Колокол смерти - Энтони Гилберт

– Отдельная ризница – это так необычно, – услышала она голос священника. – Как правило, колокольная веревка висит рядом с купелью, и в таком случае о произошедшем стало бы известно тут же.

Мэй с болью посмотрела на доктора:

– Когда это случилось?

– Насколько я могу судить, двадцать четыре часа назад, или около того. Приблизительно, конечно.

Она ступила внутрь и склонилась над распростертой фигурой. Кто-то из почтения к усопшему прикрыл ему лицо носовым платком.

– Боюсь, – сказал доктор, – это будет трудно выдержать. Вам приходилось когда-нибудь сталкиваться с насильственной смертью?

– С насильственной?.. Но мне ничего не сказали…

– Это убийство, – негромко произнес доктор. – Мы обнаружили нож…

Мэй почувствовала на своем запястье его мускулистую руку. Приезжий священник зашел вместе с ними в ризницу и теперь неловко переминался с ноги на ногу у двери. Доктор приподнял носовой платок, она заставила себя посмотреть на усопшего и мгновенно отвернулась, на грани истерики вцепившись в руку доктора.

– Это не Вилли, – выдохнула она. – Это не мой муж. Я никогда в жизни не видела этого мужчины.

Глава 3

I

Стэнли Хоуп в сдвинутой на затылок кепке, засунув руки в карманы, явился домой ровно на час позже обычного. Мать сразу же оторвалась от шитья.

– Где тебя носило, Стэн? Я тут чуть с ума не сошла от страха.

– От страха за меня?

Такая уверенность в себе была для нее внове.

– Да брось ты, мам. Я ведь не ребенок.

– Ты все, что у меня есть, и когда знаешь, что по улицам болтается какой-то тип и всаживает нож людям в спины, поневоле задумаешься.

– Между прочим, – уже более привычным голосом откликнулся Стэнли, – если хочешь знать, именно поэтому я и задержался.

– Как это?

– Полиция, – загадочно вымолвил Стэнли.

– То есть… Только не говори мне, что тебя забрали в участок.

– Меня? Что это тебе в голову пришло?

Миссис Хилл, соседка, зашедшая выпить чашку чая и вызвавшаяся остаться до возвращения Стэнли, подняла голову и с явным неодобрением посмотрела на него.

– Я знаю, что мне пришло в голову. Мне пришло в голову, молодой человек, что твоя задница соскучилась по домашним туфлям.

– Домашние туфли должны быть там, где им и положено, – на ногах, – огрызнулся Стэнли. – Нет, мам, честно, у меня никогда еще такого дня не было. Бедняга Потифар места себе не находит: полиция шныряет туда-сюда, выспрашивает. Все им надо знать. Видел ли я вчера Ферриса? Когда я пришел в церковь? Когда он обычно приходит? Не заметил ли я чего-то необычного? Ну, я сказал, что да, одна странность была: какой-то малый ушел, не дождавшись конца службы.

– Что за малый?

– Не знаю. Никогда его раньше не видел. Да и сейчас едва обратил внимание. Ничего удивительного, если подумать.

– Подумать о чем?

– О том, кто бы это мог быть. Что ему понадобилось вчера в церкви? Служба его явно не интересовала. Это показалось странным, ну вот и я сказал полицейским: как это так, неизвестный впервые появляется в церкви и в тот же день в ризнице находят покойника, которого тоже никто не знает?

– Смотрю, ваша церковь завоевывает популярность, – ледяным тоном вымолвила миссис Хилл. – Двое неизвестных в одно утро.

– Вот и я об этом. Наверняка они как-то связаны.

– Кто это сказал? Полиция?

– Пока нет. Пока это только мое предположение.

– Надеюсь, ты поделился им с полицией, – саркастически бросила миссис Хилл. – Нельзя же лишать их такого ценного свидетельства.

Миссис Хоуп пропустила сарказм мимо ушей.

– Ты что же, Стэн, хочешь сказать, что этот тип совершил убийство, а потом перестал молиться?

– Не знаю, может, он решил немного задержаться в церкви на тот случай, если столкнется с кем-нибудь у входа. А выйти посреди службы – это совсем другое дело.

– Но чем ему, ради всего святого, помешал Феррис, зачем ему понадобилось его убивать?

– Не знаю. – Стэнли неожиданно сник, пронзительный взгляд миссис Хилл явно раздражал его.

В тот вечер все газеты вышли с шапками на первой полосе:

ЗАГАДКА СМЕРТИ В ЦЕРКВИПоказания мальчика-хориста.

Стэнли онемел от ярости.

– Мальчик-хорист! – выдохнул он. – Мальчик-хорист. То есть я. Да я, если хотите знать, в суд могу подать на газету. Будь у меня деньги, я бы адвоката нанял.

