Счастье в мгновении. Часть 3 - Анна Д. Фурсова

рассказать ей обо всем как можно быстрее, иначе Брендон прибегнет к угрозе и сделает роковой удар по той, что важна для тебя. Ты невольно выносишь смертный приговор вам обоим. — Создается странное ощущение, что трудности будто намеренно подкарауливают меня. — Также он добавил, что у нас есть время до окончания проекта. После — ты обязуешься выбрать одно из двух.

Голос внутри продолжает орать:

— БОГ ТЫ МОЙ! ТАЙЛЕР, ЧТО ТЫ ТАКОЕ ГОВОРИШЬ! НИ ЗА ЧТО Я НЕ ПОВЕДУСЬ НА ЭТО! ЭТО ВЫЗОВ, НО Я НЕ СДЕЛАЮ НИЧЕГО ИЗ ТОГО, К ЧЕМУ ОН НАСИЛЬНО ПРИЗЫВАЕТ МЕНЯ! БУДУ ПЛАТИТЬ СВОЕЙ КРОВЬЮ, УВЕЗУ МИЛАНУ, ТУДА, ГДЕ ОН НАС НИ ЗА ЧТО НЕ НАЙДЕТ. — От злости я подаю звуковой сигнал автомобильной сиреной, исходящей от руля.

— Дружище, мне понятны твои чувства, но… ты не спрячешь Милану, он рано или поздно отыщет вас. Это тот тип людей, который идёт напролом. Поразмысли. — Я злобно, резко покачиваю головой в стороны, дрожа от негодования. — Я попробую связаться со знакомыми в оперативной деятельности, но шансов ничтожно мало… В запасе еще десять дней.

Неделя. Боже. У меня десять дней на то, чтобы выбрать один из двух путей, руководствуясь либо условиями, которые предложил Брендон, либо своей разработанной стратегией по уничтожению документа тревожного расстройства.

В поток нового оборота мыслей вмешивается возвещатель указаний Властителя:

— Скажи обо всем Милане и…

Зависнув в мыслях, я отключаю смартфон, сказав с трудом лишь одно:

— Позже.

Я приму огонь восстания и буду грудью встречать препятствия.

Созвонившись с Питером, докладываю ему сущность разговора, на что он приходит в устрашающее оцепенении и предлагает рассказать об этом Милане, чтобы всем быть начеку в случае непредвиденных обстоятельств и связаться с отцом, Джейсоном.

Мозг нашептывает: «УВЕЗИ ЕЕ ПОСЛЕ ПРОЕКТА, СРАЗУ ЖЕ, НЕ ДОЖИДАЯСЬ РЕШЕНИЯ ЖЮРИ. ЕСЛИ БРЕНДОН ПОДГОВОРИТ ЛЮДЕЙ, ТО НУЖНО ПОМЕНЯТЬ ПАСПОРТА И УЕХАТЬ ТУДА, КУДА ЕМУ НАС НЕ ДОСТАТЬ».

Поправив козырек кепки, осмысливая слова Тайлера, я еду не спеша к любимой, с полной тоской и грузом собственных мыслей. Я найду то место, где смогу огородить её. «Смогу ли я сказать ей обо всем?»

Злобный ночной ветер исходит от кронов деревьев и обжигает лицо. Сама природа накрывает себя страшным обличием, считывая обстоятельства жизни. Что-то ужасающее взирает из беспредельности и обуревает меня проникновенным взглядом надзирателя.

Милана уже спит и я, часок еще посидев на балконе, крадучись, укладываюсь рядом и долго-долго взираю на это создание, пока не засыпаю…

Глава 17

Джексон

В утренние часы мы условились с любимой, что вечером отдадимся вальсированию, после того, как я закончу работу в офисе, а она проведет репетицию и сходит на открытие бутика, сулящий показать миру новый бренд одежды, названия которого я не запомнил. Во избежании многолюдности и излишних взглядов любопытных горожан и злого ока, я зарезервировал террасу в отеле «NH Collection Madrid Suecia», где мы спокойно, в уединении, побываем под открытым небом Мадрида.

