Малыш от чужого папы. Неслучайная связь (СИ) - Лесневская Вероника

Улыбка сползает с моего лица. Делаю шаг к двери, тянусь к ручке, но...

- К Лиле! – рявкает Мейер уверенно, в краску меня вгоняя. – Я бы уже у нее был, если бы не авария идиотская. Домой бы летели вместе!

Какой самоуверенный!

Кошусь на Софи, которой может не понравиться такое внимание Артура ко моей персоне, но она поворачивается ко мне и шепчет:

- Мы сразу с папой решили искать тебя. Потому что обидели, - губки дует.

Не выдержав, глажу ее по макушке.

- Аварии бы не было, если бы ты не гонял там по трассе, - поучает папа, а я опять волноваться начинаю за бешеного цербера. - Сам без тормозов и в лексусе своем их испортил. Благо, хоть вырулить смог на обочину, - все больше злится отец, голос повышает.

- Тормоза исправные были, - парирует несносный Мейер. – И я торопился. Мне к Лиле надо! Она там вычудит что-нибудь без меня!

Недовольно глаза закатываю: это его оставлять одного нельзя. Чуть больше суток меня не было, так он едва не разбился.

- Я сам ей позвоню, о тебе скажу, объясню все… - начинает мой отец.

- Нет! Она… Ей нельзя… - сам себя Мейер обрывает. – Не надо нервировать ее лишний раз!

Я ахаю испуганно: если Артур о беременности моей проболтается, я его лично добью!

Голоса в палате затихают.

В этот же момент Софи отпускает мою ладонь – и распахивает дверь. С криками: «Папочка!» - шумно топает по полу. Судя по легкому скрипу, на койку к Артуру запрыгивает.

- Сокровище, а ты здесь откуда? – отзывается цербер недоуменно, но с нежностью, от которой тепло становится.

Неуверенно переступаю порог: глупо прятаться за дверью.

Захожу в палату и останавливаюсь посередине, обхватив себя руками.

Встречаемся с Мейером взглядами.

- Лиля?

Невольно осматриваю Артура. Он сидит на постели, бережно прижав к себе дочь. Сам бледный, в ушибах и ссадинах, с широким пластырем от виска ко лбу. Вид у него, конечно, потрепанный, но не настолько ужасный, как я представляла себе, роняя слезы в самолете и по пути сюда.

Все хорошо. Можно выдохнуть, что я и делаю. Но, кажется, слишком шумно и заметно.

И папа, и Артур глаз с меня не сводят. И только бусинка обнимает цербера, который с ней ручным становится.

- Я рад, что ты вернулась, - первым отмирает мой отец.

Порывисто вскакивает со стула, чмокает меня в щеку. Дергается на кровати и Артур, спускает ноги на пол, но папа рычит, не глядя:

- А ну на место! – кричит, будто пса дрессирует, правда, адского. – Никаких резких движений, остатки мозгов береги, - а в тоне его четко беспокойство прослеживается.

- Миша! – возмущается Мейер.

Никогда не видела их такими… настоящими. Все время деловых партнеров из себя изображали. Впервые воспринимаю их как старых добрых друзей. Для которых я могу стать камнем преткновения. Точнее, уже...

Отец обхватывает мои щеки ладонями, целует в лоб.

- Не сбегай больше, пожалуйста, - просит с болью.

- Я не… - и хмурюсь, на Мейера поглядывая.

Папа отходит от меня, словно пропуская к Артуру. Но я не тороплюсь.

Мнусь на месте, молчу. Не знаю, с чего начать и нужно ли вообще объяснять что-то.

- Ты вернулась? – Мейер смотрит на меня, будто призрака видит. – Ко мне? – недоверчиво.

Ударить его хочется. Я чуть от страха не умерла по дороге сюда, а он еще спрашивает!

- Бусинка позвонила, плакала, - увиливаю от ответа и глаза опускаю. – Я испугалась, что она бед натворит.

Разговор не вяжется. Впрочем, а что нам обсуждать? Как Артур унизил и запугал меня?

При отце я точно говорить об этом не буду!

- Прости, Лиль, - звучит неожиданно и... искренне.

От необходимости ответить что-то меня спасает стук в дверь.

В палату входит санитарка, сканирует нас, здоровается – и как ни в чем не бывало принимается за вечернюю уборку. Протирает тумбочку, подоконник чем-то обеззараживающим, но очень вонючим. Обходит меня. Совсем рядом. И я имею неосторожность втянуть носом воздух.