– Да не принимай ты это близко к сердцу, Стэн, – утешала его мать. – Ты ведь кто – служка, верно? А это то же самое.

– Это тебе так кажется, – надулся ее строптивый сын. – То же самое? Неужели эти газетчики совсем не думают о чьей-либо репутации?

В тот вечер Стэнли, выйдя из дома, сразу оказался под градом насмешек.

– А, это вы, мистер Хоуп? Не замолвите ли за меня словечко? У меня хороший голос. Бывало, регулярно зарабатывал шиллинг в неделю, отгоняя кошек.

– Слушай, Стэнли, не покажешь ли нам свою медаль за участие в хоре? – крикнул юный Блэкни.

Стэнли метким ударом поставил ему синяк под глазом, таким образом частично рассчитавшись за обиду, нанесенную ему журналистами.

– Есть еще желающие?

Желающих не нашлось, наоборот, все начали поносить своего поверженного брата:

– Слушай, Перси, старина, а почему бы тебе не вступить в хор? Там тебя, может, научили бы давать сдачи.

– Имей совесть. В церковь ходят всего пять или шесть старых дам. И мне совершенно не хочется развозить их по домам.

Блэкни поднялся на ноги, и, отойдя на безопасное расстояние, угрюмо произнес:

– Наверное, эту историю сейчас гонят по Би-би-си. Мальчик из церковного хора на Эрлс-Корт – это сила.

– Эрлс-Корт – ерунда. Другое дело – церковный хор в Вест-энде.

Забавляясь подобным образом, они совершенно забыли о покойнике. Забыли они и о миссис Феррис, как и о том, что вся эта история случилась едва ли не на пороге ее дома.

Внезапно дверь распахнулась, и они увидели ее стоящей на ступеньках, с изможденным лицом, прижимающей ладонь к сердцу.

– Неужели надо поднимать шум именно здесь? – устало спросила она. – Берти не может заснуть, а ведь мне и без того нелегко.

Они смущенно забормотали что-то и разошлись. В тот момент Мэй, конечно, не догадывалась, насколько благодарна будет Стэнли со временем.

II

Быть может, это и неправда, что среди английских парламентариев был некогда человек, отца которого звали Галахедом, но многие считали, что у мистера Крука второе имя, по отцу, должно было бы быть Паркер. Правда, самого мистера Крука подобного рода пренебрежение нисколько не смущало. Когда из публикации в газете, на которую он подписывался, ему стало известно, что полиция откладывает начало расследования на двадцать четыре часа, дабы, по возможности, установить личность убитого, а также местонахождение исчезнувшего звонаря, он без малейших колебаний постучал в дверь цокольного этажа дома номер 19 по Филсон-стрит, выбрав для визита этот ранний час в надежде, что на улице будет немного народа. Выходит, прикинул он, полиция пока еще ничего не установила. В нескольких газетах были напечатаны фотографии жертвы – мужчины среднего роста, тщедушного, чтобы не сказать хлипкого, телосложения, судя по полицейскому отчету, бедно одетого (за вычетом хороших туфель), неустановленной профессии – словом, одного из тех бездельников, что всегда болтаются на улицах больших городов, не имея друзей, работы и денег, если не считать двух полукрон, завалявшихся в кармане потрепанного пальто. В общем, если бы не странная смерть, никто бы не обратил на этого человека особого внимания. Люди привыкли к виду нищеты, и проще всего было сказать, что этот малый сам во всем виноват: может, на выпивку налегал, а может, отсидел в свое время и до конца за это расплачивался, но, так или иначе, этот человек уже ни на что не был способен, и что толку изводить себя, слезами горю не поможешь. По-настоящему его история началась с его смертью. Обнаружить в церкви мертвеца, из спины которого торчал нож с ручкой в роговой оправе, какие часто пускают в ход в определенных слоях общества, – в этом, несомненно, было что-то из ряда вон выходящее.

«Ничто так не соответствует его жизни, как ее конец», – подумал мистер Крук, всегда испытывавший презрение к любителям клише, и бодро постучал в дверь.

Никто, однако же, на стук не отозвался, и мистер Крук, привыкший во всем полагаться на самого себя и потому выработавший шестое чувство, которое можно было сравнить с глазами на затылке, уловил, что его исподтишка (и скорее всего без всякого удовольствия) разглядывают из-за прикрывающих окно плотных кружевных занавесок. Наверняка это была миссис Феррис. Увиденное ни в чем ее не убедило, поэтому повторный стук также остался без ответа. Крук обернулся и встретился с ней взглядом. Она яростно замотала головой. Крук терпеливо постучал в третий раз. Миссис Феррис резко задернула занавески, и в коридоре послышался звук шагов. Мгновение спустя дверь приоткрылась – на самую малость.