Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Ничего, поплачет где-нибудь в туалете и вернется…» — особенно не беспокоясь, решил он, но Даша так и не появилась. Очевидно, она совсем ушла с вечеринки и уехала домой — хотя они и договорились накануне, что после тусовки вместе поедут к нему. Он нисколько не чувствовал себя виноватым, а, напротив, еще больше разозлился на Дашку. Детский сад какой-то, честное слово! Он мысленно махнул рукой и через пятнадцать минут уже напрочь забыл о ней, увлекшись разговором с помощником Старьевщицы, которого так и продолжал называть брокером. Брокер тоже появлялся на подобных мероприятиях, но как-то ухитрялся превращать их чуть ли не в производственные совещания. Во всяком случае, он ничего не пил и не ел, говорил только с нужными ему людьми и исключительно по делу. Появлялся как-то незаметно и так же незаметно исчезал.
Прошло несколько дней, прежде чем Андрей вспомнил… нет, не о Даше, о ней он больше не думал, а о данном самому себе обещании съездить на кладбище к матери. Да, надо бы это сделать, он там не был уже неизвестно сколько, могила наверняка запущена донельзя. Надо посмотреть, что там можно сделать… И в один из дней, на который у него не было особенных планов, Андрей заставил себя подняться пораньше и отправиться на Ваганьковское кладбище.
Стоял конец августа, в воздухе ощутимо витал дух приближающейся осени. Дожди пока не начались, но день выдался пасмурный, серый и неприветливый, и настроение его было под стать погоде, его с самого утра раздражало все и вся… Впрочем, в последнее время у него и в хорошую погоду было не менее скверно на душе. Но сегодня с ним творилось что-то совсем из ряда вон выходящее, и мир, как нарочно, поворачивался к нему самой худшей, самой неприглядной своей стороной.
Увидев на обочине шоссе стеклянный куб цветочного магазина, Андрей дал указание водителю остановиться. В нос в киоске ударил тяжелый неприятный запах — почему-то в магазине пахло не свежими цветами, а подвальной сыростью и плесенью. Он оглядел витрины и поморщился — все выставленные на продажу цветы уже начали увядать, а некоторые давно засохли или безнадежно пожухли. Да и продавщица, которая копошилась где-то в углу и едва подняла голову при появлении клиента, выглядела не лучше своего товара — страшненькая, неухоженная, руки грязные, под ногтями земля… И это один из лучших цветочных салонов на Рублевке!
Первым его желанием было тотчас развернуться и уйти, но ехать на кладбище без цветов он считал неудобным и потому, преодолевая отвращение, заставил себя купить букет самых дорогих роз и приказал охраннику (теперь, став очень состоятельным человеком, он никуда не выезжал без сопровождения) спрятать их в машине куда-нибудь подальше. Да хоть в багажник, лишь бы с глаз долой, не видеть их фальшивой расцветки, не чувствовать тяжелого запаха сырости.
Вернувшись в свой «Роллс-Ройс», Андрей вдруг заметил, что кожа, которой обит салон его новенького автомобиля, заметно вытерлась и потеряла вид — когда только успела? Новый шофер, которого ему рекомендовали как профессионала высокого класса, вел машину отвратительно, грубо и резко тормозил и дергал с места рывком, а от сидящих рядом с шефом охранников невыносимо разило смесью пота и дешевой туалетной воды. Обстановка на дороге сегодня была ужасна, как никогда, пробки подстерегали их, казалось, на каждом метре, светофоры только и ждали их появления, чтобы переключиться на красный. Ну, а пешеходы так и лезли под колеса, а водители машин, едущих рядом и навстречу, будто вообще никогда в жизни не слышали ни о каких правилах дорожного движения. Словом, путь от Рублевки до Ваганьковского кладбища стал настоящим мучением.
