До первого снега - Алиса Гордеева

представляю, как сдержать обещание, как не свернуть этой куколке её изящную шею.

На эмоциях вылетаю во двор школы. Оглядываюсь, в попытках отыскать Толедо, по привычке развалившегося на своём «японце». Бешеная скорость и ощущение свободы — это всё, что мне сейчас нужно. Но друга нигде нет. Забыл. Опоздал. Передумал. Неважно. После разговора с Морено это становится последней каплей в чаше моего безумия. А потому решительно мчу в мастерскую, чтобы надрать Дани задницу, а не застав парня на месте, — к нему домой.

Дверь приоткрыта, возле ворот небрежно брошен байк. Отчего-то на сердце становится тревожно. Это всё так не похоже на Дани.

— Толедо, я знаю, что ты здесь? И лучше тебе придумать веское оправдание своей забывчивости! — захожу в дом и, громко заявив о своём визите, иду прямиком кухню, откуда слышится едва различимый шорох. Мне не терпится вывалить на придурка всё, что накипело, но увиденное повергает в шок. Огромными ручищами Толедо прижимает к себе Риту и трепетно касается её губ своими. А та не сопротивляется, не вырывается, не плюётся долбанным ядом. Нет! Она медленно тает в его руках, наслаждаясь моментом.

— Дани, какого дьявола она тут делает? — не веря своим глазам, мотаю головой! Чёртова Морено! Как она здесь оказалась? Когда успела? Почему вновь и вновь вмешивается в привычный ход моей жизни, передёргивая все планы и перетягивая на себя внимание всех друзей?

— Вик, какого лешего! — шипит Толедо. — Тебя стучаться не учили?

Дани нехотя отрывается от губ Риты и смотрит на меня с укором, не выпуская девчонки из своих жадных лап. Морено смущённо отворачивается, но краем глаза замечаю дерзкую улыбку на её лице. Ну, конечно, лживая дрянь довольна своим представлением.

— Ты должен был ждать меня у школы! — рычу в ответ. — Но, смотрю, нашёл себе занятие поважнее?

— Я, наверно, пойду, — невинным голоском щебечет Рита.

Ухмыляюсь и как у себя дома иду к крану, чтобы налить воды: от увиденного пересохло в горле.

— Погоди, — размякнув, шепчет Толедо, удерживая девчонку в кольце своих рук, а затем небрежно кидает в мою сторону: — Извини, Вик, планы поменялись.

— Вижу, — залпом выпиваю стакан воды и с презрением смотрю на смущённое лицо блондинки. — Не ожидал от тебя, брат, что своему слову предпочтёшь очередную юбку.

— Заткнись! — басит Дани, а я продолжаю сверлить взглядом лживые глаза Морено, только сейчас замечая, что те все красные от слёз.

— Что, куколка, прибежала жаловаться?

Рита шмыгает носом и поджимает губки. Какая же стерва!

— Вик! — предостерегает Толедо. — Тебе лучше уйти!

— Отлично! — вскидываю руки. — Это твой выбор, брат? Она?

— Не ссорьтесь, — невинной овечкой пищит Рита и всё же вырывается из объятий Дани.

— Сейчас да! — голос Толедо полон решимости. — Эскель отменяется!

— Наша дружба, похоже, тоже, да, Толедо?

— Не неси чушь!

— Чушь, это променять друга на смазливую мордашку!

— Рите была нужна помощь! Только и всего!

— Девичьи губки заскучали в одиночестве?

Понимаю, что перегибаю палку: меня совершенно не касается, с кем Толедо зажимается по углам, да и в Эскель мы собирались просто развеяться. Но остановиться не могу. Злость внутри кипит, бурлит и жаждет вылиться наружу. На душе погано от самого себя, от своей больной реакции на Риту. Впрочем, кулак Толедо, смачно столкнувшийся с моим носом, достаточно быстро отрезвляет.

— Не надо, Дани! — визжит Морено, дёргая парня в попытках усмирить его пыл, а потом бросает в мою сторону: — Сальваторе, ты совсем больной? Сначала изуродовал меня, а теперь ещё и оскорбляешь?

— Я что сделал?

— Погоди, так это его рук дело?

И снова удар! Её визг. Пронзительное «не надо». В моих глазах искры, во рту — металлический привкус. Толедо не скупится на очередной удар, а я не собираюсь на него отвечать: драться из-за залётной куклы с лучшим другом считаю глупым.

— Хватит! — умоляет Морено. В её глазах ужас и слёзы. Тонкие ручки неистово отталкивают от меня Толедо, а голос испуганно дрожит. — Дани, может это и не Вик. Пожалуйста, остановись! Подумай о Мике! Прошу!

Девчонка и сама не догадывается, что своими словами задевает парня за живое. «Мика». Ради нее Толедо готов в сотый раз простить мою грубость. Он отпускает меня и, разминая кулаки, отходит в сторону. В его глазах очередная порция боли и отчаяния. И если Рита думает, что смогла усмирить в Толедо зверя, то я отчётливо вижу: ничего не изменилось. Мой друг по-прежнему любит только её — Мику.

Рукавом толстовки размазываю кровь, что струится из носа. Дани, тяжело дыша, мечется из угла в угол, пытаясь остыть.

— На, приложи, — Морено протягивает завёрнутый в полотенце пакет со льдом, а я замечаю ещё один, россыпью мелких растаявших лужиц раскиданный на полу. Зачем им был нужен лёд?

— Обойдусь, — шиплю в ответ, не сводя глаз с Толедо. Мы никогда раньше не ссорились из-за девчонок, так какого дьявола начали это делать?

— У тебя характер упрямого ишака, Сальваторе, — Рита подходит ближе, и сама прикладывает лёд к воспалённой коже. Неловко вздрагиваю, стоит кончикам её пальцев нечаянно скользнуть по моей щеке. — Мика расстроится, если увидит твой разбитый нос.

— Не трогай меня, Морено! — выхватываю лёд, отмахиваясь от помощи девчонки. — Я сам!

— Как хочешь, — ведёт плечиками, а затем идёт к Толедо. — Предлагаю заключить перемирие. Что скажете?

Она носом утыкается в плечо Дани, положив ладони ему на грудь: такой доверительный жест, словно они вместе не первый год. Толедо кивает и подбородком зарывается в волосы Риты, которые неестественным образом взлохмачены на затылке.

— Прости, детка, — шепчет Дани и переводит тяжёлый взгляд на меня. — Сальваторе иначе порой не понимает. Мир?

— Мир! — соглашаюсь, наблюдая исподлобья за этими двумя.

Мне хочется верить, что Дани прозреет и отправит Риту домой, но вместо этого он ведёт её в гостиную и, усадив девчонку на диван, просит откинуть назад голову, бережно поднимая её длинные волосы. Толедо что-то упоённо шепчет, аккуратно разглаживая белокурые локоны по спинке дивана, а та доверчиво кивает, прикрывая глаза.

— Я вас не смущаю? — ору с кухни, не понимая,