Непобедимая и легендарная: Непобедимая и легендарная. Призрак Великой Смуты. Ясный новый мир - Михайловский Александр

Интервью началось с общей оценки того, что произошло в России с февраля 1917 года по сегодняшний день. Историко-политический обзор сделал Сталин, который, в отличие от Ленина, до апреля месяца находившегося за пределами России, видел своими глазами падение царского режима и держал, что называется, руку на пульсе истории.

– Товарищ Рид, – сказал Сталин, – все, что случилось тогда в России с институтом монархии, было вполне закономерно. Даже если бы не произошел февральский верхушечный заговор, все равно власть императора Николая Второго продержалась бы лишь год, от силы два. Народ устал от войны, тем более что мало кто из сражавшихся на фронте солдат понимал – ради чего он умирает или становится калекой.

Именно война довела все противоречия, накопившиеся за десятилетия в России, до предела. Но при прямой поддержке наших бывших союзников по Антанте высшие офицеры императорской армии и представители крупного капитала сумели направить недовольство народных масс против императора Николая Второго. Под угрозой расправы над царской семьей тот был вынужден отречься от престола, и к власти пришло Временное правительство. Вы, товарищ Рид, имели возможность убедиться – что это было за правительство. Не правительство, а одно сплошное недоразумение. Оно не смогло решить ни одной насущной проблемы, зато с легкостью наплодило множество новых. Именно при нем страна стала рассыпаться на отдельные территориальные образования. А само Временное правительство оказалось, если так можно выразиться, под внешним управлением, и его министры послушно выполняли все указания представителей Антанты. Еще немного, и Россия превратилась бы в огромную колонию, где иностранные капиталисты нещадно эксплуатировали бы местное туземное население, а русские солдаты гибли, защищая интересы этих самых капиталистов.

– Как же так получилось, что России удалось остановиться буквально в нескольких дюймах от края пропасти? – спросил Джон Рид. – Как ваша, скажем прямо, весьма малочисленная партия сумела прийти к власти, оттеснив другие, более крупные и известные политические объединения?

– Мы не побоялись взять на себя ответственность за судьбу России, – вступил в разговор Ленин. – Когда в июне на Первом Всероссийском съезде Советов в Петрограде министр Временного правительства меньшевик Церетели заявил, что нет сейчас в России политической партии, которая выразила бы готовность взять власть и ответственность за страну на себя, я ответил ему, что такая партия есть, и что большевики готовы эту власть взять. Это мое заявление было встречено дружным хохотом. По-видимому, присутствующие на съезде господа забыл русскую пословицу: «Хорошо смеется тот, кто смеется последним».

Я как мог перевел эту идиому американскому журналисту, после чего беседу с ним продолжил председатель Совнаркома.

– Когда страны Антанты поняли, что правительство господина Керенского ни на что не годится, – сказал Сталин, – было решено установить в стране военную диктатуру. Срочно нашли диктатора, который, по замыслу кукловодов, должен был железной рукой навести порядок в России и не допустить выхода страны из войны. Но генерал Корнилов оказался бездарным политиком, и Наполеон из него не получился. Но в период борьбы с корниловщиной наша партия сумела консолидироваться и завоевать авторитет не только среди пролетариата, но и среди высшего военного командования Русской армии…

– И тут появилась эскадра адмирала Ларионова, – сказал Джон Рид. – Кстати, откуда она все-таки явилась в наш мир?

Сталин вопросительно посмотрел на меня. Я едва заметно покачал головой. Не стоит пока раскрывать наш секрет. Хотя разговоры о нашем иновременном происхождении уже вовсю ведутся среди тех же журналистов. Но одно дело – ничем не подтвержденные гипотезы, другое – слова, сказанные первым лицом государства.

– Товарищ Рид, – вежливо ответил американцу Сталин, – насчет того, что развитие революционного процесса пошло совершенно другим путем, вы абсолютно правы. Что же касается эскадры адмирала Ларионова… Пока я не могу сказать вам всю правду о ней. Обещаю лишь одно – когда настанет время для того, чтобы сказать об этом, вы будете в числе первых из журналистов, кто узнает все подробности о появлении эскадры Ларионова. Пока же, как говорят у вас в Америке – без комментариев.

