Неизвестный СССР. Противостояние народа и власти 1953-1985 гг. - Владимир Козлов

В первых известных нам конфликтах русских с чеченцами и ингушами представители репрессированных народов выступали еще в качестве спецпоселенцев (декабрь 1954 г.), причем дополнительным мобилизующим фактором для русских участников коллективной драки в селе Елизаветинка (Акмолинская область Казахской ССР) стали политические обвинения в адрес чеченцев. Учащиеся школы механизации называли их не иначе как «предателями и изменниками родины».[309] Других подобных случаев «политической» мобилизации русских участников этнических столкновений в Казахстане, насколько нам известно, не было. Это, впрочем, никак не отразилось на криминальной активности известных нам по предыдущей главе мобилизованных в угольную промышленность рабочих. В мае 1955 года драка одного такого рабочего со спецпереселенцем-чеченцем в г. Экибастузе (Павлодарская область Казахской ССР) закончилась пьяным чеченским погромом, переросшим в нападение русских хулиганов на помещение милиции — там укрылись от нападения чеченцы.[310]

16 июля 1956 г. Президиум Верховного Совета СССР снял ограничения по спецпоселению с чеченцев, ингушей, карачаевцев и членов их семей, выселенных в период Великой Отечественной войны. Отмена административного контроля (не надо было больше являться регулярно в спецкомендатуры для проверки) не давала, однако, права ни на реституцию имущества, конфискованного при выселении, ни на возвращение на родину. Между тем, чеченцев и ингушей охватили мощные возвращенческие настроения. Под разными предлогами они стали самовольно возвращаться на Северный Кавказ. Остановить этот порыв можно было только силой. На это хрущевское руководство не могло пойти по политическим причинам. Только что Хрущев в секретном докладе на XX съезде КПСС разоблачил преступления Сталина, в том числе и насильственную депортацию народов. Действуя осторожными полицейскими мерами, увещеваниями и обещаниями скорого восстановления автономии, власти сумели на какое-то время остановить волну самовольного возвращения чеченцев и ингушей на Северный Кавказ.

Восстановление чечено-ингушской автономии и массовая репатриация вайнахов

9 января 1957 г. Президиумы Верховных Советов СССР и РСФСР восстановили чечено-ингушскую автономию и определили ее территориальное устройство. Запрет на возвращение на родину был отменен. Для организации репатриации был создан специальный Оргкомитет, который до выборов Верховного Совета АССР должен был заниматься «хозяйственным и культурным строительством на территории республики».[311]

После этого политического решения этнические конфликты на целине с участием чеченцев и ингушей практически прекратились — до лета 1958 г. Однако напряженность ситуации сохранилась и даже усилилась. С наступлением весны начался массовый стихийный выезд чеченцев и ингушей в Чечено-Ингушскую и Северо-Осетинскую АССР. Люди боялись пропустить время весенних сельскохозяйственных работ. Но на дороге их встречали милицейские кордоны. В городах и пристанционных поселках скопилось большое количество неустроенных и нетерпеливых людей.[312] Агентура МВД сообщала, что все чеченцы и ингуши готовятся выехать к местам прежнего жительства в мае-июне.[313] Можно было ожидать массовых беспорядков. Возле здания Карагандинского Обкома партии ежедневно собирались большие толпы чеченцев и ингушей, останавливали машины секретарей обкома партии и требовали, чтобы им разрешили свободный проезд.[314]

Никаких законов, вообще юридических решений, которые препятствовали бы немедленному выезду, не было. Органы МВД, задерживая чеченцев и ингушей на станциях и снимая их с поездов, действовали на свой страх и риск. Это был неприкрытый произвол, который может быть и основывался на здравом смысле бюрократов, но решительно никаких юридических оснований под собой не имел. Занятое полицейскими проблемами, советское руководство, казалось, даже не заметило, что вместо «обычных» стихийных беспорядков и насильственных конфликтов оно столкнулось с явлением более существенным. Весенние события 1957 г. реанимировали вековой конфликт между «империей» и этносом, придали ему новое звучание, усилили новыми обидами.

