Феечка в драконьей академии (СИ) - Дашкевич Софья

 — Где… они… — выдавила, запыхавшись, когда Бранд свернул в очередную кишку коридора на какую-то узкую неприметную лесенку.

 — В профессорской!

 — Что?! — не сдержала стон разочарования.

И кто, интересно, наслал на меня проклятие вечной неудачницы? Мэлине такое не под силу, а ведьмам я вроде дорогу не переходила… Профессорская — это едва ли не самая защищенная комната во всей академии. Там проходят педсоветы, принимаются все важнейшие решения… Сложнее попасть только в кабинет ректора! А уж с моим-то послужным списком не видать мне допроса, как своих ушей!

 — Не паникуй, у меня есть ключик от этой двери, — самодовольно отозвался Бранд.

«Ключиком» оказался тесный тоннель под самым потолком. То ли бывший дымоход, то ли старая вентиляция…

 — Этой академии больше тысячи лет, — сообщил приятель Кайсы, проталкивая нас внутрь. — Неужели вы считаете, что за все это время студенты не нашли способов подслушивать?

 Вообще-то я очень ценю нестандартное мышление и изобретательность, но конкретно этот способ прослушки был не самым комфортным. Мы ползли, как три больших гусеницы, по толстому слою пыли, собирали волосами паутину и натыкались на какие-то косточки… Нет, лучше не знать, кому они принадлежали.

Вскоре послышались чьи-то голоса, и Бранд приложил палец к губам. Мы двинулись вперед вдвое медленнее, стараясь не дышать и не издавать звуков. И наши труды были вознаграждены: я увидела свет в конце тоннеля. Причем, буквально: сквозь мелкую резную решетку пробивались солнечные лучи, а за ней… За ней происходило, что изменило мою жизнь.

После того дня я часто размышляла, что было бы, не попади я на тот допрос. И всякий раз приходила к самым неутешительным выводам. Но обо всем по порядку.

Итак, перед нами предстала картина маслом: во главе овального стола из красного дерева восседал Манфорд Копперброк. Выглядел он прискорбно: под глазами мешки, волосы всклокочены, губы искусаны в кровь… Судя по всему, провел ночь в темнице, а уж я-то знала, до чего там несладко.

За его спиной стоял господин ректор, причем не менее бледный, чем его внучок, напротив — наша непревзойденная Талея, а вокруг нее толпились драконы в мундирах с гербом короля. К счастью, с элегией истины было уже покончено, и мы могли не опасаться, что нас прорвет на внезапные откровения.

 — Что ты делал в Крейвике? — грозно обратился к Манфорду один из мундиров.

 — Хотел купить средство от фейской краски, — сдавленно ответил медный.

 — Одна из фей раскрасила его в синий цвет, — пояснил ректор Копперброк. — Виана Лобелли. Но она уже стерла…

 — Я буду вам крайне признателен, — перебил его серебряный следователь с острой клиновидной бородкой, — если вы не станете вмешиваться в процесс допроса.

Стоит отдать ректору Копперброку, он возражать не стал. Кивнул с достоинством и замолчал.

— Это правда, — вновь заговорил Манни. — Я не хотел, чтобы меня узнали…

Далее последовал короткий сбивчивый рассказ о происшествии в галерее королей, но мундиров он особо не впечатлил.

 — Ты нашел средство?

 — Нет. Мне сказали, сводить пятно долго. Я прикупил мази от травм, согревающего отвара… Я же бежать планировал.

 — Что еще? — напирал следователей. — Мне нужно знать все!

Манфорд беспомощно покосился на деда, сглотнул и ссутулился. Он явно не хотел озвучивать все, но против магии истины не попрешь.

 — Еще лосьон для роста волос… — глухо признался парень. — У меня усы не растут, а я…

 — И?

 — И проклятый пепел.

Эти слова дались Манфорду тяжелее всего, он смотрел куда-то себе под ноги, и только уши горели багрянцем, контрастируя с медно-рыжей шевелюрой.

 Тишину в профессорской нарушало лишь поскрипывание пера: самый молодой в компании следователей, высунув от усердия язык, старательно протоколировал допрос.

