Хранитель мечты - Пенелопа Уильямсон

— Посмотри на меня, Арианна.

Вместо этого она продолжала разглядывать балдахин кровати. Его жена казалась такой же бледной и неживой, как статуя Девы Марии в часовне замка. Нет, это становилось невыносимым!

Рейн провел пальцем по бронзовому украшению, там, где оно повторяло линию ее ключицы. Металл был горячим, буквально раскаленным, и в нем как бы бился невидимый пульс. На мгновение на грани видения все расплылось серебряным туманом, в ушах возник гул, напоминающий удары прибоя о прибрежные скалы. Рейн содрогнулся. Туман тотчас исчез, и грохочущий, засасывающий звук быстро стих. Теперь бронзовое ожерелье было прохладным на ощупь, и постепенно пришла уверенность, что все это было лишь игрой воображения. Он осторожно опустился поверх горячего напряженного тела — пока лишь одним боком, опираясь на локти. Так он сумел заглянуть в каменное лицо жены, и та вынуждена была перевести взгляд на него. Снова он легко коснулся украшения.

— Почему ты носишь это?

— Ты все равно не поймешь.

Рейн обхватил ее шею кольцом ладоней и прижал подушечки больших пальцев там, где бился сумасшедший пульс.

— Когда я задаю тебе вопрос, жена, я хочу слышать ответ на него.

Частые удары ее сердца стали неровными, порой едва слышными. Темная глубина зрачков вызывала в памяти чащу глухого леса, полную таинственных и невидимых существ. Арианна конвульсивно глотнула.

— Это ожерелье может носить только ясновидящая. Только та, кому даровано умение предвидеть будущее.

— И что же ты видела в своем будущем? — Словно зачарованный, Рейн следил за тем, как она про— вела кончиком языка по полной нижней губе... потом с силой втянула ее в рот, прикусив зубами.

— Тебя. Я видела тебя.

Этот ее рот... он просто должен еще раз попробовать era на вкус! Рейн наклонился, но Арианна дернулась, до отказа отвернув лицо. Тогда он погрузил пальцы в волосы, которые рассыпались, густые и темные, как расплескавшееся вино, по усыпанным фиалками подушкам. Он намотал одну из прядей на кулак и поднес к лицу, глубоко вдохнув.

— Они пахнут лимоном.

Сказав это, он взял в ладони лицо, которое Арианна по-прежнему отворачивала от него, и насильно поцеловал ее в губы. Она с такой силой отдернула голову, что послышался хруст позвонков.

Рейн схватил своими длинными сильными пальцами ее подбородок, не давая отвернуться, и снова склонился к губам. Тогда Аринна начала извиваться под ним, тяжело и жарко дыша в его приоткрытый рот.

— Не надо! Пожалуйста, не надо!

— Ты моя жена, Арианна, пойми это наконец своей бестолковой головой! — прошипел Рейн, схватив ее обеими руками за голову и хорошенько встряхнув. — Ты должна повиноваться мне.

— Нет, ни за что!..

— Ты будешь повиноваться мне! — На этот раз он встряхнул ее с силой, до боли. — Я хочу ощутить, как мое семя изливается внутрь тебя. Только тогда я буду знать, что Руддлан принадлежит мне.

— Руддлан! Так вот о чем ты беспокоишься больше всего! Я для тебя ничто, всего лишь имя и титул, средство узаконить права на замок! А я... я ждала, хотела... я мечтала... — глаза ее наполнились слезами, грудь высоко поднялась и затрепетала, словно она пыталась удержаться от рыданий. — Так ты не получишь меня! Ничего от меня, что идет в счет!

Рейн глубоко вздохнул, прилагая усилия, чтобы овладеть собой.

— Ты превращаешь нашу брачную ночь в испытание, которым она могла бы не быть. — Он провел большим пальцем по соблазнительной припухлости ее нижней губы. — Если бы ты перестала сопротивляться, то могла бы даже получить удовольствие. — Палец скользнул по подбородку, потом вниз по шее, поглаживая, лаская... — Я все равно возьму твою девственность в эту ночь, Арианна. Чего бы мне это ни стоило, я сделаю это.

Она выгнулась дугой среди подушек, судорожно прижав руки к бокам.

— О Господи, так возьми ее поскорее и оставь меня в покое.

Рейн наклонился, чтобы снова поцеловать ее, но она буквально вырвала губы из-под его рта. Тогда он приник к изящной впадинке между ее ключицами. Кожа там была гладкой, как расплавленный воск. Арианна между тем уперлась ладонями ему в грудь, изо всех сил стараясь оттолкнуть. Он прижал обе ее руки своими.

Она начала вырываться, попробовала высвободить правую руку, при этом зарывшись пальцами в волосы на его груди и наткнувшись одним из них на сосок. Рейн не удержался от стона. Наконец ему удалось прижаться ртом к ее губам — вернее, расплющить ее губы своими. Она содрогнулась всем телом и окаменела. Каким-то чудом он ухитрился просунуть язык между ее губ и провести по трепещущей нижней губе.

— Открой рот, — невнятно пробормотал он. И она открыла — должно быть, чтобы дышать или протестовать. Какова бы ни была причина, Рейн не стал терять ни секунды. Медленно, осторожно он сильнее раздвинул ее зубы языком, вошел в нее, как позже намеревался войти между ее ног. Язык его заполнил огненно-горячее пространство ее рта.

Арианна притихла под ним, почти не дыша. Однако когда он коснулся ее языка, она выгнулась снова с такой силой, что сумела положить конец поцелую.

Рейн просунул руку между их телами и накрыл одну грудь, сознавая, как груба его мозолистая ладонь, как она царапает нежную кожу. Арианну начала бить крупная дрожь. Она вонзила ногти в его запястье, стараясь оттолкнуть ласкающую ее руку.

Он напряг мышцы, сопротивляясь. Приподнявшись на локте немного выше, он надавил на грудь пленницы снизу, чтобы до нее можно было дотянуться ртом. Арианна продолжала молча отталкивать его, но, когда губы сомкнулись вокруг ее соска, издала крик протеста. Не слушая, Рейн втянул сосок глубоко в рот, чувствуя, как он твердеет под его языком.

Теперь Арианна пришла в полное неистовство. Она металась и извивалась под ним, брыкаясь, как необъезженная лошадка.

— Не делай этого! — умоляла она, дыша так тяжело, что в горле хрипело и булькало. — Я буду ненавидеть тебя всю оставшуюся жизнь, если ты не перестанешь!

Рейн отстранился. На него с ужасом смотрели громадные темные глаза. Арианна дрожала, как в лихорадке, кожа ее обжигала и в то же время покрывалась крупными мурашками, где бы он ни дотронулся. Резким рывком он подмял ее глубже под себя, так, что каменно-твердый член ткнулся ей в живот. Сильнейшее ощущение отдалось во всем его теле. Арианна вскрикнула, сжав ноги и скрестив лодыжки.

Он навалился на нее всем весом, чувствуя, как твердые вершинки грудей погружаются в волосы, тычутся ему в грудь. Сильно нажав коленом, он сумел раздвинуть судорожно сжатые ноги. Она попыталась прикрыться рукой — он отбросил Руку в сторону.

— Ненавижу тебя!.. — едва выговорила она, судорожно рыдая.

— Да, я знаю. Ты можешь ненавидеть меня сколько угодно, Арианна, но раздвинь для меня ноги.