Откровенно говоря, из меня танцор, как из обезьяны учитель. Когда-то умением медленного танца меня смогла наделить Милана, но его-то и пляской не назовешь. Покачиваешься на месте, как маятник, но медленнее в десятки раз и, давая себе возможность поглотиться в музыкальных нотах, перекатывающихся, как лодка на реке, под неощутимый ветерок, и исчезаешь из мира. По правде — я давненько хотел овладеть этим навыком. «Когда увидел Питера с Миланой, которых каждый раз, стоило собраться нашими семьями вместе за одним столом, просили станцевать», — подсказывает мозг, раскрывая шкатулку воспоминаний. Завидовал. Ревновал. Чего уж греха таить. Не без этого. Человек же я в конце концов. Выставлю я себя на посмешище, как только начну двигаться. Гены между мной и Питером поделились так: кто-то танцует, а кто-то поет.

— Да, — отвечаю на звонок, параллельно паркуясь.

— Джексон, я проверил задание. Есть пара вопросов к тебе.

Взглянув на часы, я откладываю разговор с профессором на другой день. Увидев такси, заказанное мной Милане, я, не минуло и десяти секунд, оказываюсь на улице. «Она появляется и в мыслях исчезает все, что не имеет к ней прямого отношения». Дама в белом приталенном до колен платье, прилегающем по её бедрам, и со сверкающими босоножками с завязками, элегантно оплетающими её стройные ноги, снимает чёрные солнечные очки и оправляет чуть примявшийся сзади от сидения наряд. Неотразима! Одно сливочно-белое плечико обнажённо, а другое покрывает рукав — длинный, широкий, расклешенный, с изящно пришитыми по краям перышками, подобно крылу лебедя, которые от движений красавицы пляшут вверх. Её шелковистые пряди собраны заколкой с жемчужными вставками, короткие завитки, не вошедшие в общую массу, нежно обрамляют женское личико. На ушах красуются, безупречно переливаясь, висячие серьги — звезды. Сама ангельская звезда спустилась с небес. Она — мягкая поступь ночи. Воздушная фигура плавно скользит, мерцая, дыша страстной нежностью. Утопающая в бликах солнечных лучей, свежая чистая душою белая хризантема расправляет плечики. Обольстительные выгибы ключицы сверхновой звезды, освещенные пожаром зари, пленяют меня до безумства. Ее тонкая шейка, поворачивается то направо, то налево. Стоя у машины, проведя рукой по волосам, я растягиваю улыбку и жестом приподнятой руки подзываю к себе этого Божьего посланника. «В новых одеждах Джексона Морриса трудно распознать». Блестя глазами, она спешит мне навстречу. Мой взгляд на нее поднимается выше и останавливается на ее губах, раздающих улыбку каждому встречному, деревцу, листику, небу, солнцу, пылинке… Увлажнив языком свои губы, я задаюсь вопросом, на который все никак не могу найти ответа: «Чем так прелестна эта светящаяся девушка, растопляющая мои кости раз за разом?» Истинный безумец я! Безумец, который всё не может напиться сладчайшим соком, дарящим этой душой. Как сумасшедший, я хотел бы так плотно сжать ее тельце и вклеймить в свое и разорвать к черту, бродящие за мной повсюду тени ожиданий Гонсалеса, с которыми я живу, пусть и не в согласии с ними, но они никогда, никогда не будут преобразованы в жизнь. Никогда. Пока подвергаюсь травле — буду отвечать на нее грандиозной ложью. Откинув в ближайшую помойку последние мысли, я поддаюсь той искре, что несколько мгновений назад воспламенила меня.

— Модница в очередном новом платье от кутюрье? — протягиваю с интонацией восхищения, на французский лад, сделав глубокий бархатный баритон. Подхожу ближе, нависая над ней. — Вы ничего не перепутали? У нас не съезд планет, — подшучиваю я.

— В новом, как вам, сэр? — Корчась от смеха, она, смеясь, кружится вокруг себя, будто взлетает, воспаряет… подготавливаясь к полету в небеса.

— Я в восторге! Как