Эйнштейн (Жизнь, Смерть, Бессмертие) - Б Кузнецов

"В общей теории относительности я не достиг продвижения: электрическое поле по-прежнему ни с чем не связано. Связь не получается. И ничего у меня не выходит в понимании электронов. Мой ум потерял гибкость или действительно спасительная идея очень далека? Я с восторгом читаю "Братьев Карамазовых". Это самая поразитель

209

ная книга из всех, которые попадали мне в руки... Что касается внешних событий, то как будто воцарился покой. Но везде чувствуются неимоверно острые противоречия. В городе потрясающая нищета, голод, неимоверная детская смертность..." [28]

Отметим, что фраза о "Братьях Карамазовых" находится между жалобами на неудачи единой теории поля и рассказом о тяжелых впечатлениях берлинской жизни. Это единственное, что воодушевляет Эйнштейна из всего упомянутого в письме. Как часто Эйнштейн в поисках мировой гармонии уходил из области абстрактно-логических схем в область литературно-художественных восприятий. Такой переход облегчался эмоциональностью научного творчества и рационализмом художественных интересов и склонностей.

О единой теории поля речь впереди и еще не близко. Заметим только, что уже в двадцатые годы в письмах и дневниках Эйнштейна часто звучит грустное ощущение величайшей трудности постижения мировой гармонии. И величайшей трудности установления общественной гармонии. Это ощущение появляется, в частности, в путевых письмах и путевых дневниках Эйнштейна.

Эйнштейн относился с некоторым недоумением к деятельности Галилея, направленной на защиту гелиоцентризма. Он говорил, что в отношении собственных идей предпочел бы рассчитывать на убедительность, присущую самой истине, которая не нуждается для своего признания в слабых усилиях мыслителя. И вместе с тем Эйнштейн утверждал, что без чувства солидарности с единомышленниками жизнь показалась бы ему пустой. Противоречие здесь кажущееся. Для Эйнштейна его концепция мира представлялась непоколебимой в своей основе, в своих исходных принципах. Она казалась ему простой и постижимой в силу своей естественности и стройности - "внутреннего совершенства", завоевывающего умы независимо от сложных вычислений и наблюдений. Эйнштейн доводил свои работы до безукоризненной логической и математической корректности, он тратил долгие годы на разработку очень сложных математических построений, он понимал их спорность и их недоступность широким кругам. Но наряду со сложным, спорным и эзотерическим содержанием

210

теоретические конструкции Эйнштейна включали простые и ясные принципы, допускавшие экзотерическое, простое и ясное изложение. Эти принципы нужно было раскрыть перед людьми, и их внутренняя стройность и убедительность должны были довершить все остальное.

В двадцатые годы Эйнштейн почувствовал с особенной силой необходимость изложения указанных простых, ясных и бесспорных принципов науки. Отравленные замыслы реванша, безыдейная и бессильная позиция Лиги Наций, сращивание националистической стихии с выступлениями против основ научного мировоззрения - все это вызывало у Эйнштейна мысль о социальном эффекте науки.

Не математические расчеты, а рациональный дух физических теорий и общая картина вселенской гармонии должны были противостоять реакции. В этой сфере единомышленниками Эйнштейна, к которым он тянулся и чьей солидарности искал, были широкие круги. Общение с ними не укладывалось в рамки физических журналов.

В 1615 г. Галилей поехал в Рим, чтобы отстаивать гелиоцентризм и классический принцип относительности перед конгрегацией кардиналов. В двадцатые годы нашего столетия Эйнштейн предпринимал длительные и многократные путешествия, чтобы отстаивать новую картину мира перед коллективным разумом человечества.

Интересно, что противники Эйнштейна отметили расширение аудитории, к которой обращался Эйнштейн. В Германии появилась брошюра под названием "Теорию относительности внушают массам". Ее автор писал:

"Поскольку ошибочный характер теории относительности стал очевиден для научных кругов, Эйнштейн все более и более начал обращаться к массам и придавать своей теории и себе все более публичный характер" [29].

28 Seelig, 265.

29 Frank, 167.

В начале двадцатых годов Эйнштейн и Эльза побывали в Голландии, Чехословакии и Австрии, затем отправились в Америку, остановились в Англии, посетили Францию и, наконец, совершили путешествие в Японию, Палестину и Испанию.

