Самое темное сердце (ЛП) - Нэнси Коллинз

– Надеюсь, тебе не помешает включенный свет? – спросила ВиВи, пока они спускались по крутой деревянной лестнице. – Я понимаю, что ты отлично видишь в темноте, а Левон… полагаю с того времени, когда ему было дело до того, день сейчас или ночь, прошло много времени. Боюсь, моё зрение и близко не столь острое.

Тело Эстеса, до сих пор завернутое в бархатный занавес со сцены стриптиз-клуба, лежало поверх старого стола для пикников в самой холодной части подвала. Над телом, зажав в руке мухобойку, словно причудливое огородное пугало, стоял Левон, уставившись в никуда.

– Достаточно, Левон, – сказала ВиВи, махнув зомби отойти в сторону. Мухобойка выпала из мертвых пальцев Левона, когда он шагнул назад, дожидаясь следующей команды.

Соня долго смотрела на лицо Эстеса, прежде чем откинуть импровизированный саван. Тело было совершенно обнаженным. Соня взглянула на ВиВи и кивнула. Жрица вуду достала из кармана своего фартука белый платок и повязала вокруг головы, со вздохом начиная петь молитву для мертвого. Соня сунула руку в куртку и достала серебряный нож Боуи Эстеса. Обычно, чтобы отделить голову человека от туловища, требуется ножовка, но сверхъестественная сила Сони и острое лезвие позволяли сделать это за два или три удара. Джек Эстес ушёл. Всё, чем он был, и чем мог бы стать, исчезло с его последним вздохом. То, что распласталось перед ней на столе, было не более чем оболочкой, мертвым, бесчувственным телом, оскверненным меткой энкиду. Уничтожив этот сосуд, она предотвратит появление ещё одного немёртвого, разгуливающего по земле и сохраняющего свою жизнь несчётным количеством чужих жизней. Тогда почему же её руки дрожат? Почему её сердце болит так, словно его перетягивают жгутом? Она закрыла глаза и прикусила себя за нижнюю губу до тех пор, пока что-то похожее на кровь не побежало изо рта. Она приложила нож поперек обнаженного горла Эстеса.

Она тысячу раз без колебаний делала это раньше. Эстес ничего не почувствует, без сомнения, он уже далеко отсюда – в том месте, где нет ни боли, ни скорби. Она наклонилась и прижала губы к мертвенно-бледной брови Эстеса в прощальном поцелуе. Его тело было холодным, как будто только что извлеченное из пруда. Когда она снова прижала лезвие к бескровной коже, волосы у неё на затылке встали дыбом, как будто поперек спины потянуло холодным ветром. Лампочка у них над головами вдруг от 60 ватт разгорелась до 100, прежде чем взорвалась с резким хлопком, погрузив подвал в темноту более глубокую, чем самый страшный кошмар. ВиВи тревожно дышала, позабыв про молитвы.

Потом появился хрустальный звенящий звук, как будто все бутылки на дереве заклинаний зазвенели в унисон. Бледный, сверкающий свет, словно отражение от лужи воды, расползался по всему подвалу, остановившись лишь в ногах самодельных похоронных дрог Эстеса.

– Соня, что происходит? – нерешительно прошептала ВиВи.

– Точно не знаю… Но может быть, моё путешествие в город было не таким уж бесполезным, в конечном итоге.

Перед ними материализовался человек с длинным клубком сальных волос и ввалившимися щеками, одетый в мешковатый серый плащ, неподходящие высокие теннисный туфли и синюю шерстяную кепку, натянутую на уши.

Он нервно двигался, перетаптываясь с ноги на ногу, и качал головой из стороны в сторону с постоянным ритмом аутиста. Несмотря на то, что его вид сильно изменился, было что-то в том, как серафим держал себя, напоминающее Соне того, кого она знала. Левон качнулся вперед, становясь между своей хозяйкой и загадочным незнакомцем, поскольку из глаз серафима летели искры, словно из-под молота кузнеца.

– Все в порядке, ВиВи, – сказала Соня, рукой останавливая готового к атаке зомби, – я знаю это существо.

ВиВи встретила неопрятное явление серафима, с отвращением сморщив нос.

– Это один из тех, о ком ты мне рассказывала? Тот, кого ты всегда называешь «Фидо»?

Соня покачала головой.

– Нет, это другой. Когда-то, не так уж давно, это был Нобль, который создал вампира, создавшего меня.

ВиВи нахмурилась.

– И что это значит?

Соня обернулась и посмотрела на свою подругу с кривой улыбкой.

– Это мой дедушка.

Покачивания серафима туда-сюда стали сильнее, он повернул голову так, чтобы видеть Соню только уголком глаза, как будто боялся посмотреть на неё прямо.

– Панглосс, – шёпотом позвала его Соня по имени, но серафим вздрогнул, как будто она закричала во всю силу легких.

Она увидела мысленный образ себя с головой, окруженной сиянием цвета крови, несущей хрупкого старика сквозь тьму и изгибы катакомб глубоко под улицами Нью-Йорка.

– Да, – ответила она мягко, – я помню. Я помогла тебе добраться до кладбища. Я была с тобой, когда ты умер.

Серафим закивал головой так сильно, что казалось его голове угрожает опасность оторваться от плеч. Сонин разум наполнился беспорядочными образами, большинство из которых причиняли ей боль.

– Ты прав, – быстро ответила Соня. – Ты не умер. Ты изменился.

Соня увидела обширное море лиц; некоторые были человеческими, некоторые – нет. Некоторые лица были освещены, словно фонарем, а некоторые погружены в тени, такие же чёрные, как нефть. Большинство лиц не были ни на свету, ни в тени – скорее, где-то между. Одно из лиц, что она узнала в начале, было её собственным.

– Прости, – сказала она, покачав головой. – Я не понимаю, что ты пытаешься мне показать. Ты пришел сюда помочь мне?

Голова Панглосса прекратила свое странное мотание из стороны в сторону. Серафим шагнул вперед, пристально вглядываясь в тело Эстеса, его ноздри трепетали, как у охотничьей собаки, когда он втягивал затхлый воздух. Глаза серафима светились, как банка мёда, поставленная перед огнём. Бледный рассеянный свет окружал правую руку Панглосса, словно лунное сияние.

Соня шагнула назад, показывая ВиВи сделать то же самое.

Палец серафима уткнулся в бровь Эстеса и прошел через кожу, мускулы и кость без помощи скальпеля и не пролив ни капли крови. Глядя на то, как его рука исчезает в черепе мертвеца, Соня вспомнила одного старого шамана, которого знала когда-то, и который мог бы неподвижно стоять в горном ручье, терпеливо ожидая, когда мимо проплывет рыба, которую он сможет выхватить из воды.

Однако нечто, выхваченное Панглоссом из черепа Эстеса, не было похоже ни на одну рыбу, обитающую в известных человеку океанах. Кожа этого существа была гладкой и блестящей, словно мокрый латекс, оно имело большую клиновидную голову, как у куфии[70].

Оно открывало рот, похожий на присоску, окруженную кольцом острых клыков, и визжало в ультразвуковом диапазоне подобно летучей мыши. В его маленьких красных глазках светился злобный разум, оно извивалось своим длинным, похожим на плеть телом в безнадежной попытке сбежать. У существа не было рук и ног, но имелись зачатки крыльев, выступающие из чахлых плеч и лопаток.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});