Песни мертвых детей - Тоби Литт

Эндрю не собирался пока делиться своими мыслями.

— Когда? — спросил он.

Пол уже вовсю импровизировал:

— Не в учебный день. В следующее воскресенье.

Тут прорвало Питера:

— А ты правда пойдешь завтра в школу? Эндрю кивнул. Казалось, он думал о чем-то, что не имело никакого отношения к теме разговора.

— Хорошо, — наконец сказал он. — Мы устроим костер в воскресенье.

— А до тех пор мы ничего не сделаем ни Динозаврам, ни их собаке.

— Ты хочешь сказать, что мы не станем ее выгуливать? — удивился Эндрю.

— Я хочу сказать, — отчеканил Пол, — что мы не будет их сжигать, закалывать, душить или причинять какой-либо иной вред.

Эндрю едва не расхохотался. Он пристально посмотрел на Пола, словно принимая окончательное решение.

— Хорошо. Но только при одном условии.

— Каком? — спросил Пол, позволив нетерпению вкрасться в его голос.

— Условие такое. Ничто из того, что может случиться между сейчас и тогда, не изменит твоего решения.

Пол внимательно изучал лицо Эндрю, пытаясь отыскать намек

— Ты ничего не сделаешь Динозаврам, — повторил он.

— Нет, — ответил Эндрю.

— И Миранде не сделаешь, — счел нужным добавить Питер.

— Нет, — повторил Эндрю таким тоном, словно подобная мысль даже не приходила ему в голову.

— Хорошо. — И Пол протянул руку.

— Что бы ни случилось, — ухмыльнулся Эндрю. Они пожали друг другу руки.

И в тот миг, когда Эндрю сжал его ладонь, Пол ощутил, как в груди у него трепыхнулось от ужаса. А потом еще. И еще. Словно сердце потеряло равновесие и теперь прыгало со ступеньки на ступеньку по длинной темной лестнице.

Пол понятия не имел, на что он сейчас согласился.

Эндрю прекрасно знал, когда следует исчезнуть, чтобы закрепить полученное преимущество. Он перекинул ногу через кожаное седло своего синего гоночного велика.

— До встречи в школе.

— До встречи, — отозвался Питер.

Пол сказал:

— Да.

Он проводил взглядом Эндрю, который свернул на Неустойчивую улицу, и оглянулся на Питера:

— Как ты думаешь, что за игру он ведет?

— Понятия не имею, — пожал плечами Питер.

vi

Довольно скоро Пол получил ответ. Мать сидела на кухне за столом и плакала. Отец, хоть и был в бешенстве, пытался успокоить ее.

— Что случилось? — спросил Пол.

На столе лежала коробка из-под обуви.

Отец Пола молча указал на нее.

Пол открыл крышку и увидел расчлененный, полуразложившийся труп их кошки.

— Я нашла ее в саду, — прорыдала мать. — Всю целиком. Только что. Все это висело на бельевой веревке.

Отец Пола наконец-то нашел на кого излить гнев.

— Ты что-нибудь об этом знаешь? — спросил он яростно.

— Но я же был в школе, — ответил Пол.

— Я не это имею в виду! — взревел отец.

— Я об этом ничего не знаю! — заорал в ответ Пол. — Почему вы никогда мне не верите?

И рванул к лестнице, от души наслаждаясь драматическим эффектом. Ложные обвинения всегда забавляли Пола.

— Потому что ты никогда не говоришь правду, ерт побери, вот почему! — крикнул ему вслед отец.

Последнее, что услышал Пол, были миролюбивые слова матери:

— Оставь его в покое.

Оказавшись в своей комнате, Пол осознал, что голос смеется. Теперь-то он понял, почему Эндрю выдвинул свое условие. Он испытал несказанное облегчение. Пол боялся гораздо худшего. Наверное, Эндрю перед обедом ушел от Динозавров и подготовил месть: нашел могилу Табиты, раскопал ее, а потом наблюдал за их домом, выбирая подходящий момент, чтобы подвесить мокрый скелет к бельевой веревке. Затем он, должно быть, вернулся в дом Динозавров. Все разыграно как по нотам. Пол искренне восхищался действиями друга и радовался тому, что за такой поступок он может легко его простить.

Питера тоже ждал дома сюрприз. В почтовом ящике он нашел девчачьи голубенькие трусики. Когда он их вытащил, на коврик упали три мертвых, сильно обгоревших воробья. Метка, аккуратно пришитая к резинке, подтвердила, что трусики принадлежат Миранде. По счастью, отец еще не пришел с работы, а мать отправилась за покупками в Мидфорд. Питер поспешил наверх и быстро спрятал трусики в потайное место вместе с Архивами и фотоальбомом. Воробьев он закопал в дальнем конце сада. Затем он прошел наверх, чтобы еще раз взглянуть на трусики.

vii

На следующее утро Питер проснулся со страхом перед школой. Он представлял, как на него посмотрит Эндрю, в глазах которого наверняка будет светиться издевательское знание. И поэтому он вышел очень рано — в надежде избежать до уроков встречи с Эндрю. Но Эндрю поджидал его у школьных ворот. И свет знания сиял в его глазах.

