо помним, как пустели наши дворы и как много наших друзей вместо институтов и техникумов попали на нары лагерей для малолеток и больше мы их никогда не видели.

Сергей был старшим в своей компании и не только старшим, но и главным. Именно его следует благодарить за то, что никто из друзей не соскользнул на лихую дорожку, ведущую в никуда…

По улице Покровской одно наслаждение было бегать босиком, — теплая пыль по щиколотки. Здесь постоянно ехали телеги, а иногда проплывали верблюды с вьюками и закутанными в пыльные покрывала степняками на горбах. Верблюды мерно жевали, и клейкая слюна свисала с высокомерно оттопыренной нижней губы. Эта слюна… одним словом, ребята хорошо знали, что этих животных не надо дразнить.

Кстати, они сами, не хуже верблюдов, постоянно жевали колоб — подсолнечный жмых, любимое и почти единственное детское лакомство.

Б. В. Громов:

— В Саратове мы жили в двухэтажном доме на берегу Волги. В одной комнате средних размеров и двух крохотных умещались дедушка с бабушкой, наша мама и мы, трое братьев. Ни ванной, ни туалета, естественно, не было — все «удобства» находились на улице. Сами кололи дрова, топили печь и носили воду. Обходились маленьким умывальником, подвешенным на кухне. Там же — два небольших стола, на одном стоял примус, а на другом — посуда. Потом у нас появилась газовая плита — счастье по тем временам необыкновенное.

Мы, как и все мальчишки, вели бурную дворовую жизнь. Правда, у меня она проходила под недремлющим оком среднего брата, который не отпускал меня от себя ни на шаг.

Сергей, несмотря на то, что старше меня всего на три года, был самостоятельным и серьезным человеком, он нес за меня вполне взрослую ответственность. Около двух лет я ходил в детский сад, и он ежедневно водил меня туда. Мало кто может похвастаться таким замечательным братом.

Мы росли на берегу Волги. Каждое лето строили плоты замысловатых конструкций. Учить меня Сергей пытался постоянно, даже тому, чего и сам-то толком не знал. Например, как держать молоток и забивать гвозди. Сначала себе по пальцу ударит, разозлится, гвоздь все-таки вобьет, а потом скажет: «Видал, вот так надо делать». Больше всего я обижался, когда старался, помогал, подтаскивал какие-то доски, а в «плавание» уходили без меня. Да еще брат строго-настрого накажет: «Жди нас и с берега — ни шагу».

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});