О прекрасных дамах и благородных рыцарях - Милла Коскинен

Насколько оправданной была паранойя аббатов относительно лиц мужского рода на территории монастыря и репутации тех, кто в монастырь допускался? Ответ легко найдется в 1428 году, когда некий разбойник Вильям Вэйв, именующий себя «капитаном», вломился со своей бандой ночью в монастырь. Искал он там некую леди, Элеанор Халл, даму, служившую при дворе мачехи короля Генри V. Можно предположить, что по чьему-то заказу. Леди бандит не нашел, и в результате начался просто грабеж. Бандитов изгнали поднятые по тревоге жители близлежащей деревни.

Иногда проблемы подстерегали аббатов и в самом монастыре. Например, в марте 1481 года аббат Сент-Олбанс послал в монастырь архидьякона Джона Ротбери и субприора Томаса Рампарра сместить с должности приорессы «старую и недееспособную» Джоан Чапел. Ее место заняла Элизабет Вебб, которая оказалась такой способной, что через пару лет аббат сместил и ее. Не на ту напал! Элизабет Вебб подала на аббата в суд, выиграла дело и была восстановлена в должности. Что ж, там, где бесполезен авторитет, действует грубая сила. Ротбери послал в монастырь двух дюжих монахов, которые выбили дверь приорессы, избили ее и бросили в тюрьму. Каким-то образом непотопляемая Вебб ухитрилась пожаловаться в Кентерберри на обращение даже из узилища – и снова выиграла.

Где-то то ли в начале, то ли в конце царствования Эдварда IV приорессой монастыря была дама Джулиана Бернере, которую какие-то житейские бури загнали за монастырские стены. Дело в том, что дама Джулиана была достаточно странной птицей в этом мире зависимости, постов, месс и молитв. Превыше всего прочего приоресса обожала спорт, по поводу чего и написала целый третиз, известный как «The Воке of St. Albans». Именно она составила правильную терминологию охоты, которой потом щеголяли знатные охотники многие столетия, давая понять окружающим, что принадлежат к кругу редких и избранных.

Дама Джулиана создала целую иерархию и для добычи, и для охотников. Похоже, у нее был математический склад ума, потому что главную часть книги составляют именно иерархические построения. Например, птиц она выстроила так. С орлом должен был охотиться император. Кречет был птицей для королевской охоты, графы могли охотиться с сапсанами, с соколом-балобаном – рыцари, с ястребом-тетеревятником – йомены. С ястребом-голубятником охотились леди, с ястребом-перепелятником – священники, а пустельга была птицей, с которой охотились слуги.

Что касается аргументации, то она напоминает знаменитое «потому что». Беспородные собаки стоят внизу собачьей иерархии, потому что «запятнаны некрасивой формой и незрелым поведением». Во главе этой иерархии дама Джулиана ставит предков нынешних мастиффов, и не зря. Мастиффы были выведены как боевые собаки и жили в те времена именно как боевые собаки. А во времена дамы Джулианы хорошая и мощная, правильно обученная собака могла спасти жизнь, в чем убедился сэр Пирс Ли в 1415 году. Его мастифф, участвовавший в битве при Азенкуре, много часов отгонял мародеров, всегда следовавших за войсками, от тела раненого хозяина. В результате оба вернулись домой. А ведь мародеры были не менее опасны, чем враги, и не знали пощады к беспомощным.

Для дамы Джулианы разделка дичи тоже была вопросом статуса: лучшее мясо брал, естественно, аристократ, стоящий на иерархической ступени выше всех, принимающих участие в охоте. Причем, по протоколу, это мясо прямиком отправлялось на кухню и вечером появлялось в виде жаркого перед всеми гостями. Печень и почки отдавались загонщикам, внутренности – собакам. Такое вот безотходное потребление.

Поскольку рыбалка тоже считалась подходящим спортом для благородных персон, дама Джулиана рассортировала по рангам удочки, крючки и наживки, не говоря уже о том, что расписала, какую рыбу нужно ловить в каком месяце и на какой крючок. И да, рыба тоже получила свою иерархию. Благородной рыбой она почему-то назвала леща.

Не обошла дама Джулиана и геральдику. В конце концов, род де Бернерсов жил в Англии со времен Вильгельма Завоевателя и был в родстве с первыми аристократами королевства. В правление Эдварда IV титул лорда Бернерса носил не кто иной, как Джон Бурше – через брак с единственной наследницей титула. Но некоторые историки склонны считать, что дама Джулиана Бернере была дочерью советника короля Ричарда II, Джеймса Бернерса, который был казнен в 1388 году как один из «негодяев-советников» короля.

