Скитальцы океана - Богдан Сушинский

– Но мне известно, что он погиб… В бою под Дюнкерком, где… – Гунн прервал фразу и вопросительно взглянул на лейтенанта.

Тот понял, что ответ его станет веским аргументом для боцмана Гунна в пользу того, действительно ли он является сыном известного английского капитана, а точнее – командора Рольфа.

– Он не погиб тогда, Гунн, а был всего лишь тяжело ранен. Это произошло в бою с «голландцем», в нескольких милях от Дюнкерка. Через два месяца, так и не оправившись после ранения, капитан Рольф вновь взошел на корабль, однако умер от кровоизлияния прежде, чем фрегат вышел из Бостона.

– Кажется, ты действительно сын самого капитана Рольфа, якорь тебе под виселицу! – возбужденно прохрипел Гунн. – Но из этого еще не следует, что и из тебя тоже получится… капитан Рольф. Не скажу, чтобы я близко знал твоего отца. Но мне дважды пришлось отбиваться от его парней, когда они пытались громить нашу пиратскую эскадру.

– Какое джентльменское знакомство!

– К тому же знаю, что он охотно зачислял в свою команду бывших пиратов, добиваясь для них амнистий, – проигнорировал Гунн его ухмылку. – Твой отец явно был не из тех капитанов, которые всякого скитальца морей тащили на виселицу. И за это его уважали по обе стороны Ла-Манша. А теперь извини, барон: сам чувствую, что от меня разит, как от давно недраенного гальюна. Но ведь не ты, а я почти сутки простоял привязанным к мачте. Пойду приведу себя в порядок.

Пока он, сошвыривая с ног куски веревок, медленно, вальяжно проходил мимо Ирвина Рольфа, тот внимательно и настороженно следил за каждым его движением.

– Да перестань опасаться меня, барон. Я в любом случае не тронул бы тебя. Ты ведь меня спас. А уж сына командора Рольфа! Который однажды, в молодости, тоже спас меня от виселицы… Лучше осмотри корабль. Два якоря мне под виселицу, что где-то там, в трюмах, есть бочонки с серебром-золотом.

– На борту есть сокровища?!

– Еще какие! Но сначала нам с тобой следует прочесать ближайшее побережье и подготовить нашего «Дрейка» к обороне.

«Нашего “Дрейка”…», – иронично прищурился вслед ему Рольф. И хотя вслух он этого не сказал, прежде чем прыгнуть в воду, чтобы искупаться, Гунн задержался на корме.

– Да, нашего. По законам моря, корабль, оставленный командой, принадлежит тому, кому первому он достанется. Разве не так?

– То есть тебе?!

Плюхнувшись в воду, как сельдевый бочонок, Гунн блаженно вскрикнул и, ощущая на своем теле океанскую прохладу, обогнул корабль так, чтобы оказаться на мелководье между «Адмиралом» и берегом. Только тогда лейтенант вновь услышал его глухой, словно бы их подземелья доносящийся, голос:

– Нет, лейтенант, перед Богом и морем нужно оставаться справедливым.

– И в чем же заключается твоя «справедливость»?

– Только в том, что к экипажу «Адмирала Дрейка» я никогда не принадлежал и достался тебе на борту в виде полуказненного пленника. Так что, по законам моря, судно принадлежит вам, капитан Рольф.

– Вот теперь я вижу перед собой истинного моряка королевского флота.

– То, что я – висельник, знает все побережье Атлантики. Но законы моря, якорь мне под виселицу, я всегда чтил свято.

– Это тебе еще придется доказать, – недоверчиво хмыкнул Рольф, вновь отправляясь на осмотр своего неожиданного трофея – теперь уже носовой части и трюма. – Но обычаи моря именно таковы, каковыми ты их трактуешь.

– Как прекрасно мы поняли друг друга, капитан! – блаженственно погрузился в теплые прибрежные воды Гунн. А, вынырнув, прокричал: – Но мы еще доверительнее станем понимать друг друга, когда вы станете обращаться ко мне «боцман Гунн»!

– Возможно, так я и стану обращаться к вам отныне, скиталец Гунн! – не спешил окончательно развеивать его сомнения капитан Рольф. – Но в любом случае, не задерживайтесь с возвращением на борт «Адмирала Дрейка»!

7

Еще раз внимательно осмотрев судно, Рольф был приятно удивлен. Первое, что его поразило: все подсобные помещения фрегата были забиты оружием, порохом, а также всевозможными съестными припасами. Не говоря уже о бочонках с серебром, золотом и прочими драгоценностями.

