Полутьма (СИ) - Эл Софья

Вновь обретенный голос куда-то исчез, а неприятная липкость поползла по внутренностям. Глядя в прищуренные глаза, я судорожно выстраивала предположения. Нет, то, что вампир не развивается дальше и застревает в возрасте смерти, и так было понятно, но что-то сейчас подсказывало, что Мартинас говорит не об этом. Но если это не то, что он имеет в виду, то что? Хищник продолжил сканировать меня взглядом, а ощущение, что я путаюсь в его ловушке, все сильнее липким потом, несмотря на мороз, тут же выступило на спине.

Он не знает, кто мой напарник. Но сейчас пытается проверить, не Сергей ли это. Потому что то, как он построил вопрос, и должно натолкнуть меня на мысль, что именно Сергей мог мне это рассказать.

Но что?

То, что вампир утаил нечто важное, на что сейчас намекает Мартинас, неприятно кольнуло в груди. А Мартинас довольно улыбнулся. Гаденыш. Да, у этой ловушки нет выхода. Если бы я знала ответ, то он понял бы, что мой напарник – Сергей, и остался в выигрыше. А если я не знаю и мой напарник – Сергей, то это положит сомнения внутри меня насчет хрупкого установившегося доверия – и он снова в выигрыше. Стараясь не выдать эмоции, нахмурилась, недоуменно качая головой.

Получается, что если мой напарник не Сергей и я не знаю – у вампира должен быть вариант. В горле пересохло. Гипнотизируя ложащийся на волосы хищника снег, я облегченно выдохнула.

Может, у этой ловушки все же есть выход?

– О чем ты?

Вампир пожал плечами, медленно поворачивая голову, продолжая сканировать мое лицо.

– Ни о чем, детка, – вампир подхватил края моей шапки, поправляя ее, а я поежилась, тут же сдвигаясь, – не забивай свою хорошенькую голову.

Боже, из губ кого угодно это могло прозвучать мягко, интересно, оскорбительно. Как угодно. Из его рта это исключительно звучало как желание эту самую голову оторвать. Капли пота между лопаток сорвались вниз, исчезая где-то на пояснице, впитываясь в теплую ткань свитера.

– Детка? – его глаза сверкнули, а ледяные пальцы сомкнулись на моем запястье, посылая по телу миллиард сигналов, срывающих страх в свободное падение. – Дорогая?

– Да прекрати ты фамильярничать! – зарычала я, одергивая руку, пытаясь различить собственные слова за шумом биения сердца в голове. – У вас у всех мода такая?

Вампир засмеялся, а я расстегнула пуховик, чувствуя, как спасительный воздух расправляет легкие. Довольный оскал вампира рядом душил, а я растирала пальцами пересохшее горло.

– Не у всех, детка, – язык Мартинаса скользнул по клыкам, но тут же исчез, – привет Вагнеру.

Ноги тут же приросли к земле. Наблюдая за тем, как Мартинас не торопясь уходит за горизонт, весело напевая себе под нос какую-то старую песенку, я глотала воздух, пытаясь продавить внутрь распирающий страх. Кажется, что ком в горле провалился внутрь с громким стуком. Ловушка захлопнулась.

Глава 21

Сон не идет. Странно работают мозги, то отключаются, когда не нужно, то наоборот. Хотя, конечно, иногда все происходит весьма кстати. Думаю подняться и просушить голову феном, ведь на подушке собралось уже приличное мокрое пятно. От одной мысли вставать и куда-то плестись становится дурно. Звук льющейся воды в ванной не прекращается уже час. Конечно, пока этот не отмывается. Надо было хлорки, что ли, налить ему туда. Так, мелкая пакость, но отобьет ему обоняние.

Осознание накрывает волной, заставляя сердце ускорить темп. Резко сажусь на кровати, оглядываясь на дверь ванной. Что-то не так. Это же сейчас я… пошутила? «Подколоть» древнего вампира. В висках стучит, а измученное кашлем горло пересыхает. Ведь это происходит не первый раз. Когда я думаю о нем как о человеке. В измученном разуме картинка складывается очень плохо. Словно я держу в руках большую часть пазла, но никак не могу найти, какую куда приложить. Ладони чешутся от реальности ощущения. Поддавшись, раздираю пальцами кожу, взглядом прожигая дверь в ванную.