Некоторое смятение в умах историков явно производит титул «дама», который якобы был эквивалентом обращению «сэр» к рыцарю. То есть, «дама» = «жена рыцаря»? Вовсе не обязательно. Даже если оставить в стороне факт, что в переписке семейства Пастонов высокородные дамы именуются сплошь как «ту lady», миледи такая-то, а не дама, варианты есть. Во-первых, женщина сама могла быть членом какого-то из перечислявшихся выше женских рыцарских орденов. Во всяком случае, ее стиль описания охоты и рыбалки, геральдики и оружия явно говорит о том, что темы приорессе знакомы не в теории. Во-вторых, титул «дама» использовался некоторыми бенедиктинскими приорессами как аналог титула «дом» (или иногда «дан»), применявшийся бенедиктинскими приорами. Так или иначе, генеалогии рода Бернерсов не упоминают Джулиану вообще. Какая-то тайна там действительно спрятана, но вот какая…

О прекрасных дамах за работой

При всем своеобразии судеб женщин в английском Средневековье одну группу занятости искать среди них бесполезно: женщин-ученых. Отнюдь не по скудости образования, а, скорее, в силу самого состояния академического образования островного королевства. Из четырнадцати дошедших до нас имен средневековых женщин-ученых, одиннадцать принадлежат итальянкам – спасибо университетам Салерно и Болоньи.

С некоторой натяжкой в разряд писателей-теологов и философов можно включить даму Джулиану из Норича. С натяжкой, потому что о ней неизвестно ничего, неизвестно даже ее настоящее имя. Просто эта дама стала отшельницей при церкви, посвященной св. Джулиану (то ли Госпитальеру, то ли ле-Ману) в Нориче. Поскольку дама свободно писала, и писала превосходным языком в поэтическом стиле, можно заключить, что она была образована лучше многих прочих, большинство из которых умели читать на нескольких языках, но вот писать не умели. Поскольку ее затворничество началось как раз во время эпидемии чумы, есть предположение, что дама была достаточно умна, чтобы закрыть себя в своеобразный карантин.

Что хорошо известно, так это факт, что данная дама Джулиана, будучи в тридцатилетием возрасте, в мае 1371 года оправилась от болезни, которая считалась смертельной, и что во время выздоровления у нее было множество видений, общим количеством в шестнадцать. Их Джулиана из Норича записала в книгу, известную как Revelations of Divine Love, «Откровения Божественной Любви». Эта книга именуется «малый текст», потому что позже дама написала еще одну книгу, «большой текст». Поскольку торопиться даме Джулиане было некуда, один только малый текст состоит из 25 глав и включает 11 000 слов. А уж текст большой, теологические объяснения видениям, содержит 86 глав и состоит из 63 500 слов.

«Он любит нас и радуется нам, и также желает он, чтобы мы любили его и радовались ему, и твердо доверяли ему. И все будет хорошо».

«Наша душа отдыхает в Боге в истинном покое, наша душа распрямляется в Боге в истинной силе, и глубоко укоренилась она в Боге для любви без границ».

«Он – облачение наше. В свою любовь он заворачивает нас и окутывает нас. Он обнимает нас своей любовью и никогда не оставит нас».

«Он не говорит «не будь взбудораженным, не будь уставшим, не будь несчастным». Он говорит «не будь побежденным». Бог хочет, чтобы мы помнили эти слова, и всегда были сильны в вере, и в горе, и в радости».

«Молитва несет душу к Богу, соединяет ее в одно с его волей через глубокую внутреннюю работу Святого Духа. Поэтому говорит он: молись в душе своей, даже если молитва не приносит тебе радости. Потому что хорошее происходит, даже если ты не чувствуешь ничего, не видишь ничего, и да, даже если думаешь, что не умеешь молиться. Ибо даже если ты выжат и опустошен, болен и слаб, твоя молитва радует меня, даже если ее недостаточно, чтобы порадовать тебя. Потому что любая молитва верующего драгоценна для меня. Бог принимает добрые намерения своих слуг, что бы они ни чувствовали».

Нельзя не признать, что дама Джулиана из Норича писала в своем укрытии правильные слова, удивительно актуально звучащие и в наше время. Может быть, она все-таки стала отшельницей именно для того, чтобы записать их для нас, а вовсе не из-за эгоистических соображений собственной безопасности.

Что касается работы женщин-аристократок, то работали они разнообразно и много. Даже в идеале будуар леди-аристократки был в замке чем-то вроде капитанского мостика, с которого хозяйка управляла делами, поддерживала формальные и дружеские отношения с внешним миром, работала над созданием имиджа своего и своей семьи и выполняла то, что ожидалось от женщины-аристократки: оказывала покровительство. Сеть многочисленных отношений с высшими, низшими и равными, да, собственно, и честь семейства, были полностью в руках хозяек замков, ведь мужчинам было некогда. Мужчины действовали на основании той информации, которую получали от своих жен, иногда даже против собственной воли, подчиняясь неумолимым требованиям той социальной роли, которую они играли.