 — Я его вообще без задней мысли купил! — вдруг подскочил Манфорд. — Я никого не хотел травить! Это для самообороны! Я же не знал, куда мне придется лететь, где скрываться…

 — Сядь! — прикрикнул на него следователь с бородкой. — Твоя задача — только отвечать на вопросы! Что ты там хотел, к делу не относится!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Медный в отчаянии рухнул обратно на стул и обхватил голову руками. Странно, мне бы полагалось сейчас испытывать к нему ненависть, но я отчего-то не могла. Мне было жаль его. Несмотря ни на что — искренне жаль.

 — Перейдем ко дню отравления, — продолжил следователь безо всяких эмоций. — Где ты был сразу после тренировки по фехтованию?

 — Я… Я не помню.

 — Ложь! — неожиданно взревел серебряный.

 — Я прошу прощения, — вмешалась Талея, — но он сейчас не может лгать! Это исключено!

Следователь с бородкой недобро взглянул на ректорессу, однако воздержался от спора. Ну еще бы! Если она отзовет свою магию, то им еще долго возиться с расследованием, а тут можно получить признание на блюдечке.

 — Рассказывай все, что помнишь, — процедил мужчина, обращаясь к Манфорду.

 — Я вышел из зала, хотел пойти в душевую… А потом… Потом как-то оказался в западной башне, на этаже серебряных.

 — Что было между этими событиями? Куда ты ходил?

 — Не помню… Клянусь всем, что хотите, не помню!

 — Он был в моем кабинете, — подал голос ректор Копперброк. — Я отчитывал его за то, что он травмировал эту фею… Лобелли… Велел извиниться и принести ей мазь от ушибов.

 — При всем уважении, господин Копперброк, еще одно слово, и я попрошу вас выйти! — раздраженно бросил следователь. — Не надо его выгораживать! Вы препятствуете правосудию, а это карается законом!

Я прикусила язык. Мне-то было известно, что ректор не врал! Манфорд действительно извинился передо мной в тот день, сетовал на выговор от деда, мазь дурацкую вручил… Но почему он сам не помнит об этом?! Что-то тут явно нечисто!

Впрочем, следователи на подобную мелочь внимания не обратили.

 — Крыло серебряных, — напомнил остробородый Манфорду. — Что было там?

 — Я искал Деррика. Я… Меня колотило от злости… Знаете, как будто тихий голос у меня в голове повторял: «Он — враг! А враг не должен жить! Он — враг! А враг не должен жить…»

 — Манфорд… — едва слышно простонал ректор, закрыв лицо рукой.

 — Что ты сделал дальше?

 — У меня в кармане был пузырек с пеплом. Я не помню, чтобы брал его… Понимаете, в тренировочном костюме нет карманов, но я не знаю, когда переоделся…

 — Что. Ты. Сделал. Дальше? — безжалостно отчеканил следователь.

 — Я пошел в спальню Деррика, — ответил медный, не поднимая глаз. — Там лежал его гребень… Он же носится со своей прической…. И я…

 — Говори!

 — Я посыпал гребень пеплом и ушел. Потом в коридоре столкнулся с Ви…

Все, что говорил Манфорд дальше, я уже не слышала. Кровь шумела в ушах, сердце норовило выскочить из груди. Не знаю, каким чудом я себя не выдала и вытерпела этот жуткий допрос до конца. Прямо там, в профессорской, медного заковали в кандалы и вывели, чтобы немедленно отправить в Аурвир под королевский суд.

Ректор Копперброк стоял, не шевелясь, как тень самого себя. Он будто разом постарел еще на сто лет, на нем лица не было от горя.

 — Пойдемте, — Талея коснулась его плеча. — Я дам вам что-нибудь успокоительное.

 — Я не могу поверить… Не могу… — сокрушался старик. — Я должен оставить свой пост! Мне нельзя воспитывать других, если мой собственный внук вырос убийцей!..

— Вы не виноваты, господин Копперброк. Это чудовищная случайность…

Я впервые видела, чтобы Талея проявляла к кому-то сочувствие. Бормоча слова утешения, она увлекла ректора за собой, и мы смогли, наконец, выдохнуть.

 — Ну вот и все, — резюмировал Бранд. — Справедливость в действии…

 — Нет, тут что-то не так, — мрачно возразила я.

Мне не давали покоя все эти несостыковки. Внезапный провал в памяти… Пепел, который неизвестно откуда взялся в кармане… А голос в голове?! Манфорд был каким угодно, но не сумасшедшим!