Как перевоспитать вампира за 30 дней - София Новен

расскажу, как у нас дела обстоят.

Заговорщики поспешили смыться. Ну, неужели они думали, что я поверю, что в этой глуши так чтили обычаи? Новых домов здесь, наверное, уже лет двадцать не появлялось — обмывать давно было нечего! А тут так подфартило: пан уехал, и повод нашелся!

С тяжелой душой зайдя в дом, я первым делом попал в сени. Здесь было три двери: правая вела в кладовую, заставленную всем нажитым, левая — в просторную светлую комнату, оказавшуюся опочивальней. Именно отсюда выглядывала Солоха. Пуховая перина была пышно взбита и украшена вышитыми узорами подушками. Рядом с ней громоздился сундук, на котором стояла лампада, а чуть дальше высился деревянный платяной шкаф. У окна висело зеркало, на которое накинули полотенце. Под ним, у стены, располагался стол с блюдом для мытья рук и умывания лица, застеленный скатертью.

Третья дверь вела в столовую: тут размещалась изразцовая печь, длинный обеденный стол с самоваром и буфет с ажурной резьбой. На стенах, расписанных под потолком тем же цветочным орнаментом, висели рушники, полы были устелены пестрыми дорожками. За печью, прикрытый шторкой, скрывался закуток — этакая кухня, забитая хозяйственной утварью.

Из столовой я проследовал в последнюю комнату — подобие кабинета. Входящего встречал портрет бывшего владельца — копии Корнея, только с густыми усами и бородой. Основную часть занял шкаф с книгами и связками писем, однако в дальнем углу я заметил игровой стол в окружении деревянных кресел и лавки, накрытой покрывалом. К безукоризненному порядку явно приложила руку Солоха.

В задумчивости повернув назад, я не сразу заметил фигуру в сенях.

— Короче, сегодня без варенья… — хрюкнули огорченно.

Аж вздрогнул!

— А жаль… это мое любимое было… Сливовое! — Перепачканное бордовой жижей создание макнуло палец в макушку и причмокнуло. — Нормальная у тебя хата, мне как раз перекантоваться негде!

— Не простили тебе разбитые зелья? — усмехнулся я.

— Не, — мотнул головой черт. — Но это она так, для профилактики подуться решила, вечером назад пустит. Вот если б не девчонка твоя, Дина… отправился бы я в печь вместо пирожков! — вздохнул он, сожалея о содеянном с крайне искренним видом.

Тут я смекнул, что угрызения совести рогатого мне на руку, и предложил:

— Раз тебе делать нечего, ты мне поможешь. А я за тебя перед Диной словечко замолвлю.

— Че, опять чинить? Мне б это… Солохе на глаза не попадаться, — замешкался черт. — Она, знаешь, два раза повторять не любит…

— Дина с Захаром буквально заставили меня устроить вечером новоселье. Надо накрыть стол, а я этого в жизни не делал! Мог бы сказать своему гоблину, да только в карманах у меня пусто — где ему еду достать, чтобы все приготовить? — выложил я, и решение пришло само: — Ты ж у Янко в трактире вчера свинтил банку наливки? Свинти и для меня что-нибудь!

Рогатый повел пятаком.

— Если подкормишь, то и украсть не жалко. Да и ваще-то я этому прохиндею вчера на кухне помогал, а он мне даже котлетку зажал! Солоха на твоем новоселье будет? — Черт стал озираться, словно ведьма могла нагрянуть из-под полы.

— Раз Дина вознамерилась собрать всех почетных жителей селения, Солоха первая в списке, — огорчил его я.

— У-у-у! Почетные кадры селения… Пожалуй, останусь! — Настроение нечистого отчего-то мигом улучшилось. — Только это… под столом отсидеться придется. Ты мне туда время от времени че-нить кидай…

— Договорились.

— Мне в трактире наследить нельзя, умыться хоть дай. — Черт размазал по морде варенье, стекающее ему на глаза.

Отослав его на задний двор (я еще из окна заприметил клозет и бочку у забора), направился к Тильбо — сообщить о переезде.

Гоблин сидел прямо у двери без дела. Вручив ему ключ, я хотел войти, чтобы попрощаться с дядькой (знакомцы все же), но в спину мне донеслось:

— Господин… а как же Стефан?

— О, за этого донжуана я не переживаю! Сам нас найдет! — отмахнулся, даже не огорчаясь по поводу таинственной пропажи кучера. Ну, пускай устраивает личную жизнь! Теперь я все равно в нем не нуждался!

Уже на пороге понял, что объясняться не придется.

— Значит, переехать решил? — Гоголь с недовольным видом откинул рукопись.

— Представилась возможность, — пожал плечами я.

— Сними меня немедленно! — огорошил Николя. — Мне здесь скучно одному висеть! А с тобой хоть поговорить можно… иногда!

— Уговорил! Пару раз ты даже был полезен… — Я снял портрет с гвоздя. Правда, он оказался тяжелее, чем я себе представлял, и, пошатнувшись, я чуть было не уронил Гоголя на пол.

— Ай! — Послышался приглушенный грохот с картины — это Николя навернулся с кресла. — Нельзя быть чуточку деликатнее?!

— Прости, не рассчитал! — прокряхтел я, еле дотащив портрет до порога. По ощущениям, я поднял человека! Удивительно, как гвоздь мог это выдержать!

Взвалив ношу на Тильбо, имеющего опыт в перетаскивании сундуков, я не придумал ничего лучше, чем скоротать время в академии. Черт прекрасно справится сам, а до новоселья осталось как минимум несколько часов.

Люди, встречающиеся по пути, исправно склоняли передо мной головы — видимо, метили в почетные жители. После вчерашнего затишья селение вновь ожило. Одни шли со стороны поля с инструментами, другие что-то активно перетаскивали в складские помещения. В некоторых дворах тоже происходила возня: женщины стирали в корытах прямо на улице.

На подходе к академии я заметил оживленную толпу адептов у крыльца. Услышав раздавшийся звон колокольчика, все, как один, припустили в терем — по всей видимости, у них закончился перерыв. Я зашел следом и чуть ли не был снесен адептами, разбегающимися по кабинетам. Колокольчик не прекращал звенеть — с ним расхаживал по коридору Захар. Когда последний студент скрылся за дверью, дребезжание стихло и лекарь обратил на меня внимание:

— О, пан завхоз! Это ты вовремя, у ребят только пара началась!

— Да вот, поручил слуге заняться сегодняшним ужином и решил прогуляться до академии, — отвел от себя лишние подозрения.

— Ну, пойдем потолкуем. Как раз в учительской никого нет. — Захар повел меня прямиком в конец коридора — под лестницу.

Вчера, пройдя мимо, я и не заметил, что в углу скрывалась какая-то каморка. Лекарь со скрипом отворил дверь, и я оказался в небольшой комнатке, сплошь заваленной книгами и пачками бумаги.

— Ты погодь, я сейчас самовар растоплю, чайку нам сделаю, — сказал Захар и оставил меня одного. А точнее в компании бубликов с маком — с ними я еще вчера успел познакомиться.

Через некоторое время лекарь вернулся с пузатым самоваром. Наверху приспособления стоял заварочный чайник, из которого он разлил по чашкам напиток. Я сразу оценил необычный вкус.

— Я туда