Сахарские новеллы - Сань-мао

вручила вашему мужу, то дальше можете не читать, чтобы не тратить свое драгоценное время.

(Впрочем, из осторожности все же не забывайте о «Павлинах, летящих на юго-восток»[33]. Прошу и вас проявить терпение и дочитать мое сочинение до конца, чтобы вам не пришлось улететь за павлинами следом.)

Рассказывают, что полакомившаяся запретным плодом парочка осознала свою вину и переселилась на край земли, где стала пасти овец и зажила супружеской жизнью.

Так и прошла их никчемная жизнь то в шумных ссорах, то в нежной любви, и ничего от нее не осталось.

В письмо родителям я вложила фотокарточку, где я стою с растрепанными волосами. Я ходила и декламировала:

О, торчащие космы мои! —

как похожи они на весеннюю травку:

То росли, то куда-то пропали,

то пробились опять[34].

Пусть на фото наше жилище выглядит холодным и унылым, как в преисподней, в реальности мы чувствовали себя безгранично счастливыми, словно в раю.

Свекровь моя, далекая, как небесный владыка, не мешала мне своевольничать в собственном доме, вызывать ветер и дождь, предаваться радости, теряя голову…

…Однако даже в такие мгновения не забывай стихи, сложенные в древности господином Бо:

Повсюду сплошная

‎на древней равнине трава.

Достаточно года,

‎чтоб ей отцвести и ожить.

Степные пожары

‎дотла не сжигают ее.

Лишь ветер весенний

‎подул – и рождается вновь…[35]

Но вот пришла зима, и Хосе, хозяин моей зеленой равнины, внезапно провозгласил:

– Скоро Рождество! Надо нам съездить домой к маме.

Услышав эти слова, я, со слезами радости на глазах, схватила его за руку и взволнованно спросила:

– К чьей маме? К твоей или моей?

И получила ответ:

– К нашей.

(Очень дипломатично, но совершенно не остроумно.)

Тут ты вдруг понимаешь, что трава на твоей равнине, увы, давно отцвела.

И никакие приступы аппендицита или ущемление грыжи, никакие желудочные кровотечения, никакие бронхиты, радикулиты или вывихи конечностей в начале декабря тебя не спасут. Испробовав все эти методы, двадцать второго декабря ты все равно будешь как миленькая тащить чемодан в самолет, а к спине твоей будет приставлен нож неумолимого мужа. Настоящий воин должен быть готов к самопожертвованию…

Я выросла в семье юриста и о преступной стороне нашего общества знаю не понаслышке; чего я только не насмотрелась с самого детства!

К тому же мои родители – люди исключительного благородства и высочайшей морали – неустанно втолковывали мне: во взаимодействии с внешним миром главное – вести себя достойно, обдумывать свои поступки, принимать во внимание обстоятельства и чувства других людей, ставить себя на их место. Только так и можно стать достойным гражданином. (Во всяком случае, досудебное урегулирование споров начинается именно с этого.)

Поэтому, выйдя замуж, я постоянно копалась в себе и тщательно перебирала в уме разнообразные преступления, совершенные невесткой семьи Кэро.

Как начнешь перебирать – ужас просто! Каких только страшных злодеяний я не сотворила! Здесь и гражданские дела, и уголовные, не говоря уже о тех, что открывают по жалобе потерпевшего.

Например, с точки зрения свекрови, я виновна в прелюбодеянии, грабеже, мошенничестве, хищении и похищении, насилии, нанесении ущерба, вмешательстве в семейные дела и многих, многих других непростительных, тяжких преступлениях.

Осознав это, я почувствовала себя законченной негодяйкой и приуныла.

Но послушай меня, не отчаивайся. Раз уж ты натворила дел, наберись наглости: пусть нечистая совесть останется твоим секретом, главное, чтобы свекровь ни о чем не догадалась.

Чем больше размышляешь, тем понятней все становится. Внезапно тебя озаряет: конечно, свекровь от всего сердца тебя ненавидит. И не сомневайся в силе своей проницательности, она никогда тебя не подводила. Ошибки быть не может: свекровь тебя ненавидит, она твой тайный враг номер один. Пока ты сидишь в самолете, летящем в сторону ее дома, в твоей голове должен сформироваться предварительный облик врага.

Теперь, когда у тебя появился тайный враг, нельзя быть наивной. Даже если она агент ЦРУ, а ты – агент ФБР, не проявляй легкомыслия, не думай, что вы – свои люди; неизвестно еще, кто кому расставил ловушку.

В Мадриде, сойдя с самолета, не удивляйся, что тебя, преступницу, никто не встречает с цветами, несмотря на отправленную загодя весточку. (Радуйся уже тому, что тебя не встречают люди в штатском с наручниками наготове. Раз уж пошел такой фарт, беги скорей за лотерейным билетом!)

В аэропорту я говорю, что меня мучит жажда, отправляюсь в кафе, где выпиваю три стакана газировки, и только потом нехотя плетусь к такси. (Ах, хорошо бы мне попалась в газировке кишечная палочка, тогда я легла бы в больницу с острым отравлением и могла ни с кем не встречаться!)

И вот я стою на дрожащих ногах у дверей квартиры моей свекрови. Я опускаю чемодан и, волнуясь, говорю Хосе: «Скорей жми на звонок. Скажи – я здесь».

Но разве сын семейства станет слушать мои сумасшедшие бредни? Конечно, нет. Он достает из кармана ключ, сам отпирает дверь и заходит. (Возвращение блудного сына всего драгоценней!)

Быстрыми шагами уходит твой муж в бесконечный коридор. «Папа, мама, – кричит он, – мы приехали!»

Будь я настоящим храбрецом, все равно не осмелилась бы перейти этот Рубикон. Я стою в дверях с застывшей улыбкой на лице и отсчитываю секунды: семь, шесть, пять, четыре, три, два, один…

Из противоположного конца коридора внезапно вылетает вооруженная конница. В авангарде мчится свекор, в спину ему дышит свекровь. Младшая сестренка с громким визгом проталкивается вперед, бородатые братья раскрыли объятья…

Я знаю: час пробил. На крыльях фортуны лечу я навстречу своей судьбе, я рассчитываю сначала попасть в объятия свекра, как более безопасные, но его опережает свекровь. Она крепко меня обнимает и принимается разглядывать, лучезарно улыбаясь.

Твой противник силен и хитер, голыми руками его не возьмешь, надо быть начеку!

Новую невестку семьи Кэро втащили через порог.

– Дорогие отец, матушка, я виновата перед вами, простите меня. (Не вздумай сказать: «мы», ведь их сын – невинная жертва.)

Будь твоя свекровь из Китая, тебе пришлось бы еще круче: переступить через порог ты могла бы только стоя на коленях и кланяясь со скоростью пестика, размалывающего в ступке чеснок. Не волнуйся, здесь тебя не заставят «стоять в снегу у дверей учителя Чэна»[36] и мерзнуть триста дней подряд. Если свекровь твоя – человек высоконравственный, она сама поднимет тебя с