Почему Самсон знал, что я буду работать с ним? Я ни разу не задавалась этим вопросом. Просто как-то сразу приняла, что это Самсон пригласил меня в игру, поэтому майор был вынужден… но… Слюна застревает в горле, и я вновь кашляю, чувствуя, как в уголках глаз собираются слезы. Разве Самсон толкнул меня сюда?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Укусы зудят, и я понимаю, что чешусь уже вся. Кожа горит не то от ожогов, не то от смытого цемента. Желание содрать ее пробивается в беспорядочных мыслях, но тут же отгоняю его. Есть о чем думать и без этого. Накатывающее безумие, как ни странно, поддается, а я в очередной раз ставлю галочку в победе над собой. Видимо, столько времени мне нужно было именно это. Занять себя тем, что я думала, что умею делать.

Ловить хищника.

В голове картинкой вновь проносится текст моего сообщения. Слова баб Клавы. И…

«Я не смогу вернуть тебе память».

Вода в ванной перестает литься, но я чувствую, что он не выйдет сейчас. Просто знаю. Не понимаю, на каком уровне, но снова это ощущение.

Я думаю о нем как о человеке?

Лихорадочно кусаю губу, потирая переносицу. Нет, этого не могло случиться сейчас. То есть я никак не могла начать относится к вампиру как к человеку после всего. А значит… Горячая волна вновь проносится по телу, а мне кажется, что от моего взгляда в двери начинает появляться дырка.

Значит, раньше я относилась к нему, как к человеку.

Вывод пугает, но запихиваю паникующий голос куда подальше. Не до него. Не сейчас, когда кажется, что я прикоснулась к чему-то совершенно новому. Запретная территория. Жизнь до 31-го декабря 2016 года.

Ты же кусочек пазла, да, Вагнер?

Понимаю, что жутко торможу, от чего злюсь. Эмоции сейчас – мой враг. Скрипя зубами, сжимаю пальцы в кулаки, позволяя ногтям войти в кожу. Остатки зарождающегося сна испаряются, а я осторожно поднимаюсь с кровати, медленно скользя в коридор на цыпочках. Должна же я была оставить себе лазейку? Не могло быть, что, находясь под внушением, я не сопротивлялась хотя бы в начале. А значит, в самом видео есть что-то, способное открыть мне нечто, что от меня прячут.

Свой телефон вампир даже не пытался куда-то деть. Лежит на столе, поблескивая корпусом в просачивающемся сквозь плотные занавески свете солнца. Пальцы дрожат, когда жму на кнопку разблокировки. Естественно, шестизначный код. Язык нервно ходит по губам, пока пытаюсь найти зацепку.

«Я знаю».

Ладно, давай пробовать. Палец набирает «311216». Конечно, глупо было полагать, что это сработает. Айфон не поддается, предлагая попробовать снова, а я нервно барабаню пальцами по столу.

А ведь он, скорее всего, слышит.

Мысль отрезвляет, и я резко оглядываюсь на дверь ванной. Перестаю что-либо понимать. Да, он точно слышит. И мои бесшумные шаги, и то, как я взяла телефон. Но… он не появляется? Так выходит, что дядя прав и Вагнер что-то задумал? Специально приводит меня к этому, но не рассказывает напрямую. От злости на вампира хочется кричать, но я лишь падаю на стул, уже и не пытаясь скрываться. Ни шага вперед, ни назад. Не дает мне ни единой зацепки, но сам кладет свой телефон в руки.

У него очищены все файлы, кроме видео, но при этом сохранены сообщения 2016-го года? Сжимаю пальцами виски и массирую, словно насильно проталкивая кислород внутрь. Сомнений нет, Вагнер – важный элемент мозаики. При этом сам он считает, что я должна что-то понять, но не открывает занавес. Но он же уверен, что большей части мне знать не стоит.

Так о чем идет речь и почему Самсон говорит с нами обоими?

Понимаю, что не вижу чего-то слишком очевидного. Оно бьется откуда-то из прошлого, орет мне в ухо, отбивая ритм на барабанной перепонке, но с другой стороны. Я словно глухонемой, должна увидеть, чтобы понять.

«Что ты видишь?»

Прикусываю кончик языка, поглаживая острый край столешницы. Нажимаю с силой, задерживаю, позволяя подушечке налиться кровью. Словно прожать да самой кости. Примерно так себя ощущает моя голова. Налитая кровью, пульсирующая, не способная выпустить мысль из-за преграды, что установила сама себе. Но ведь мне подсказывают.