211

В Голландии, в Лейдене, Эйнштейн прочитал перед полуторатысячной аудиторией лекцию "Эфир и принцип относительности". Эта лекция - популярная и затрагивавшая основные идеи физики - характерна для поисков нецеховых единомышленников. Она пронизана мыслью о рациональной схеме мироздания, мыслью, общественный резонанс которой оценивали теперь и друзья, и враги. Последние писали о взглядах Эйнштейна:

"Долгое время нас старались убедить в сенсационном факте, что эфира не существует, а теперь сам Эйнштейн восстанавливает его, Этого человека нельзя принимать всерьез, он постоянно противоречит сам себе" [30].

30 Frank, 168.

Энтузиазм друзей Эйнштейна и, главное, небывалое расширение их контингента после лекции в Лейдене показывали, что дело идет не только о физике, а о защите рационального, научного мировоззрения против сил реакции.

В лейденском докладе 1920 г. "Эфир и принцип относительности" Эйнштейн подошел к понятию эфира исторически. Это понятие появилось в науке, отвечая стремлению к единству физической картины мира. Идея дальнодействия противоречит представлению о толчках как о причине движения тел. Поэтому казалось необходимым ввести гипотезу среды, давление или толчки которой заставляют тела стремиться одно к другому. Далее, волновая теория света требовала представления о среде, механические колебания которой распространяются волнообразно и служат причиной оптических явлений. В XIX в. оптические эксперименты привели к убеждению, что указанная среда не участвует в движении тел, что тела при своем движении смещаются относительно эфира. Но эксперимент Майкельсона показал, что вытекающее из такого смещения различие скорости света в различных направлениях внутри движущегося тела не подтверждается. Специальная теория относительности вывела отсюда, что движение относительно эфира есть понятие, не имеющее физического смысла: мы не в силах указать физические наблюдения, с которыми можно было бы сопоставить подобную конструкцию разума.

Но общая теория относительности открывает путь к некоторой реабилитации эфира, к приписыванию этому понятию некоторого физического смысла. Дело в том, что тяжелые тела - источники гравитационных полей меняют метрические свойства пространства. Последние

212

рассматриваются как физические свойства. Но если пространство обладает определенными, наблюдаемыми физическими свойствами, мы можем рассматривать его как материальную среду и назвать ее эфиром, только ни в коем случае не наделяя реабилитированный эфир классическими свойствами, не предполагая, что физические объекты движутся в эфире или что части эфира смещаются со временем. Допуская, таким образом, в физику понятие эфира, Эйнштейн говорил:

"Согласно общей теории относительности пространство обладает физическими качествами, в этом смысле, следовательно, существует эфир".

Нужно отметить, что понятие эфира в последующие годы все же не вошло в физику. Предпочитали говорить просто о гравитационном поле, изменяющем свойства пространства.

Поездка в Лейден в 1920 г. была началом систематических посещений этого города. Помимо Лоренца, об отношении к которому уже говорилось, Эйнштейна притягивало общество Эренфеста. Дом Эренфеста был родным домом Эйнштейна, а Пауль Эренфест и его жена Татьяна Алексеевна Афанасьева-Эренфест - самыми близкими друзьями Эйнштейна и Эльзы. В 1923 г. преемником Лоренца в Лейденском университете стал Эренфест, а Эйнштейн был приглашен в качестве внештатного профессора. Он ездил из Берлина в Лейден, приходил к Эренфестам, где для него каждый раз готовили то, что он любил. Эренфесты запомнили радостный возглас Эйнштейна по приходе в эту квартиру: "Что нужно человеку, кроме скрипки, кровати, стола и стула!"

На следующий год после лейденской лекции пражское научное общество "Урания" пригласило Эйнштейна прочесть лекцию. Эйнштейн приехал в Прагу. Он был гостем Филиппа Франка. Франк с женой жили в это время в физической лаборатории немецкого университета, в том кабинете, который раньше принадлежал Эйнштейну. В Чехословакии в это время трудно было найти квартиру. Эйнштейна устроили тут же, и это помогло ему избавиться от толпы корреспондентов. Вместе с Франком они посетили чешский университет и затем побывали в нескольких кафе - Эйнштейну хотелось посмотреть вблизи на жизнь города, по которому он в свое время так много бродил.

213

Вечером состоялась лекция Эйнштейна в переполненном зале общества "Урания", а затем - встреча членов этого общества с Эйнштейном. После ряда приветственных речей наступила очередь Эйнштейна. "Будет, по-видимому, приятнее и понятнее, - сказал он, - если вместо речи я сыграю вам на скрипке". И к всеобщему удовольствию Эйнштейн сыграл сонату Моцарта [31].