Джон Рид разочарованно развел руками, но не стал настаивать и задал очередной вопрос.

– Скажите, – спросил он, – а не кажется ли вам, что закончив одну войну, вы рискуете начать новую, на этот раз с Британией?

– Вы имеете в виду нападение, которое совершила британская эскадра на наш порт Мурман на Севере России? – задал встречный вопрос Сталин. – Простите, но мы имели законное право на самозащиту и воспользовались этим правом. В конце концов, английские корабли были потоплены в наших территориальных водах, а не в устье Темзы или заливе Ферт-оф-Форт.

– Мистер Сталин, – сказал Джон Рид. – Сейчас все только и говорят о произошедшем прошлой ночью сражении у Бергена, в котором приняли участие соединенная русско-германская эскадра и британский отряд линейных крейсеров. Есть данные, что британцы в этом сражении потерпели поражение и понесли серьезные потери.

– Товарищ Рид, – ответил Сталин, – никакой соединенной русско-германской эскадры не существует. Мы всего лишь осуществляли переброску основных сил Балтийского флота в северные моря, а германские моряки предоставили нам право прохода по Кильскому каналу и сопровождали на некотором удалении наш отряд своими линейными крейсерами. Мы ни на кого не собирались нападать, подумайте сами – где Берген, а где Англия. Это британцы выслали на перехват нашей эскадры свои линейные крейсера, поставив перед ними задачу – уничтожить наш отряд или принудить его к капитуляции. Так что в наличии состояние необходимой обороны.

Что же касается подробностей данного дела, то сегодня утром я получил от адмирала Бахирева донесение о том, что они без потерь прорвались через британский заслон и следуют дальше своим курсом. Мне этой информации было достаточно. Что же касается подробностей, то они, скорее всего, имеются у Александра Васильевича Тамбовцева. Пусть он расскажет вам, а мы с товарищем Лениным с удовольствием послушаем.

Сказав это, Иосиф Виссарионович вопросительно посмотрел в мою сторону, и я понял, что пришло время и мне включаться в эту беседу. Я достал листок с донесением, полученным с «Адмирала Кузнецова».

Из этого донесения, составленного на основании анализа радиоперехвата, следовало, что на базу Скапа-Флоу сумел вернуться только избитый до состояния «год заводского ремонта» линейный крейсер «Австралия». Ну, и краткое описание самого сражения.

Первыми, в скоротечном огневом контакте с балтийскими линкорами были потоплены линейные крейсера «Лайон» и «Тайгер». Причем русские моряки заявляют, что они не обстреливали «Тайгер», следовавший вторым в колонне, хотя, конечно, единичное попадание снаряда, упавшего с сильным перелетом, было вполне возможно.

После гибели находившегося на «Лайоне» контр-адмирала Пэкинхэма командование принял на себя младший флагман эскадры линейных крейсеров, контр-адмирал Худ, который принял решение немедленно вывести британский отряд из огневого контакта с русской эскадрой и на полной скорости отойти на юг. Наши корабли при этом британцев не преследовали. Заставив противника выйти из боя и не препятствовать переходу русской эскадры на север, адмирал Бахирев счел свою задачу выполненной.

Отходящие, а точнее, бегущие куда глаза глядят британцы неожиданно в полной темноте лоб в лоб столкнулись с германскими линейными крейсерами сопровождения. Произошел скоротечный огневой контакт на дистанции порядка двадцати – двадцати пяти кабельтовых.

– Но это же очень малая дистанция, – удивился Джон Рид, который тоже был немного в теме, – для современного морского боя это почти пистолетный выстрел.

– Зато, – сказал я, – по уверению адмирала фон Хиппера, на этой дистанции в полной темноте очень хорошо были видны факелы из труб, идущих на полной скорости британских линейных крейсеров. Кроме того, это действительно дистанция пистолетного выстрела, и промахнуться с такого расстояния просто невозможно.