Скитальцы океана - Богдан Сушинский

Отгремел мощный раскат, и за стенами горной цитадели вновь воцарилась тягостная тишина. Гром, ливень, вой ветра, грохот прибоя – все как-то сразу затихло, однако штурман продолжал сидеть в кресле-колоде, мерно покачиваясь перед огнем, словно творил молитву или заклинание.

Несколько раз он настороженно замирал, прислушиваясь к тому, что происходит за двумя пологами его «храма», но всякий раз гасил в себе желание подняться и опять выйти на площадку. И не только потому, что понимал: во мраке ночи, без света небесных кресал, он вряд ли сумеет разглядеть очертания корабля. Его вдруг обуял предрассудный страх: если он выйдет сейчас, немедленно, не дождавшись, как решил ранее, утра, его парусник окажется всего лишь океанским миражом. И тогда вновь рухнут все его мечты, все надежды на освобождение из островного плена.

– Не торопись, дождись утра, – вслух убеждал себя Ирвин, полусонно глядя на едва освещенный угасающим пламенем полог. – Если корабль действительно вошел в бухту, значит, утром ты его обязательно увидишь. Коль суждено ему было оставаться на плаву до утра – значит, именно до утра он и продержится. Главное, что это не было видением: очертания борта, покачивающиеся мачты…

«Если корабль в самом деле окажется в бухте, можешь считать, что небо простило тебе все твои прегрешения, – размышлял он, смежив веки и раскачиваясь из стороны в сторону, словно уже находился на палубе фрегата. – Такой подарок оно способно преподносить либо великим праведникам, либо великим грешникам. На праведника ты, пусть даже и несостоявшийся пират, явно не тянешь. Но и, находясь среди тех, настоящих морских волков-грешников, тоже больше смахивал на непорочного юнгу».

Еще через полчаса Ирвин отклонил полог «прихожей» и всмотрелся в черноту ночи. Шторм окончательно утих. Листья нависавшей над пещерой и как бы прикрывавшей ее от посторонних глаз пальмы роняли последние капли давно прекратившегося дождя. Где-то далеко на небосводе зарождалось пока еще едва заметное зарево: то ли рассвета, то ли запоздалой луны.

Мужества подойти к краю площадки и взглянуть туда, где должен был находиться корабль, у штурмана уже не хватило. Хотя он несколько раз порывался сделать это.

– На рассвете, – суеверно остановил он себя. – Теперь главное – дождаться рассвета.

5

Проснулся он, когда солнце уже поднялось над скалистой косой, отделяющей бухту от океана, и лучи его озаряли штилевую гладь теплой небесной лазурью.

Где-то далеко, на северо-востоке, горизонт все еще оставался подернутым черно-багровым занавесом отступающего грозового ливня, однако над островом уже воцарилась райская благодать тепла и безветрия.

Лишь осмотрев покрытую редкой растительностью скалистую часть острова и две холмистые косы, так и не сумевшие дотянуться друг до друга за амфорой бухты, Рольф вдруг вспомнил о ночном корабле. Он вспомнил о нем, как вспоминают об удивительно правдивом, убедительном сне, просыпаясь после которого, очень хочется, чтобы все увиденное воплотилось в чудную явь.

Метнувшись к краю обрыва, Рольф взглянул туда, где – он точно помнил – стоял вчера корабль, но взгляд его скользнул по серовато-бурой поверхности прибрежного склона, по двум похожим на верблюжьи горбы холмам, по проливу, в левой части которого даже сейчас, почти в полный штиль, пенились подводными скалами огромные буруны.

Возможно, штурман так и решил бы, что фрегат – всего лишь ночное видение, если бы не крестовидная тень на водной глади. А такую тень могла оставить только мачта.

Быстро взобравшись на уступ, венчавший западный край площадки, лейтенант протиснулся между склоном и когда-то давно свалившимся сюда осколком скалы, и замер: корабль стоял прямо под ним, уткнувшись носом в полуоголенную отливом песчаную отмель. Штормовой дрейф и отлив определили то место стоянки корабля, которое может оказаться для него вечным.

Фрегат стоял, слегка накренившись на левый борт, и выглядел так, словно бросил якорь в уютной гавани. Получше присмотревшись, Рольф обратил внимание, что корма его едва заметно покачивается, а значит, все еще пребывает на плаву.

– Эй, на корабле, есть там кто-нибудь?! – крикнул штурман, так и не обнаружив на фрегате флага, указывающего на государственную принадлежность.

