Горький сентябрь - Николай Дмитриев

Ротный почему-то не стал договаривать до конца, но взводный сразу поняв, что имелось в виду, энергично замотал головой.

– Да нет же, я в том смысле, что совсем пусто… И брошенного оружия в окопах тоже нет…

Это могло иметь только одно объяснение, и ротный, от души выматерившись, жёстко заключил:

– Не иначе сбежали, гады…

– И дот бросили, – добавил взводный.

Неожиданно раздавшийся рядом металлический лязг заставил обоих командиров обернуться и посмотреть на запертую стальную дверь дота. Её бронированная створка медленно приоткрылась, и из-за неё осторожно выглянул молоденький лейтенант. Увидев своих, он расплылся в улыбке и, не удержавшись, совсем по-мальчишески воскликнул:

– Вот здорово!..

– Так вы что, целы? – обрадовался ротный.

– Ага… Мы-то думали нам хана… – Улыбка, бывшая на лице лейтенанта, исчезла, и он деловито доложил: – Отстреливались, пока было чем. Потом немцы обошли, по бронеколпаку колотили по двери…

– А куда прикрытие делось? – не утерпел взводный.

– Да кто его знает… – пожал плечами лейтенант.

– Значит-таки, смылись славяне… – ещё раз выругался ротный.

Лейтенант согласно кивнул, а затем с надеждой глянул на стоявших у дота командиров и неуверенно попросил:

– Патронов не выделите?.. А то мне вас поддержать нечем.

Ротный повернулся к взводному:

– Как, найдём?..

Но тот только отрицательно покачал головой.

– У моих и в подсумках мало…

Ротный молча стал прикидывать, чем бы помочь лейтенанту, но его отвлёк призывный крик:

– Товарищи командиры!..

Ротный вскинулся и увидел, как к ним, держа в одной руке винтовку, а в другой немецкий МГ, пригибаясь, бежал сержант. Добежав, он перевёл дух и протянул пулемёт ротному.

– Вот, товарищ командир, трофейный…

– Целый?.. – Ротный поспешно взял у сержанта пулемёт и наскоро осмотрев, деловито спросил: – Патронов к нему много?

– Навалом! – радостно улыбнулся сержант.

– Ну так бери пару бойцов и немедленно тащите все что есть цинки сюда! – обрадованно приказал взводный.

– Ага! Сей момент, – кивнул сержант и, пригибаясь ещё ниже, побежал назад к брошенным немцами окопам.

Проследив взглядом, удачно ли тот миновал открытое место, взводный повернулся к лейтенанту.

– Как, для начала сгодится?

– Ещё бы! Правда, МГ прожорлив, но если патроны есть, то… – обнадёжил сам себя лейтенант, принимая из рук ротного пулемёт.

Ротный хотел что-то сказать, но тут взводный неожиданно совсем запросто потянул его за рукав.

– Смотри, похоже, к нам…

И точно, от форта к доту, даже не особо пригибаясь, спешили трое. Один, в командирской форме, шедший немного впереди, сжимал в руках автомат ППД и, судя по виду, был готов открыть огонь в любую секунду. За ним, также с автоматами шли ещё двое бойцов. Как оказалось, это был военком отдельного пулемётного батальона, в чьё подчинение входил дот.

Военком со своими бойцами не дошёл ещё пары шагов, как лейтенант вытянулся по-уставному:

– Товарищ старший политрук! Комендант дота, лейтенант…

– Ладно, не до парада, – оборвал его военком. – Как гарнизон?

– Все живы. Вот только вымотались… – вздохнул лейтенант и, став «вольно», для удобства положил МГ на сгиб локтя…

– Хорошо, что у тебя люди уцелели, дальше полегче будет, – дружески ободрил лейтенанта военком.

– Кстати, а как сейчас обстановка на других участках? – неожиданно вмешался в разговор ротный.

– По-разному… – Военком посмотрел в сторону соседнего дота, откуда тоже слышались выстрелы, и, оглядевшись вокруг, спросил: – Здесь, что пехотного прикрытия не было?

– Нет… – отрицательно мотнул головой ротный.

– Понятно… – казалось, что военком хочет ещё что-то добавить, но вместо этого он спросил ротного: – Как, дальше продвинуться не удастся?

– Нет, упёрлись, гады, – коротко бросил ротный.

– Наверняка скоро опять полезут. Ладно, хоть тут не все бегают, – военком с одобрением посмотрел на коменданта дота и приказал ротному: – Оборону строй с опорой на дот. Дальше немца пускать нельзя.

– Ясно, будем держаться, – заверил военкома ротный.