Уже сам характер груза свидетельствовал, что пираты успели ограбить несколько кораблей, с каждого из которых забирали лишь самое ценное, самое необходимое. Золото и серебро они, очевидно, добыли, захватив какой-то испанский галеон, переправлявший драгоценности в метрополию из испанских колоний Вест-Индии; оружие – на корабле, направлявшемся для усиления одного из гарнизонов этих же колоний…

Что же касается кают офицеров и даже матросского кубрика, то все они были обставлены драгоценными изделиями и картинами лучших мастеров Старого Света, которые наверняка предназначались правителям колоний.

Не менее удивило Рольфа и то, что фрегат имел всего лишь одно серьезное – но не губительное – повреждение. Второе опасений не вызывало. Шесть опытных матросов могли привести его в полный порядок в течение каких-нибудь двух дней. Вопрос лишь в том, где их взять, этих шестерых опытных матросов?

– Так все же, почему команда оставила корабль? – спросил Рольф, вновь появляясь на ярко освещенной солнцем палубе. Теперь на нем висело два пояса с двумя пистолетами на каждом, а грудь опоясывала розовая перевязь, удерживавшая короткую офицерскую шпагу.

– Потому что корабль несло прямо на рифы, а моряков оставалось слишком мало. К тому же на подходе был еще один каперский корабль, – боцман завершил свое купание и теперь, стоя в устье небольшого ручейка совершенно нагим, обмывал пресной водой разбереденные океанской солью раны.

– То есть рядом оказался еще один корабль?!

– В том-то и дело, барон. Правда, он всего лишь прикрывался «каперством», чтобы пиратствовать с благословения короля Испании.

– И куда же он девался?

– Будем надеяться, что затонул или ушел в океан. Да только вряд ли. Скорее всего, притаился в бухте одного из ближайших островов, чтобы привести в порядок парусное вооружение и уже завтра, или, в крайнем случае, послезавтра появиться у Острова Привидений.

– То, что вы только что сообщили, Гунн, – бесценно. С этой минуты мы должны быть начеку и готовить судно к отражению атаки.

– Несмотря на то, что нас всего лишь двое, капитан, – поддержал его Гунн.

– В крайнем случае, отступим в мою пещеру, предварительно пополнив ее оружием.

– В пещеру? Она недалеко и хорошо замаскирована? Тогда давайте перенесем часть сокровищ туда. На капере-пирате наверняка знают, что на «Дрейке» много драгоценностей. И им небезразлично, кто всем этим добром завладеет. Мы ведь с вами теперь сказочно богаты, разве не так, барон?

– В это трудно поверить, но… вы правы, Гунн.

Из глубины острова донеслись какие-то голоса, и оба моряка замерли, напряженно вслушиваясь в наступившую тишину. Когда крики повторились, стало ясно, что это затеяли ссору самцы орангутангов.

– В отличие от вас, капитан, я еще не осматривал трюмы судна, но уверен: там есть все, что необходимо, чтобы мы безбедственно могли прожить как минимум месяца три плаванья, а затем, вернувшись в Старый Свет, объявить себя владельцами двух старинных замков. – Произнося это, Гунн стоял спиной к Рольфу, демонстрируя совершеннейшее безразличие к его действиям и своей судьбе.

«А ведь пожелай я избавиться от него, это не составило бы никакого труда, – прикинул Рольф, нервно подвешивая кортик, который до этого держал в руках, сзади, к ремню, как это делали английские лучники. – Но, может быть, сей детина – и есть тот лучший из рода человеческого, кого Господь способен был послать тебе на этом корабле да на этот остров? Так что стоит рискнуть…»

– Кстати, на судне есть запасы солдатского обмундирования. Пойдите переоденьтесь, боцман, – перешел Рольф на сухой официальный тон.

– То-то я заметил, что часть команды щеголяет в мундирах французских пехотинцев, – лениво отозвался Гунн. – Но приказ есть приказ. – Вам, капитан, будет проще, – повернул он голову в сторону Рольфа. – Но сподобил бы Господь портного пошить хоть что-нибудь пригодное для этих бренных телес, якорь мне под виселицу.

Поднявшись на борт, он с помощью Ирвина перевязал свои подзатянувшиеся раны, и затем оба принялись осматривать мундиры. Рубахи подобрали довольно быстро, со штанами было сложнее, особенно Гунну; но вскоре управились и с ними.

– Если есть корабль, должен быть и капитан, якорь мне под виселицу. Поэтому принимайте командование, капитан. Это я уже говорю устами члена команды, признавая вас капитаном этого фрегата. И пусть только кто-нибудь когда-нибудь посмеет оспорить ваше право командовать «Адмиралом Дрейком»! Только что вы были избраны командой корабля. Это факт, традиция соблюдена.

Суровые взгляды двух моряков встретились, словно скрестились, но ни тот, ни другой глаз не отвел. И тогда Гунн протянул руку через стоявший посреди корабельного пакгауза стол, чтобы поздравить «избранного командой» капитана.