Христос и Россия глазами «древних» греков - Анатолий Фоменко

Поэтому-то руссы, КАК МСТИТЕЛИ, И ПРОЯВИЛИ НЕВЕРОЯТНУЮ ЖЕСТОКОСТЬ, УНИЧТОЖАЯ ВСЕ ЖИВОЕ И РАЗРУШАЯ И СЖИГАЯ ВСЕ, ЧТО ТОЛЬКО МОЖНО БЫЛО ИСТРЕБИТЬ.

Мы отнюдь не собираемся изображать наших предков в роли рыцарей без страха и упрека, и полагаем, что при организации этой КАРАТЕЛЬНОЙ ЭКСПЕДИЦИИ соображения о грабеже играли не малую роль, однако, все свидетельствует в пользу того, что ПОХОД ИМЕЛ СВОЕЙ ГЛАВНОЙ ЦЕЛЬЮ МЕСТЬ.

Не получая законного удовлетворения, руссы решили получить его силой сами. И получили, да еще в какой мере!

Они нанесли грекам колоссальный урон людьми и всяческим добром (подробности дальше), они привели Царьград в состояние полнейшей паники…

Все это мы узнаем из ГРЕЧЕСКИХ ИСТОЧНИКОВ…

Имеется обстоятельство, придающее особую ценность греческим сведениям: они сообщены патриархом Фотием, вторым после императора лицом в Византии, очевидцем событий и осведомленным обо всем… ибо в отсутствии императора был самым главным лицом в Царьграде…

Имея такой золотой материал, русские историки (эпохи Романовых — Авт.), казалось бы, должны были использовать его самым тщательным образом» [46], с. 9–11.

Однако, как справедливо отмечает С. Лесной, скалигеровско-романовская историческая школа сделала вид, будто писем Фотия «не существует». Хотя они были опубликованы по-русски в 1860 году в переводе с латинского (а в 1864 году в переводе с греческого) и стали после этого вполне доступны для исследования.

«Допустим, однако, что Иловайские, Платоновы, Ключевские и т. д. как-то „обмишурились“, но что же делали другие историки? Ведь если они знали о свидетельстве Фотия, то почему они не подчеркнули, что версия русской летописи не соответствует действительности? Ведь поход кончился триумфом, а не разгромом. Если в продолжателе хроники Георгия Амартола мы не находим ни слова о причине нападения руссов на Царьград, то у Фотия мы находим совершенно ясное объяснение: руссы… были должны грекам какую-то мелочь, то ли во время спора… то ли по приказанию императора (на это имеются намеки), руссы частью были убиты, а частью обращены в рабство за неплатеж долгов. В дальнейшем греки отказались наказать виновников и уплатить материальное вознаграждение… На руссов греки посмотрели свысока: стоит ли, мол, считаться с какими-то варварами. Это вызвало карательный поход на Царьград со стороны руссов…

Историки наши поверили не Фотию, а заграничным норманистам, рассматривающим поход как акцию разбойников-норманов… В результате начало нашей писанной истории извращено, чужим народам приписано то, что принадлежит нам. Так называемые патриоты „матушки России“ оказались в плену идей германских ученых, подтверждая тем постулат последних, что славяне вообще „народ неисторический“, быдло, существующее для унаваживания почвы для других, более высших народов» [46], с. 12–14.

Что известно о патриархе Фотии якобы IX века? «Фотий был… родственником царицы Феодоры, матери императора Михаила III, происходившим из богатого и знатного рода патрициев… Во время малолетства Михаила III был председателем государственного совета, т. е. фактически правил государством… Литературное наследство Фотия весьма значительно» [46], с. 18.

10.2. Патриарх Фотий о нападении скифов-россов на Царь-Град

С. Лесной приводит тексты патриарха Фотия со своими краткими комментариями. Интересен уже сам заголовок старинного текста.

«Первая беседа патриарха Фотия по случаю нашествия россов. (Выражение „по случаю нашествия россов“ является оригинальным названием бесед…)…

В первом разделе… мы находим: „И КАК НЕ ТЕРПЕТЬ НАМ СТРАШНЫХ БЕД, КОГДА МЫ УБИЙСТВЕННО РАССЧИТАЛИСЬ С ТЕМИ, КОТОРЫЕ ДОЛЖНЫ БЫЛИ НАМ ЧТО-ТО МАЛОЕ, НИЧТОЖНОЕ“. Здесь явное указание, подкрепляемое дальнейшим, что какие-то руссы были убиты в Константинополе из-за ничтожного долга. Из выражения „должны были нам“ трудно понять, были ли убитые русские должны грекам частным лицам, или были должниками греческого государства.

Далее. „Не миловали ближних (критически говорит Фотий о царь-градцах — Авт.)… поступали с ними гораздо суровее, не помышляя ни о множестве и тяжести собственных долгов, ни о прощении их Спасителем, и не оставляя сорабам МАЛЕЙШЕГО ДОЛГА, КОТОРОГО И СРАВНИТЬ НЕЛЬЗЯ С НАШИМИ ДОЛГАМИ. Многие и великие из нас получали свободу… а мы немногих молотильщиков бесчеловечно сделали своими рабами“…

Далее имеется замечательный, но совершенно непонятный нам… отрывок: „ПОЧЕМУ ТЫ… ОСТРОЕ КОПЬЕ ДРУЗЕЙ СВОИХ ПРЕЗИРАЛ, как на малокрепкое, а на естественное сродство плевал, и вспомогательные союзы расторгал, как бешеный, как озорник и бесчеловечный человек?“…

„Мы сделались поношением СОСЕДЕЙ НАШИХ (продолжает Фотий — Авт.)… ПОХОД ЭТИХ ВАРВАРОВ СХИТРЕН БЫЛ ТАК, что и молва не успела оповестить нас… Я вижу народ жестокий и борзый, смело окружающий наш город… Он разоряет и губит все: нивы, жилища, пажити, стада, женщин, детей, старцев, юношей, всех сражая мечем, НИКОГО НЕ МИЛУЯ, НИЧЕГО НЕ ЩАДЯ. Погибель всеобща. Он, как саранча на ниве… явился в стране нашей и сгубил жителей ее“.