– Товарищ, старший политрук, у меня боеприпасы кончились, – обратился к военкому лейтенант и показал бывший у него в руках немецкий МГ. – Только к нему несколько цинков должны принести…

– Боеприпасы будут, а сейчас глянем твоё хозяйство потому как нам отсюда уходить непозволительно, – совсем по-штатски высказался военком и первым вошёл в открытую дверь дота…

* * *

Изрядно помятая «эмка» Особого отдела медленно катилась через поле по едва накатанной колее. Шофёр не набирал скорость, опасаясь, что машина может влететь в какую-нибудь малозаметную рытвину, или, того и гляди, изрядно потрёпанные баллоны не выдержат и начнут лопаться. Сидевший справа от него бывший уже в летах старший лейтенант ГБ недовольно морщился и наконец, не выдержав, рявкнул:

– Ты можешь быстрей ехать, а то ползём, как вошь на тарелке!

– Д-ык я это… – оправдательно забормотал шофёр, на что старший лейтенант прямо-таки вызверился:

– Ты что, балда, ждёшь, пока нас тут снарядом накроет?!

Шофёр испуганно вжал голову в плечи и таки прибавил газу, одновременно высматривая, нет ли где дороги получше. Однако кругом расстилалось чистое поле, и только по обе стороны виднелись укромные балочки да левады, но было совершенно ясно, что с машиной туда не сунешься. Зато далеко впереди обрисовались правобережные днепровские кручи, после чего до шофёра дошло, что засевшие там немцы и впрямь могут пальнуть по его «эмке» из крупнокалиберного.

Колея привела-таки к неприметной балке, и шофёр осторожно, на тормозах, спустил «эмку» вниз. Здесь уж подавно гнать не приходилось, да и ехать пришлось недолго. Метров через двести узкую дорогу перегораживал импровизированный шлагбаум, и «эмка» остановилась. К машине подошёл начальник КПП и, представившись, отчего-то довольно долго изучал документы. Потом, отойдя в сторону, куда-то позвонил. Только после этого легковушку пропустили.

На полковом КП особиста встретил дежурный по штабу, и сам взялся проводить гостя. При этом особист с удивлением заметил, что их сопровождает не менее пяти довольно хмурых вооружённых бойцов. На КП, прятавшемся под деревьями, было довольно много народу, но эти пятеро следовали за особистом неотступно, пока дежурный не привёл всех к землянке командира полка.

Правда, в землянку особист зашёл уже один и с порога представился.

– Старший лейтенант Белозубов. Особый отдел.

Сидевший за столом командир полка, молча и как-то подозрительно начал приглядываться к особисту.

– Чего глядишь, майор?.. Больно старый? – особист снял фуражку и пригладил начинающие седеть виски.

– Не без этого, – честно ответил комполка и вроде как став любезнее, пригласил: – Садитесь.

– Благодарствую. – Особист сел на придвинутую у столу грубо сколоченную табуретку и начал осматриваться.

Землянка выглядела просторной. Стены были обиты ещё не успевшим потемнеть горбылём, и на одной из них висела сдвижная матерчатая занавеска, наверняка скрывавшая карту местности с указанием всех опорных пунктов. Глядеть на неё особисту было незачем, он прекрасно знал, что дивизия занимает сорок километров по фронту и создать прочную оборонительную полосу не может.

Кроме сидевшего за столом командира полка здесь находилось ещё несколько штабных, а в углу, в окружении четырёх полевых телефонов, сидел связист. Как раз тогда, когда особист кончил осматриваться, зажужжал зуммер одного из аппаратов. Связист схватил трубку и почти сразу протянул её майору.

– Товарищ комполка, Первый на проводе…

Командир взял трубку, минуты две слушал, а потом передал трубку сидевшему напротив особисту.

– Товарищ старший лейтенант, вас…

Особист первым делом дунул на мембрану и сказал:

– Старший лейтенант Белозубов, слушаю…

Какое-то время в землянке было тихо, и вдруг, нарушив общее молчание, особист неожиданно громко рассмеялся. Командир недоумённо воззрился на него, и тот перехватил его взгляд.

– Тебя… – Всё ещё ухмыляющийся особист передал трубку майору.

Сначала командир полка слушал, потом бодро ответил:

– Так точно, бдим, товарищ полковник! – И, положив трубку, совсем иначе посмотрел на особиста. – Извините, товарищ старший лейтенант, тут всякое может быть. Оттого и стережёмся…

– Это выходит меня ещё там, на вашем КПП, за шпиона приняли? – весело фыркнул особист.

– Больше того, – улыбнулся майор. – За бывшего белогвардейца.

– Это ж отчего так? – с усмешкой поинтересовался особист.

– Ну, во-первых, само собой возраст. Опять же фамилия на эту мысль наталкивает. А, с другой стороны, эмигранты они и по-русски говорят чисто, и порядки наши будь здоров знают, так что это тебе не какой-нибудь там немчик, – уже серьёзно пояснил майор.