Тошнота накатывает резко и сильно. Стоит мне сделать вдох, как чувствую рвотные позывы. Зажимаю рот ладонью, понимая, что вот-вот добавлю работы санитарке.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

- Рыбка, тебе плохо? – все-таки поднимается Артур, предварительно усадив Софи на койку рядом.

Отрицательно качаю головой, когда цербер делает пару шагов ко мне.

Чувствую на себе прожигающий взгляд отца – и выскакиваю в коридор. Сталкиваюсь с кем-то из других пациентов: по руке перебинтованной догадываюсь. Быстро оценив ситуацию, мужчина указывает гипсом в сторону уборной.

Киваю, потому что рот сейчас мне лучше не открывать, и буквально лечу через весь коридор. Бегу, не разбирая пути. Игнорирую возмущения медсестры.

Почему туалет так далеко? Или я не туда свернула? Краем глаза замечаю надпись «Реанимация», но меня сейчас волнует не это.

Где. Чертова. Уборная!

Характерный значок становится моим спасением. Ненадолго. Потому что в туалете воняет хлоркой. Это замкнутый круг какой-то!

Вместо того, чтобы взбрызнуть лицо водой и прийти в себя, я…

Делаю вдох.

Едва успеваю закрыться в кабинке, как меня выворачивает. Я весь день ничего не ела, так что и рвать нечем. Но позывы скручивают все внутри. Боже, на каком сроке легче станет?

С трудом прихожу в себя, покидаю кабинку. Распахиваю настежь небольшое окошко. Стараясь не дышать глубоко, умываюсь, полоскаю рот, недовольно в зеркало на себя смотрю: замухрышка измученная.

Шустро покидаю туалет. Шагаю по коридору, думая о том, как папе мое состояние объяснить. Отравилась? Укачало после перелета? Чушь. Он знает меня…

Погруженная в свои мысли, чуть ли не вскрикиваю, когда сталкиваюсь с кем-то. Вместо его "визитки" - отвратительный запах. Поднимаю взгляд и рот приоткрываю от удивления.

- Цветочек? – округляет глаза Волков.

- Олег? – и смотрю на название палаты, из которой он вышел. – Интенсивная терапия? А что случилось?

- Мне льстит твоя забота, Лиля, - руки к мне тянет, но я шаг назад делаю. А, увидев пачку сигарет у него, и вовсе морщусь. – Оу, извини, - прячет в карман.

Правильный выбор, потому что я сейчас опасна. Особенно, когда запахи вокруг противные. Мне и так терпеть приходится тот самый парфюм Волкова. Брр.

Увеличиваю расстояние между нами, стараюсь не вдыхать.

- Вот, лечусь, - складывает Олег руки на груди. – Мейер избил, - шокирует меня так, что я охаю изумленно.

- Как? За что? – ахаю я.

- За то, что я тебя на работу переманил. Неадекватный он, не бери в голову, - отмахивается с показной небрежностью. - Но не волнуйся, я заявил на него в полицию, - улыбается противно.

Шестеренки в моем мозгу двигаются, но никак не собираются в единый механизм.

- Что? – свожу брови и оценивающе осматриваю зама. – Ты выглядишь бодренько для избитого, - киваю на пару синяков на нахальном лице. – И уже домой уходишь? – скольжу взглядом по костюму деловому. – Из интенсивки? Шоу окончено? – совсем смелею.

- Лиля, что ты себе позволяешь? – Волков с опаской озирается по сторонам.

- Забери заявление, Олег, иначе я свидетелем пойду, - угрожаю ему, не понимая, откуда во мне столько дури. И это все я делаю ради Мейера? Идиотка! Но меня не остановить. – Расскажу, как ты здесь «болеешь». Еще и с прессой свяжусь.

- Хватит, - цедит сквозь зубы. – Понял, - сдается, но при этом, кажется, тихо ненавидит меня. - Смотри не пожалей потом об этом, Цветочек.

- Не зови меня так! – фыркаю зло. – И парфюм смени, курятником пахнет, - выпаливаю на эмоциях, потому что опять подкатывает ком к горлу.

Отталкиваю опешившего от моей наглости Волкова – и направляюсь в палату Мейера. На полпути оглядываюсь.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

- Ах да. Надеюсь, понятно, что я увольняюсь? – бросаю я и ускоряю шаг.

Глава 33

Нервно шагаю по коридору, мысленно ругая Волкова. И Мейера заодно. Устроили тут «войнушки».

Один кулаками размахивает, как дикарь, второй спектакли разыгрывает.