Пункт назначения 1978 - Виктор Громов

ненароком вляпался в дерьмо, развернулся и просто ушел, оставив стоять одну. Вика молча смотрела мне в спину. Казалось, что рубашка меж лопаток вот-вот задымится. А я подумал, что, к счастью, в этот раз губительной болезни по имени «Вика», сумел избежать.

Глава 19. Прогулка

Ребята меня уже успели заждаться. На этот раз они устроились у тумбы с афишами. Я кинул туда взгляд и поморщился – гонки в шаре продолжали свои блистательные гастроли.

– Мы думали, ты не придешь. – Сказал Димон, поднимаясь навстречу и протягивая руку.

– Почему? – ответил я вопросом на вопрос, но, по правде говоря, не так уж сильно и удивился.

– Да так… – он улизнул от ответа.

Пашка протянул свою грабку небрежно, не вставая с забора. И решил поддержать разговор:

– Ты чего опоздал?

Я поморщился.

– Вику встретил…

Пашка задержал свою руку в моей. Спросил, на это раз с искренним любопытством:

– И что она?

Что тут скажешь?

– Ничего. Дура она, ваша Вика. С ней разговаривать бесполезно. Ничего не хочет понимать.

– Это точно. – Хохотнул Димон. – Она, как сюда переехала, всех ребят против себя настроила.

Тут пришел мой черед удивляться:

– Переехала? А она разве не местная?

Пашка пружинисто поднялся, задрал вверх руки и потянулся, разминая спину.

– Нет. Из Москвы она.

А Димон добавил:

– Отца ее сюда перевели. Говорят, он там большой шишкой был. К нам его понизили.

И тут же закруглил разговор:

– Ну, хватит о Вике. Айда, купаться.

Он выудил из-за тумбы старенькие линялые ласты и маску без трубки, обернулся ко мне и спросил:

– Ты нырять-то умеешь?

Хм, сложный вопрос. Пробовал когда-то. Лет сорок назад. Я про себя рассмеялся над своими мыслями. Вслух сказал:

– Не особо.

Пашок понимающе кивнул и хлопнул меня ладонью меж лопаток.

– Не боись, научим.

Я и не боялся.

* * *

Домой вернулся уже после двух. В квартире было тихо. Ключ ожидаемо нашелся под ковриком. На плите ждал обед – жаренка с котлетой. В банке на столе – компот. Рядом записка: «Никуда не убегай. Вечером пойдем гулять. Папа возьмет «Зенит». Чуть ниже приписано отцовской рукой: «Отпуск скоро пройдет, а у нас ни одной совместной фотографии».

С этим я было согласен. В прошлый раз действительно ни одной общей фотографии не вышло. Пусть хоть в этот будет. На память.

Я взял вилку, перенес банку с компотом на мойку и принялся есть прямо со сковороды, стоя. Жадно, с удовольствием. Ныряние и утренний заплыв разожгли во мне зверский аппетит. Не спасла и вареная кукуруза, купленная по случаю на пляже.

Все оставленное матерью заглотилось в мгновение ока. Грязную посуду я загрузил в мойку и озадачился тем, что давно пора было сделать – принялся искать молоток и гвозди. Твердо решил заколотить дверь, чтобы ни в чью дурную голову не пришла замечательная мысль, узнать, что там внутри. Сейчас для этого был самый походящий момент.

Не знаю, как у кого, у нас дома все инструменты хранились в стенном шкафу в туалете. Мой дед такое добро держал на застекленной лоджии. Здесь оба варианта отпадали по причине полного отсутствия как санузла, так и балкона. Я почесал репу, и принялся методично обыскивать все шкафчики в кухне.

Мог бы и не стараться. Пусто! Пришлось перебираться в коридор. Здесь с потайными местами тоже было не густо. Разве что потолочная антресоль на перешейке перед кухней. Благо дверки у нее не запирались.

Я запалил в коридоре свет, принес табурет и полез наверх. Бинго! Все, что нужно для счастья настоящему мужчине, нашлось именно здесь.

Молоток сразу попался на глаза. Он лежал с самого края. А вот с гвоздями оказалась напряженка. Я перебрал целую кучу разного хлама, небрежно сваленного в коробку из-под обуви, пока сумел отковырять два приличных экземпляра – две сотки. Прямо скажем, не густо. Но на безрыбье и рак – рыба.

После гвозди сгрузил в карман, подхватил молоток и направился к двери. Мое отражение в зеркале показалось мне невозможно серьезным и хмурым. Я невольно усмехнулся, заметив его, но останавливаться не стал.

Первую сотку забил сквозь дверное полотно в притолоку наискосок. Вторую вниз, накрепко прибив злополучную дверь к деревянному порожку. Теоретически, хватило бы и одного гвоздя. Много ли сил у тощей девятилетней девчонки? Практически… Я забил бы и десять, если бы они были. По факту вышло два. И то хлеб.

Я, для успокоения души, подергал за дверную ручку и, вполне собой довольный, отправился на кухню на инспекцию холодильника. Жареной картошки мне совершенно точно было маловато.

В холодильнике нашлись сыр и масло. В хлебнице, что тоже не стало сюрпризом, лежал хлеб. Я соорудил себе пару бутербродов, налил холодного чаю и уселся на табурет, попутно размышляя, что делать дальше.

* * *

Дальше… Чем ближе становилось это дальше, тем сильнее оно меня пугало. Я попытался восстановить день Х в подробностях. Что там было? Утро субботы я не помнил вовсе. Только то, что ходил с Викой купаться и пообещал отвести на гонки в шаре. Встретиться мы договорились в кафе-мороженное неподалеку. Вечером. А потом родители собрались в кино, и мне на шею повесили Ирку…

Тогда, сорок лет назад… Вечером в субботу.

Я допил чай, отставил чашку, поднялся и подошел к окну. Во дворе было удивительно пусто. У подъезда сидел толстый рыжий кот и лениво щурился на солнышке. Я поймал себя на том, что немного ему завидую. Вот у кого голова ни о чем не болит! Кот словно услышал меня, поднялся, потянулся и, степенно переставляя лапы, удалился прочь.

Я снова вздохнул и пошел в спальню. С твердым намерением наконец-то почитать. На полу возле кровати сиротливо лежал «Айвенго». От вида книги меня перекосило, как от зубной боли. Вот ничего не имел против замечательного творения Вальтера Скотта. Но сейчас