Галтонский свисток - Лайон де Камп

Но если предположить, что бдительность стражей удастся усыпить, – что дальше? Даже если дзлиери сразу не поймают его во время побега – что вообще-то вряд ли, – и если его не сожрет один из хищников в джунглях, он, без компаса, наверняка заблудится, не пройдя и километра, и точно умрет от желудочных заболеваний, которые всегда сводили в могилу землян, начинавших питаться исключительно вишнуванской пищей.

Между тем работа в мастерской доставляла ему все больше радости. Фрому нравилось, что металл в его руках становится все послушнее, а Сират и Елена тоже это видят.

Однажды вечером Монгкут сказал:

– Адриан, я бы хотел завтра взять тебя с собой, чтобы ты посмотрел на кое-какие упражнения, которые я запланировал.

– Буду рад. Вы тоже идете, Елена?

– Я предпочитаю не быть свидетельницей подготовки будущих преступлений.

Сират рассмеялся:

– Она все еще думает, что может сделать дзлиери миролюбивыми. С таким же успехом можно учить лошадь играть на скрипке. Она уже пыталась так воздействовать на правителя Каматобдена, и он решил, что она просто сошла с ума.

– Все равно я буду стараться пролить свет на эти заблудшие души, – твердо сказала она.

Местом для так называемых упражнения была большая поляна неподалеку от Амнайрада. Сират сидел в седле на зебре и наблюдал за головокружительными скачками нескольких эскадронов дзлиери: одного с местным оружием, а другого с новыми ружьями. Сначала пошла в атаку группа улан, ее сменил взвод мушкетеров, которые припадали на колени и изображали стрельбу, а потом вскакивали и рассыпались по окружающим джунглям, чтобы собраться вместе в другом месте. Стрельбы по цели было немного, и беспорядочный огонь не велся – Сират берег боеприпасы для новых ружей и использовал их только в крайних случаях.

Фром решил, что атаковать Бембом Сират не готов – всяком случае пока. Но он вполне мог покорить соседние вишнуванские племена, чьи воинства по сравнению с его армией были просто крикливыми толпами. А после этого… Надо обязательно рассказать обо всем этом Силве.

Казалось, что Сират как-то руководит происходящим на поляне, хотя он ничего не говорил и не делал никаких жестов. Фром подошел поближе к этому изменнику и увидел, что он держит во рту небольшую медную трубку и иногда в нее дует. Фром вспомнил: галтонский свисток, конечно! Он издает ультразвуковой свист, который человеческое ухо не воспринимает. Такими свистками на Земле люди иногда подзывают к себе собак. А дзлиери, должно быть, способны слышать звуки с частотой выше двадцати тысяч герц.

Во время ужина Фром полюбопытствовал, что за сигналы подаются для управления дзлиери.

Сират ответил:

– Так и знал, что ты догадаешься. Я разработал систему сигналов наподобие азбуки Морзе. Использовать их против агрессии со стороны дзлиери толку мало, потому что нападающие тоже услышат сигнал. А вот что касается людей или ромели… Представь, что у какого-то человека с Земли поедет крыша и он нападет на меня в моем штабе, когда охранников на месте не будет. Тогда сильный свист поднимет на ноги верных мне дзлиери и они прибегут сюда, а негодяй даже не поймет, что я их вызвал. Кстати, – продолжил этот искатель приключений, – надо будет тебя завтра сделать пару десятков этих свистков для моих подчиненных офицеров. Их я тоже решил научить подавать сигналы. И надо будет поторопиться, потому что в ближайшее время нас ждут серьезные дела.

– Поход на земли Каматобдена, да? – спросил Фром.

– Можешь так думать, если тебе хочется. Не смотри на меня так испуганное, Елена. Я сумею о себе как следует позаботиться. Твой солдат вернется целым и невредимым.

«Может, – подумал Фром, – этого-то она как раз больше всего и боится».

Фром внимательно изучил галтонский свисток, который оставил ему Фром. В мастерской он уже вполне освоился и знал, где лежат длинные медные трубки – возможно, от топливопровода вертолета, – из которых можно сделать второй свисток.

С помощью одного туземца он к исходу дня сделал то, о чем его просил Сират, плюс у него был еще один свисток, который как бы испортил подмастерье-дзлиери. Сират пришел из своего дворца и сказал:

– Замечательно, мой дорогой Адриан. Вместе с тобой мы таких дел наделаем… Но ты должен извинить меня, что я не пригласил тебя вчера поужинать вместе. Надо было кое о чем потолковать с моими офицерами. Как насчет того, чтобы вы с мисс Миллан сегодня пообедали в моей столовой, когда меня не будет?

– Нет вопросов, док Сират. Буду рад.

Сират погрозил Фрому пальцем:

– Но смотри у меня! Не вздумай обхаживать мою протеже. Такая неопытная девочка, как она, может найти привлекательным молодого высокого англичанина, и это будет иметь для тебя самые плачевные последствия.

И вот Фром занял свое место за обеденным столом напротив Елены Миллан.

Она сказала:

– Давай говорить по-английски, раз наши друзья рядом с нами, – она кивнула в сторону не спускавших с них глаз охранников-дзлиери, – немного понимают по-португальски. О, Адриан, я так боюсь!

– Кого? Сирата? Какие-то новости?

– Он намекнул, что, если я не поддержу его династические планы, он заставит меня силой. Ты понимаешь, что это значит.

– Да. И ты хочешь, чтобы я тебя освободил?

– Я… Я была бы бесконечно тебе благодарна, если бы ты смог это сделать. Если все будет идти как идет, а мы будем безропотно подчиняться нашей несчастной судьбе, я скоро не смогу это больше выносить. Я убью себя.

Фром задумался:

– А когда он собирается выступать в поход?

– Скорее всего, послезавтра. Потому что завтра вечером у дзлиери будет праздник.

Это означало большую оргию, и Сират мог воспользоваться случаем, чтобы заняться воспроизведением себе подобных. С другой стороны, суматоха давала шанс для бегства.

– Попробую что-нибудь придумать, – сказал Фром Елене.

На следующий день его подчиненные были непослушнее и бестолковее, чем обычно. Около полудня они собрались идти обедать.

– У нас сегодня праздник! – прокричали они. – К черту работу!

Мишинатвен тоже куда-то исчез. Фром остался один и задумался. Потом он прошелся по мастерской, высматривая, что бы могло ему пригодиться. Он заметил испорченный галтонский свисток, лежащий там, куда он его бросил накануне; нашел остатки медных трубок, из которых делались свистки, и большой медный чайник, который он никогда не трогал и не пытался залатать. Постепенно его замысел стал приобретать реальные очертания.

Он прошел в кузницу и стал раздувать горн. Когда пламя стало достаточно жарким, он наложил толстую заплатку на отверстие в чайнике – изнутри, где давление должно было быть сильнее. Потом он проверил свою работу – течи не было. Потом он взял кусок медной трубки и сделал еще один галтонский свисток, используя испорченный накануне как образец.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});