— Ты их принес, чтобы ей отдать? — спросил Эндрю.

— Нет, — возмущенно сказал Питер.

— Значит, оставил их у себя?

— Я их выкинул.

Эндрю очень медленно сказал:

— Лжец, лжец, трусики воняют.

Эндрю смеялся громко и безудержно. Две девчонки, которые входили в ворота, взглянули на него, а затем мотнули головой, как бы говоря: «Да он псих». Питеру хотелось, чтобы его друг лежал сейчас на больничной койке со связанными руками и ногами.

— Не говори ему, — взмолился Питер. — Пожалуйста, не говори ему, когда он придет.

Эндрю не стал церемониться.

— Кому не говорить? Что не говорить?

— О том, что ты сделал.

Наклонившись к Питеру, Эндрю сказал:

— Я много что сделал, и я не знаю, о чем ты просишь.

Питер оставил попытки уговорить Эндрю. Он прекрасно знал: чем настойчивей он будет, тем меньше преуспеет.

Вскоре подошел и Пол. И тоже раньше обычного. Но он, напротив, надеялся подловить Эндрю у ворот. Пол хотел дать ему понять, что случай с Табитой никак не повлиял на их соглашение.

— Привет, — сказал Эндрю.

— Привет, — ответил Пол.

Эндрю глянул на Питера.

— Питер не хочет, чтобы я тебе говорил…

Питер выскочил за ворота.

— …что когда он вчера пришел домой…

Эндрю договорил, и они захохотали. Странно, но Полу было приятно, что Эндрю что-то украл у Миранды.

Вволю насмеявшись, Пол сказал:

— До воскресенья ничего не делаем.

Эндрю кивнул:

— Да, сэр.

Пол встревоженно покосился на него. В голосе друга слышалось что-то странное. Несколько месяцев назад голос у Эндрю начал ломаться, но теперь опять звучал дискантом.

Они вошли в школу. И до конца недели ничего не делали.

Конечно, не совсем ничего, но, по существу, ничего. Они выгуливали Лиззи, помогали Динозаврам по дому, оплакивали утрату альбома и при любой возможности оставляли Питера наедине с Мирандой. Его стеснение безмерно забавляло их. И поскольку мало что могло объединить Эндрю и Пола, они сосредоточились на том, чтобы раз за разом заставлять Питера краснеть от смущения.

viii

К воскресенью стало ясно, что Динозавры оставили надежду найти фотоальбом. Его исчезновение они объясняли (если это можно назвать объяснением) так: неким непостижимым образом альбом затерялся среди старых газет мистера Динозавра и журналов с разгаданными кроссвордами миссис Динозавр (вина равномерно распределялась между обоими). И его выкинули вместе с бумажной кипой. (Эндрю, когда они доходили до этого места в своем навязчиво повторяющемся рассказе, всегда с деланной радостью предлагал совершить набег на местную свалку.) Что касается Команды, то она таки достигла своей цели: Динозавры с удвоенной силой принялись горевать о внуке. От него теперь осталось только одно изображение — школьная фотография на серванте. Мистер Динозавр уже семь дней не выходил в сад. Большую часть времени он дремал перед телевизором. Эндрю сообщил, что в аптечке в ванной появился новый большой пузырек с красно-синими таблетками.

Учитывая все эти обстоятельства, затее с костром был дан зеленый свет.

Все трое встретились у дома Эндрю. На велосипедах. Альбом лежал в велосипедном багажнике Питера.

Был пятый час, почти стемнело. Они ехали к Форту Деревá — три маленьких вишневых огонька, вытянувшихся цепочкой.

Идя через поле в сумерках, они спотыкались больше обычного. Дорогу они знали, но не настолько хорошо. То и дело ноги натыкались на кротовины и куски вывернутого дерна.

Пол рискнул включить фонарь, чтобы отыскать Дверь в Форт.

Проникнув внутрь, они почувствовали себя в безопасности. К северу от Форта желтым размазанным пятном сиял Мидфорд

Они замерли и прислушались, очень внимательно.

— Все спокойно, — сказал Пол.

Все необходимое для разведения костра они принесли с собой: каминные спички, свечные огарки, парафиновые кубики, газету для растопки. Им понадобилось минут десять, чтобы собрать хворост посуше, пару веток потолще и одно бревно поосновательней.