Судя по характеру постройки, можно было предположить, что сотворяли его на одной из испанских верфей как военно-торговый, хорошо вооруженный корабль. Появление здесь «испанца» сразу же уменьшило радость лейтенанта английского военного флота, хотя он и понимал, что «испанская» постройка судна еще ни о чем не говорит. Нередко команды кораблей отрекались от одного флага, чтобы перейти под другой, который, увы, нередко оказывался пиратским.

С минуту выждав, Рольф повторил свой вопрос, но и на сей раз ответом ему было кладбищенское молчание.

«И все же на “летучего голландца” он не похож! – заключил штурман, еще раз внимательно осмотрев фрегат. – Слишком нов и ухожен». Другое дело – эти пробоины в верхней части левого борта, следы пожара на приподнятой корме, которой фрегат был развернут к Рольфу, а еще – изорванные в клочья паруса и все прочее, свидетельствовавшее о том, что в шторм судно попало уже после боя, основательно потрепанным, с расщепленной снарядом мачтой.

Что-то подсказывало штурману, что не все скитальцы морей покинули эту посудину, а значит, надо выяснить, почему молчат и кто такие. Вдруг там еще остались моряки, с которыми можно будет выйти в море.

Вернувшись в пещеру, Рольф забросил за плечи лук и колчан с пятью самодельными, как и все прочее, стрелами, зарядил и сунул за ремень пистолет, а на бок приладил деревянные ножны с саблей. Он еще хотел было взять и ружье, но к нему не осталось ни одного заряда. Поэтому вместо него Ирвин сунул за ремень два прекрасных метательных ножа, сработанных некими арабскими мастерами. Брошенный пиратом, один из этих ножей когда-то вонзился в надстройку корабля в пяти дюймах от щеки барона. Зато второй он добыл сам, вовремя подстрелив упражнявшегося в метании по нему пирата.

Переметнувшись с помощью привязанного к ветке каната на уступ соседней горы, Ирвин довольно быстро перебрался на лесистый склон ее и, перебегая от дерева к дереву, стал приближаться к кораблю. Вскоре он оказался в такой близости от него, что, притаившись за небольшим замшелым валуном, сумел прочесть: «Адмирал Дрейк».

Именем этого адмирал-пирата англичане, конечно же, могли назвать только военный корабль. Однако во время своих блужданий по морям Рольф такого названия не встречал. К тому же на борту «Адмирала Дрейка» было не два ряда орудий, как положено на военном фрегате, а лишь по одному, то есть как на торговом или каперском судне.

Борт корабля находился в каких-нибудь двадцати кабельтовых от кромки берега. И все же спускаться к воде Рольф не спешил. Здесь, на возвышенности, он оставался как бы на уровне палубы, но за естественной защитой, недосягаем для тех, кто мог оказаться в каютах фрегата.

– Так это что, корабль мертвецов?! – не удержался штурман, подбадривая самого себя на решительную вылазку.

– Если он – корабль мертвецов, якорь тебе под виселицу, – вдруг послышалось в ответ мощное, утробное рычание, – то перед тобой один из них! Поднимись и поздоровайся!

Нет, такой громоподобный бас почудиться не может, в этом штурман не сомневался. Иное дело – кому, какому бродяге он принадлежит.

Рольф внимательно осмотрел палубу. Владелец густого, хриплого баса пребывал где-то на палубе или в надстройке, но, как ни напрягался штурман, обнаружить его так и не смог.

– Под парусиной я! – подсказал ему моряк. – Привязанный к остаткам поваленной мачты!

Рольф хотел было поинтересоваться, кто и почему привязал его, но вовремя убедил себя, что задавать сейчас какие-либо вопросы неуместно. Разглядеть же этого скитальца морей он тоже не мог: остатки мачты действительно покрывались растрепанным холстом посеревшей от времени и стихий парусины.

– Получается, что на корабле ты один?! – все же поинтересовался штурман, уже спускаясь к прибою и прикидывая, как поудобнее взбираться на борт «Адмирала».

– Если только эти драконы, якорь им под виселицу, увезли с собой всех раненых.

Плот, который Рольф строил в небольшой заводи неподалеку от пролива, был еще не завершен, однако его вполне хватило, чтобы пройти между бортом и берегом и причалить к баку «Адмирала Дрейка». Взобравшись на палубу, штурман обнажил саблю и, осторожно осматриваясь, приблизился к огрызку мачты.

Привязанный к нему моряк оказался могучим детиной. Огромный рост и густые заросли на голове, груди и оголенных плечах делали его похожим на косматое чудовище. Рольф и сам был под два метра роста, да и плечи напоминали увесистые булыжники, но рядом с этим гигантом он почувствовал себя как-то слишком уж неуютно и незащищено.

– Ты англичанин?