Любовь к мятежнику - Ширл Хенке

— Зачем ты делаешь это — пьешь черное варево, от которого тебя тошнит?

Он посмотрел на нее бездонными черными глазами. Лицо его было абсолютно бесстрастным. На мгновение девушка испугалась, что он не ответит Но он ответил:

— Черное зелье очищает меня, делает воина сильным, не больным. И купание также. Белые люди не купаются в реке. Грязные, слабые.

Вспомнив замечание Девона о ее неприятном запахе, она покраснела от смущения. Меняя тему, Барбара спросила:

— Когда мы доберемся до деревни?

— Скоро, — последовал лаконичный ответ.

Также уклончиво он ответил и на ее вопрос о состоянии Девона С возрастающим ужасом она наблюдала, как красное пятно просачивается сквозь повязку. Кошмарная ночь снова и снова всплывала в ее сознании, когда они пересекали ровную однообразную местность, на которой, казалось, не было никаких дорог. Барбара до сих пор чувствовала на себе вонючее дыхание Мак-Гилви, его огромные, грязные лапы на своем теле, слышала, как он крикнул Девону: «Я поймал твою женщину, Блэкхорн».

Она посмотрела вниз на неподвижное лицо Девона, бледное, несмотря на смуглую кожу. Его женщина? Девушка вспомнила свои ощущения от пьянящих, обжигающих прикосновений его рук, когда он так нежно втирал масло в ее кожу. Что будет с ней, если он умрет?

«Нет, ты не можешь умереть! Я не допущу этого!» Девон прибежал, чтобы спасти ее, оставляя за собой кровавый след, подстрекал и нападал на этого негодяя Мак-Гилви, несмотря на то, что не мог победить в поединке. Что бы только она не отдала в этот момент за один лишь дерзкий взгляд или подмигивание этих смущающих черных глаз!

Идальва, как Кабаний Клык назвал деревню, оказалась довольно внушительных размеров, расположенной вдоль берегов узкой, но глубокой реки. Окраина была застроена большими зданиями, представляющими собой деревянные остовы, оштукатуренные глиной. Многие из них были двухэтажными и имели аккуратные крыши. Планировка показалась Барбаре довольно беспорядочной, когда они ехали по петляющим между огородами и домами тропинкам. Одни сооружения были жилыми домами, а некоторые, по-видимому, торговыми складами, заполненными оленьими шкурами и утварью.

Люди очень обрадовались, увидев караван мулов, нагруженных товарами, но помрачнели, заметив Девона. Барбара видела, с каким любопытством ее разглядывали дети, совершенно голые в такую жару. На женщинах были пышные миткалевые юбки и яркие мужские рубашки, которые были подвязаны на талии плетеными поясами. Мужчины в большинстве выглядели куда менее прилично, одетые в основном лишь в шокирующие набедренные повязки. Все были украшены уродливыми серьгами, вытягивающими мочки ушей, а также лентами, повязанными вокруг головы, ожерельями, браслетами и поясами.

Их нескрываемое любопытство по отношению к незнакомой, оборванной англичанке не было ни враждебным, ни дружелюбным. Барбара старалась не таращиться на раскрашенные и татуированные тела мужчин, а просто смотрела прямо перед собой, вздернув подбородок и расправив плечи. «Я покажу им, из какого теста сделана англичанка!»

Толпа расступилась, давая им возможность проехать к центру деревни, где стояло огромное здание с круглым куполом. По одну его сторону было что-то, похожее на площадь, которую со всех четырех сторон окружали ряды скамеек. Костер, поддерживаемый несколькими юношами, горел в центре этого открытого пространства.

Кабаний Клык натянул поводья и спешился. Маленькая делегация пожилых мужчин, покрытых татуировками и обернутых в обрядовые покрывала, появилась из входа в здание и остановилась, ожидая, когда подойдет Кабаний Клык. Между ними произошел быстрый обмен репликами на их языке, сопровождающийся частыми жестами в ту сторону, где остались Барбара и Девон. Ей отчаянно хотелось знать, что сказал о ней Кабаний Клык. В этот момент Девон застонал и стал корчиться от боли. Она тут же спешилась и, подойдя к нему, положила руку ему на голову:

— Тише, Дев, тише. Ты только усилишь кровотечение. Мы привезли тебя в крикскую деревню. Они помогут тебе. «Если только смогут!»

Несколько минут спустя один из пожилых мужчин, чье лицо было коричневым и морщинистым, как лондонский почтовый мешок, подошел к ней и заговорил по-английски.

— Я Медвежье Сердце, вождь племени мускогов. Добро пожаловать в деревню. Мы позаботимся о брате Золотом Орле, которого вы называете Девон Блэкхорн. Его мать из нашего племени. Для нас большая честь, что он вернулся сюда. Мы будем делать сильные лекарства, лечить его. — Он сделал жест, и два молодых мужчины подошли, отвязали носилки, на которых лежал Девон, и понесли его.

— Куда они его забирают? — Она пошла было за ними, но Медвежье Сердце положил неожиданно сильную ладонь на ее руку.

— С ним будет все хорошо. Сильное лекарство. Ты теперь отдохни, поешь. Моя женщина позаботится о тебе.

И снова он лишь поднял руку, как подошли несколько молодых женщин во главе с пожилой, возбужденно разговаривая. Две молодые женщины застенчиво ей улыбнулись, но третья смотрела откровенно враждебно. Пожилая женщина, которую Медвежье Сердце представил как свою старшую жену, Перепелку, угрюмо кивнула и направилась к большому оштукатуренному зданию.

Барбара проглотила нервный комок в горле и вошла в грубое жилище, словно это был лондонский Тауэр. Они поднялись по устойчивой лестнице на второй этаж, где оказалось на удивление просторно и чисто. Простые ложа из шкур животных располагались по периметру, и множество разнообразных глиняных сосудов и жестяной утвари размещалось в одном углу. Барбара села на то место, которое указала ей Перепелка.

Одна из дружелюбных девушек благоговейно трогала распущенные волосы Барбары, явно очарованная их цветом. Англичанка улыбнулась девушке, которая, похоже, только недавно переступила порог юности.

— Она думает, что твои волосы волшебные, — сказала на безупречном английском языке другая, более старшая, со злобно сверкающими глазами. Ее голос был таким же холодным, как и выражение лица.

— Светлые волосы не редкость среди моих людей, в них нет ничего волшебного, — ответила Барбара, гадая, где эта поразительно красивая женщина научилась так хорошо говорить по-английски.

— У Девона золотые волосы. Отсюда и его имя — Золотой Орел. Он принадлежит мне, тощая белая женщина. Не думай, что он останется с тобой.

Барбара холодно улыбнулась.

— Так вот откуда ты знаешь английский. Не угрожай мне. Я научилась бороться за выживание.

Несколько мгновений злобная женщина сверлила Барбару полным ненависти взглядом, затем грациозно встала и вышла из комнаты. Перепелка не обратила внимания на ее уход и молча поставила перед Барбарой чашу с чем-то, выглядевшим как каша, вместе с блюдом, наполненным лепешками, политыми медом и какой-то еще прозрачной, пахучей жидкостью. Не было ничего, чем можно было есть. Барбара вначале заколебалась, но было очевидно, что они ожидали от гостьи оказать им честь приступить к еде первой.