Рыцари порога.Тетралогия - Антон Корнилов

– Не спать, говорю! – прорычал капитан Сван, снова замахиваясь культей.

– Не сплю я… – пискнул Вград, вытягиваясь перед капитаном в струнку. – Присел только, чтобы это… ногу почесать.

Несколько мгновений Сван сверлил глазами стражника.

– Еще раз замечу – три зуба долой, – предупредил Сван. Потом нахмурился, припомнив чтото, усмехнулся сам себе и двинулся дальше по коридору, тускловато освещенному редкими факелами.

Стражники, до появления в этом коридоре капитана дремавшие, трепавшиеся друг с другом или игравшие в кости, сейчас недвижно стояли вдоль стен, расправив плечи, старательно втянув животы под кольчугами и стиснув рукояти алебард. Глазастый Вград, принявший жертву за всех своих товарищей, угрюмо постанывал, потирая ушибленный затылок.

На левой руке капитана Свана отсутствовала кисть. Увечье он получил не так давно, но службы не оставил. А напротив – обернул беду себе на пользу. Казарменный кузнец по его заказу перековал обыкновенную латную перчатку таким образом, что она – превращенная в могучий металлический, никогда не разжимавшийся кулак – легко и прочно крепилась к культе. Этот железный кулак капитана Свана очень быстро завоевал славу грозного оружия. Не один десяток стражников успел отведать беспощадную силу латного протеза, а сам капитан поднаторел в своих воспитательных методах до такой степени, что приноровился вышибать с одного удара ровно столько зубов, сколько сам желал. Сама собой у него выработалась система наказаний: за не особо тяжкую провинность он выбивал один зуб. За провинность средней тяжести – два. А если под его левую руку попадался стражник, напортачивший серьезно, – таковой лишался сразу трех зубов.

В эту ночь капитан Сван, обходивший с проверкой коридоры, лежащие недалеко от Тухлой Дыры – самой глухой, грязной и надежной камеры тюремных подвалов Дарбионского королевского дворца, – успел наказать уже четверых стражников. И все четверо получили по полной – лишились каждый трех зубов. Ибо таков был приказ, полученный Сваном от его сотника: охранять Тухлую Дыру как зеницу ока. И сообщать наверх о всяком подозрительном пустяке. В казармах этой ночью спать вовсе не ложились – бодрствовал весь гарнизон стражников, готовый в любую минуту по приказу обрушиться в тюремные подвалы. Кроме того, на Дворцовой площади дежурили три сотни гвардейцев.

Глазастый Вград не заработал законной зуботычины по очень простой причине: у него давно не осталось ни одного зуба. Казарменную кормежку жевал он деснами, окостеневшими настолько, что ими можно было, пожалуй, дробить орехи…

Капитан Сван шагал по коридору, зорко оглядывая своих подопечных. Когда до толстенной, обитой железными полосами двери, запирающей Тухлую Дыру, оставалось около полутора десятка шагов, капитан вдруг остановился и тревожно потянул ноздрями сырой воздух.

– Чего это? – удивленно вопросил он. – Чем это… пахнет у вас?

Стражник, на котором остановился суровый взгляд Свана, затрепетал:

– Не могу знать, господин капитан… Ничем вроде и не пахнет…

– Как не пахнет? – зарычал Сван. – Ясно же чую… сладким чемто несет… Вы что? – вдруг определившись в подозрениях, заревел он. – Бабу сюда привели?!

– Нникак нет… – пробормотал стражник. – Рази ж мы не понимаем… Какая баба?

– Не понимаете?! – затопал ногами Сван. – Вот именно что – не понимаете! Думаете, кого мы охранять тут поставлены? А?

Этот вопрос – кого же приказано охранять с таким тщанием, уже обсуждался стражниками задолго до появления в коридорах капитана Свана. Все эти ратники служили первый год; стражников, нанятых на службы еще при Ганелоне Милостивом, почти уже не осталось – мало кто из «стариков» пережил смутные времена недолгого правления Константина, а кто пережил, воспользовался первым удобным случаем, чтобы оставить дворец – слишком уж опасным стало ремесло стражника. Поэтому сейчас в тюремных коридорах близ Тухлой Дыры не было никого, кто имел несчастье участвовать в той жуткой кровавой бойне, которую учинили трое рыцарей Братства Порога, когда уводили из дворца ее высочество принцессу Литию. Кроме капитана Свана – он тому сражению и был обязан своим увечьем…

Говорили стражники промеж собой: осмелившиеся оскорбить пресветлого эльфа Лилатирия болотники сидят в Тухлой Дыре, дожидаясь завтрашней казни. Говорили, да только сами себе не оченьто верили. Про болотников, конечно, ходило множество страшных сказок, но эти двое оборванцев – худощавый парнишка и седобородый старик – никак не походили на рыцарейболотников, какими их принято было представлять. Да и потом, ежели они на самом деле являются такими сильными воинами и искусными магами, что даже с самими могущественными эльфами могут поспорить, – почему спокойненько помалкивают за запертой дверью Дыры, не предпринимая никаких попыток освободиться? Кого надо было получше стеречь, так это верзилусеверянина. А его почемуто поместили не в Тухлую Дыру, а в одну из обычных камер в соседнем крыле подвалов. И приставили к той камере всегото двоих ратников. Даже сюда время от времени нетнет да и долетали яростные вопли и тяжкий грохот цепей – верзила то и дело начинал бесноваться… Нет, начальствуто, безусловно, виднее, но, наверное, оно всетаки того… слишком уж чудит. Да, впрочем, кто их разберет, начальников этих… А может быть – говорили еще – лишенные своих чудесных доспехов, оружия и амулетов болотники утратили всю силу. Ведь не рыпаются же они! И на Королевском суде не рыпались, и здесь, в застенках. И какой смысл полусотне воинов глаз не смыкать всю ночь? И какой смысл держать наготове еще несколько сотен ратников?

– Приговоренных охраняем, господин капитан, – ответил стражник на вопрос Свана.

– Приговорееенных… – брезгливо глядя на воина, протянул капитан. – Знали бы вы…

Он вдруг понял, что никакие объяснения здесь не помогут. Не поверят эти дурни в то, что довелось ему видеть своими глазами.

Капитан махнул рукой и двинулся дальше. Но через пару шагов снова остановился.

– Нет, чем пахнетто? – сморщившись, снова спросил он. – Будто как… цветами, чтоли?

Тут уж и те из стражников, которые находились рядом с капитаном, задвигали носами, шумно принюхиваясь.

– Чую! – вдруг обрадованно воскликнул один из ратников. – Пахнет, да! Сладко… – Стражник зачмокал губами, словно пробовал на вкус кусок фруктового пирога. – Даже на языке чувствуется…

Вслед за ним зачмокали и захлюпали носами и другие стражники. Ктото – подальше от капитана, за его спиной – восхищенно ахнул. Ктото даже заржал от удовольствия. Но Сван почемуто не обернулся на наглеца. Хмурясь, он принюхивался и поглядывал по сторонам, ища источник странного сладкого запаха.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});