Когда «Роллс-Ройс» остановился у кладбищенских ворот, Андрей приказал охранникам оставаться на месте — их присутствие начинало выводить его из себя. Но стоило ему пройти по центральной аллее и свернуть налево, на боковую дорожку, как вскоре он пожалел о своем решении, так как почти мгновенно заблудился. Оказывается, чуть в стороне от главных аллей с их помпезными, бросающимися в глаза памятниками на могилах известных людей или неизвестных бандитов, на одном из самых престижных кладбищ столицы царило полнейшее запустение. Почти все попадавшиеся на глаза захоронения находились в ужасном состоянии: могилы заросли бурьяном и крапивой, кресты и надгробные плиты покосились и покрылись трещинами, на погнувшихся оградках облупилась краска, забытые искусственные цветы и венки полиняли и выцвели до грязно-желтоватой белизны… Дорожки между могилами тоже густо заросли травой и все были засыпаны мусором до такой степени, что местами было невозможно пройти. К тому же Андрей вдруг забыл дорогу к последнему пристанищу своей матери. Ему казалось, что поворот на дорожку, ведущую к ее могиле, должен был быть вон за тем памятником — но никакого поворота за памятником не оказалось, там обнаружилось лишь старое, почти полностью сгнившее дерево с желтой, точно в октябре, осыпающейся листвой на немногочисленных оставшихся живыми ветках. Оградки, кресты, деревья, крик ворон над головой — он решительно не знал, куда ему надо идти, где сворачивать и даже сомневался, что сможет вернуться обратно.
А еще очень мешался этот проклятый букет роз, который он с отвращением нес в руках. Толстые острые шипы до крови искололи ему пальцы, вода, оставшаяся на стеблях и листьях, все время капала на его стильный английский костюм, оставляя на нем крупные, неприятно пахнущие пятна, почему-то имевшие ядовито-коричневый цвет…
Он плутал очень долго, не меньше трех четвертей часа. Его сопровождающие забеспокоились, не случилось ли чего плохого с их шефом, начали звонить на мобильный, спрашивать, все ли с ним в порядке, и Андрей, не стесняясь в выражениях, послал их куда подальше. Осознав в конце концов, что могилы матери он так никогда и не найдет, он выбросил осточертевший букет в первую попавшуюся мусорную кучу, благо их тут повсюду было навалом, и, вдруг почувствовав страшную усталость, настолько сильную, что его даже перестали держать ноги, присел рядом с этой кучей прямо на землю. Вынул из кармана припасенную бутылку элитной водки «Абсолют», глотнул прямо из горлышка. Водка от долгого пребывания в кармане успела нагреться и стала отвратительной на вкус, точно дешевое паленое пойло, которое ему как-то раз довелось попробовать в начале девяностых. Тогда последствия этого «эксперимента» оказались столь печальными, что с тех пор он старался пить только качественное спиртное — или не пить вообще…
Прямо перед ним, на самом верху мусорной кучи валялся большой венок из когда-то живых цветов, листьев папоротника и еловых веток. Еще недавно он, очевидно, стоил весьма и весьма недешево, это было ясно и до сих пор. Но теперь цветы завяли, ветви и листья помялись и поломались, а позолота с надписи на траурной ленте осыпалась, так что теперь при всем желании нельзя было разобрать, кому предназначалась эта дань последней памяти. И при взгляде на этот выброшенный венок у Андрея вдруг непроизвольно мелькнула мысль, что венок этот похож на его жизнь. Пройдет еще совсем немного лет — и блеск так же осыплется, он так же окажется выброшенным в мусорную кучу, никому не нужный и всеми забытый. И никакие деньги, сколько бы их у него ни было, не в силах хоть что-то изменить в этом неизбежном процессе…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});- Легкие деньги - Сеа Коммисар - Ужасы и Мистика
- Команда скелетов - Стивен Кинг - Ужасы и Мистика
- Свет на краю земли - Александр Юрин - Ужасы и Мистика
- Дом, где живут привидения. Как не задушить себя галстуком? - Мария Корин - Городская фантастика / Ужасы и Мистика
- Синий краевед и сасанидское серебро - Александр Тыкин - Альтернативная история / Прочие приключения / Ужасы и Мистика
- Большая книга ужасов – 56 (сборник) - Евгений Некрасов - Ужасы и Мистика
- Большая книга ужасов – 84 - Сергей Сергеевич Охотников - Детские остросюжетные / Ужасы и Мистика
- Большая книга ужасов – 4 - Елена Нестерина - Ужасы и Мистика
- Домой приведет тебя дьявол - Габино Иглесиас - Ужасы и Мистика
- Произнеси её имя (ЛП) - Джеймс Доусон - Ужасы и Мистика