Из этого отрывка исчерпывающе видно, что нападение руссов было не грабежом, а в первую очередь КОЛОССАЛЬНЫМ ПОГРОМОМ…

В бешенстве, в неудержимой жажде мести руссы били, жгли и уничтожали все живое и представляющее ценность (подробности ниже)» [46], с. 22.

Фотий продолжает: «„Этот СКИФСКИЙ, ЖЕСТОКИЙ И ВАРВАРСКИЙ НАРОД, выскочив из-за самых Пропилеев… как дикий вепрь расположился около него… Кто выстроится против врагов, когда никого у нас нет, а мы отовсюду стеснены?“…

Что особенно важно, Фотий прямо называет напавших народом СКИФСКИМ…

„О, ГРАД-ЦАРЬ! — далее взывает Фотий. — Какие беды столпились вокруг тебя! И твоих утробных чад, и твои красивые предместья до самой Крепости, и пристани моря, РАСПРЕДЕЛЕННЫЕ ЖРЕБИЕМ ПО ОБЫЧАЮ ВАРВАРОВ, поядают меч и огонь“.

Здесь интересны два указания: 1) что руссы не только убивали и грабили, но и жгли, — явный признак озлобления и, следовательно, мести, 2) Фотий знал о том, что „варвары“ делили свою добычу жребием…

„Приди ко мне, — далее взывал Фотий, — сострадательнейший из пророков и оплачь со мною ИЕРУСАЛИМ, не тот древний матероград одного народа… но град всей вселенной, какую только озаряет христианская вера, град древний, прекрасный, обширный, многонаселенный и роскошный: ОПЛАЧЬ СО МНОЮ ЭТОТ ИЕРУСАЛИМ, еще не взятый и не падший в прах, но уже близкий к погибели…

О, ГРАД, ЦАРЬ едва ли не всей вселенной!..

О, град, украшенный добычами многих народов! Что за народ вздумал взять тебя в добычу? О, град, воздвигший многие победные памятники после поражений ратей Европы, Азии и Ливии! Как это устремила на тебя копье рука варварская и черная, и поднялась, чтобы ПОСТАВИТЬ ПАМЯТНИК ПОБЕДЫ НАД ТОБОЮ?…

О, ЦАРИЦА ГОРОДОВ царствующих! Многих союзников ты избавляла от опасностей… а теперь сама ты обречена на истребление и лишена помощников“.

И здесь в речи Фотия чувствуется какой-то намек, нам неясный, на то, что ВИЗАНТИЯ ОСТАЛАСЬ БЕЗ СОЮЗНИКОВ, ОЧЕВИДНО, ПО СВОЕЙ ЖЕ ВИНЕ. По-видимому, недоброжелательство их по отношению к Византии и позволило руссам напасть на Царьград» [46], с. 24–25.

Очень интересна и вторая «беседа» патриарха Фотия.

«Вторая беседа патриарха Фотия по случаю нашествия россов. (Эта беседа патриарха Фотия состоялась уже после ухода россов…)

В первом отделе находим: „… Разразилась у нас внезапная буря, как явное обличение НАС В ГРЕХАХ НАШИХ. Она совершенно непохожа на другие нападения варваров:… и нечаянность нашествия, и чрезвычайная быстрота его: и бесчеловечность варварского народа и жестокость его действий, и свирепость нрава, доказывают, что поражение, как громовая стрела, было ниспослано с неба“.

Из этого видно, что нападение руссов произвело на Царьград потрясающее впечатление.

Второй отдел гласит: „… Без наказания не обходится нераскаянность в преступлениях. А чем страннее, ужаснее и беспримернее нашествие нахлынувшего народа, тем более обличается ЧРЕЗМЕРНОСТЬ ГРЕХОВ…

Так, мы… стали поношением и поруганием СОСЕДЕЙ НАШИХ… Ибо те, которых усмиряла самая молва о Ромеях, те подняли оружие против державы их… разорили окрестности его, истребили все до самой Крепости его, жестоко умертвили всех захваченных… ИБО ЭТИ ВАРВАРЫ СПРАВЕДЛИВО РАССВИРЕПЕЛИ ЗА УМЕРЩВЛЕНИЕ СОПЛЕМЕННИКОВ ИХ, И БЛАГОСЛОВНО ТРЕБОВАЛИ И ОЖИДАЛИ КАРЫ, РАВНОЙ ЗЛОДЕЯНИЮ“.

Отсюда следует, что напали на Царьград СОСЕДИ (а не скандинавы за тридевять земель)… и рассвирепевшие, когда не получили от греков законного удовлетворения за убийство их соплеменников из-за грошового денежного расчета.

Они обрели мужество, объясняет Фотий, потому что стояли за правое дело, греки же, сознавая свою несправедливость, совершенно упали духом…