МВД СССР, хотя и вставшее на путь произвольных административных решений, все-таки добивалось от местных партийных властей предоставления временного жилья и работы задержанным в дороге вайнахам.[315] Одновременно МВД просило у ЦК КПСС дополнительных ограничений на свободу передвижения чеченцев и ингушей (не снимать их с партийного и комсомольского учета по месту поселения, не продавать билеты на поезда и т. п.[316]) Все это было типичной полицейской импровизацией, которую ЦК КПСС, тем не менее, поддержал.

Летом 1957 г. возвращение чеченцев и ингушей на родину было временно приостановлено. У московскою начальства были свои резоны. Оно оказалось как бы между двух огней. Чеченцы и ингуши, распродавшие дома и часть имущества, ушедшие с работы и сидевшие на чемоданах в конфликтной целинной зоне, представляли собой потенциально дестабилизирующий фактор на целине. Однако и на Северном Кавказе складывалась напряженная ситуация — массовое и стихийное возвращение вайнахов к родным очагам застало власти врасплох. Центр этнических конфликтов начал перемещаться в чеченские районы. Там все чаще вспыхивали конфликты между вайнахами и переселенцами, занявшими после 1944 г. их дома и земли. Неуклюжие импровизации начались и там. Выбор был сделан из двух зол — чеченцев и ингушей предпочли задержать на целине, где уже было «налажено» полицейское обеспечение «организованного переселения».

Апрель 1957 г. Кордоны на дорогах

Чтобы остановить стихийный поток «возвращенцев», понадобилась широкомасштабная «операция». 8 апреля 1957 г. министр внутренних дел СССР Н. П. Дудоров доложил секретарю ЦК КПСС Н. И. Беляеву: «были приняты меры к немедленному прекращению этого переезда, задержанию переезжающих без разрешения Организационного комитета и возвращению их к местам бывшего поселения. В результате принятых мер дорожными отделами милиции при помощи территориальных учреждений внутренних дел к утру 8 апреля неорганизованное передвижение чеченцев и ингушей по железным дорогам было прекращено». Вместе с тем, по сообщению министра внутренних дел Казахской ССР, в областных центрах республики к тому времени уже скопилось большое количество чеченцев и ингушей, «которые уволились с работы, продали свое имущество и настойчиво добиваются выезда к прежнему месту жительства».[317]

В деятельности оргкомитета, который собственно и должен был ввести процесс стихийного возвращения в берега административного контроля, обнаружились серьезные злоупотребления, и факты коррупции.[318] Виновные получили партийные взыскания. Но оргкомитет, злоупотребления которого были многократно преувеличены слухами, уже потерял доверие вайнахов и не мог контролировать ситуацию. Кроме того, среди чеченцев и ингушей было распространено мнение, что некоторые члены оргкомитета, бывшие руководители Чечено-Ингушской АССР, являлись соучастниками депортации. Комитету не помогли даже попытки опереться на авторитетных стариков и членов семей шейхов.

Массовое бегство продолжалось. Его не остановили даже попытки подкрепить полицейский произвол массированной пропагандой и экономическими стимулами — право на получение довольно значительной ссуды на строительство домов, приобретение крупного рогатого скота и т. п. имели только те бывшие спецпоселенцы, которые возвращались «в организованном порядке».[319] Спустя почти полтора года после весенних событий 1957 г, органы МВД СССР еще продолжали ловить и задерживать «беглецов».

В 1958 г., летом — традиционное время притока на целину массы временных рабочих для сельскохозяйственных работ и «попутных» групповых драк и массового хулиганства, в Казахстане снова начались конфликты с участием чеченской и ингушской молодежи.[320] Этих конфликтов было не так много (нам известно три эпизода), и ничем особенным из обычного ряда целинных столкновений между местными и пришлыми они не выделялись.

К весне 1959 г. большинство вайнахов уехали.[321] Некоторые решили остаться. В их числе оказались будущие жертвы жестокого ингушского погрома и массовых беспорядков в городе Джетыгаре Кустанайской области Казахской ССР.

Июль 1960 г. Ингушский погром в Джетыгаре

Богачи Сагадаевы. События 31 июля 1960 г. начинались как типичное «целинное» столкновение между местными (постоянными жителями города — ингушами) и пришельцами. Однако дальше все пошло по необычному сценарию. Местные жители (не ингуши) не только не дали отпора чужакам, но присоединились к ним, Привнеся в конфликт вопиющую жестокость.