Открытая дверь - Вера Александровна Колочкова

не юли!

– Ну, с Юрой, допустим… А что в этом такого, теть Ир?

– Да как это – что такого! Время уже двенадцать! Я тут с ума схожу, а ей никакого дела нет! Могла бы хоть позвонить и сказать, где она, с кем она!

– Так вы ж сразу ругаться будете, если она правду скажет… Из-за Юры… А она любит его, теть Ир. А вы этого никак понять не можете. И что ей теперь делать, как быть? Сами посудите, правда…

– Не учи меня жить, Сонечка, ладно? Я сама разберусь, что для моей дочери нужно! И вообще никому не надо меня жизни учить…

Она хотела добавить – и отцу твоему, мол, этого не позволю, но сдержалась. К тому же услышала, как в двери ключ зашуршал, и встала в прихожей грозно, свернув на груди руки кралькой. Хотя и терпеть не могла эту грозную бабью позицию, но сейчас вдруг само собой получилось.

Дверь открылась тихо-тихо, сначала показалась Викина голова. Не дав дочери опомниться, она спросила сердито:

– Ну и где твои обещанные одиннадцать часов? Забыла, о чем мы с тобой договаривались? Как это все называется, можешь мне объяснить?

– Мам… Ну не начинай, пожалуйста, а? – обреченно проговорила Вика, опускаясь в прихожей на пуфик и стягивая с ног кроссовки. – Ну что я, маленькая, что ли, чтобы по времени домой приходить? Ну это уже не смешно, мам, правда…

– А мне смешно, что ли? Я тут с ума схожу, от окна к окну бегаю, звоню всем подряд без разбору! А ей смешно, видите ли! Где ты была, говори?

– Да нигде не была… Просто гуляла…

– С кем ты гуляла? С Юрой? Только не ври мне сейчас, пожалуйста! Ты опять с этим Юрой была?

– Да, мам, с Юрой! Если сама все знаешь, зачем спрашиваешь! Мы просто гуляли, понимаешь ты это или нет? И завтра будем гулять! И послезавтра!

– Просто гуляли? А может, вы дома у него гуляли, а?

– Мам, прекрати… Вот не надо сейчас ничего больше говорить, пожалуйста…

– Почему не надо? Как раз и надо! Ты что, совсем голову потеряла, ничего уже не соображаешь, да?

– Я очень даже хорошо соображаю, мам. Голову я не потеряла, но я люблю его. Нормальной головой люблю, слышишь?

– Ага, нормальной… Может, тебе рассказать, куда эта нормальная голова может привести, к каким последствиям? Сегодня она у тебя нормальная, а завтра… И что тогда? Ты понимаешь, о чем я сейчас говорю, Вика?

– Да понимаю, конечно, не маленькая. Ты боишься, что я могу тебе в подоле принести, правильно?

– Фу, что за выражение… В подоле…

– Нормальное выражение! Все так говорят, когда обидеть хотят! Когда тебя за личность не считают, когда не верят… Если б ты знала, мам, как мне надоели эти твои разговоры, эти твои страхи бесконечные! Как я устала доказывать тебе, что все равно от Юры не отступлюсь! Да, да, не отступлюсь! А как ты еще хотела, мам, скажи? Ты мне пальчиком погрозишь – ай-яй, мол, Юра плохой мальчик, он в колонии был, у него мать алкоголичка, не смей его любить, доченька, и я сразу послушаюсь? Так ты хотела бы, да? Так вот, не будет этого… Не дождешься… Я сама буду принимать решения, сама буду отвечать за свою жизнь! Кого любить, с кем жить, сама буду решать, только сама! И не говори мне сейчас ничего, иначе мы опять поссоримся! А мне так не хочется с тобой ссориться, мам! А хочется, чтобы ты мне верила! Просто верила, понимаешь?

Ирина слушала дочь и не замечала, как потихоньку отступает. По маленькому шажочку, по чуть-чуть, но отступает. И руки уже не складывались на груди воинственной кралькой, а норовили повиснуть вдоль тела безвольными плетьми, и слезы отчаяния подступали к горлу. В один момент ей вообще показалось, что она теряет дочь уже безвозвратно… Что не сможет вытащить ее из той пропасти, в которую она падает! И что теперь делать, что?

Вика тоже почуяла, видимо, ее смятение, протянула жалостно-слезно:

– Ну ма-а-ам… Ну почему мы с тобой опять ругаемся, а? Ну не надо, пожалуйста… Думаешь, я не понимаю тебя, что ли? Да я все прекрасно понимаю, гораздо больше, чем ты думаешь… Понимаю, как ты боишься за меня, как не хочешь, чтобы я была с Юрой… Но ведь ничего страшного не происходит, правда? Я в институт поступлю, Юра работать будет и на вечернем отделении учиться… Между прочим, он в школе очень хорошо учился, он способный, он очень умный! Он… Он много книг читал! И с мамой его мы вместе что-нибудь придумаем со временем… Придумаем, как ей помочь…

– Как вы собрались ей помочь, как? – с трудом сглотнув, тихо проговорила Ирина. – Возьмете ее под руки и силой потащите к наркологу, что ли?

– Да хотя бы и так…

– Ну да, представляю эту картинку… Ты сама-то себя слышишь сейчас, Вик? Ты на это вот… хочешь потратить свою молодость, да? Жить рядом с алкоголичкой, ждать своего мужчину из тюрьмы?

– Да из какой тюрьмы, мам… Ну что ты опять начинаешь…

– А я не начинаю. Я продолжаю, только и всего. И в продолжение вот что тебе скажу… Не будет всего этого, слышишь? Я твоя мать, я не могу допустить того, чтобы ты сама себе испортила жизнь, поняла? Пока я жива, не будет этого, Вика! Никакого Юры рядом с тобой не будет!

– Будет, мам. Это мне решать. Потому что я люблю его.

– Ну, тогда… Тогда… Можешь прямо сейчас к нему убираться! Я не могу больше это терпеть, сил моих нет… Если ты меня не желаешь услышать, то… Делай все, что хочешь, живи так, как хочешь! Алкоголичек лечи, с уголовниками встречайся… А меня уволь, все, не могу больше!

Она не понимала, что сейчас говорит, сама себя не слышала. Слова вырывались какие-то чужие, незнакомые, мерзкие, будто кто-то другой их за нее проговаривал. И остановилась только тогда, когда за Викой захлопнулась дверь… И заплакала навзрыд, припадая спиной к стене и потихоньку сползая вниз – что она наделала, что? Зачем она… Она ведь дочь хотела спасти, а в итоге выгнала ее из дома… Как так получилось, как?

И тут же мысль обожгла – а вдруг она сейчас к Юре пойдет? И останется у него на ночь? Да, она к нему пойдет, конечно же!

Нет, нет, только не это… Нельзя этого допустить… Бежать за ней надо…

Подскочила на ноги, быстро открыла дверь