Похищая жизни - Валерия Чернованова

Отыскав в закромах графини некогда модное платье-шмиз из легкого голубого муслина, аккуратно переложила его на кресло, быстро избавилась от мокрой одежды, добавила в воду ароматической соли и погрузилась в воздушную пену.

Пока отмокала в воде, блаженно щуря глаза и чуть не мурлыча от удовольствия, в комнату начали проникать волшебные ароматы, щекоча обоняние и дразня мой строптивый желудок, с которым и так совладать порой было непросто. Нехотя выползла из ванны, растерлась махровым полотенцем и занялась примеркой наряда.

Нежный муслин окутал тело. Повязав под грудью широкий пояс из той же материи, что и платье, приспустила рукава, чтобы плечи остались открыты, и удовлетворенно оглядела себя в зеркале. И пусть только попробует не соблазниться! Немного подсушила волосы. Решила не заморачиваться с прической, просто расчесала свою непослушную гриву, позволив ей в художественном беспорядке скользить по оголенной спине. Напоследок немного покопалась в косметике Маделин и несколькими «мазками» дополнила свой романтический образ.

Столкнувшись в коридоре с миссис Ларсон, узнала, что ужин велели подать в библиотеку. Ужин… Какое божественное слово! Женщина окинула меня с головы до ног внимательным взглядом, проводила до дверей и, одарив напоследок загадочной улыбкой, удалилась. Еще какое-то время потопталась у входа. Странно, но я почему-то робела, что за мной никогда в принципе не водилось. Может, все-таки простудилась? Ущипнув себя для пущей отваги и пожелав все той же себе удачи, потянулась к ручке. Дрожащие пальцы коснулись холодного металла.

Девин

Я расхаживал по библиотеке, вновь и вновь перечитывая письмо Каролин. Уже знал его наизусть, но не мог оторвать взгляда от строчек. Трудно поверить, что женщина, которую называл бабушкой, на самом деле была самозванкой, без лишних сомнений присвоившей жизнь близкого мне человека и прибравшей к рукам все: титулы, богатство, семью, мою любовь, в конце концов. Несмотря на все странности бабки, я был привязан к ней и тяжело переживал ее кончину. Помню последние слова Каролин (или мне все-таки следует называть ее по-другому?) касались все того же злосчастного медальона. Она потребовала хранить его как зеницу ока и, только получив от меня клятвенное заверение, испустила последний дух.

От всех этих размышлений голова шла кругом…

Посоветовал себе успокоиться. Дверь распахнулась. Я поднял глаза и почувствовал, что головокружение возобновилось, а мысли о покойной графине ушли вслед за ней в небытие. Алексис была восхитительна! Хотя нет, это слово едва ли могло в полной мере передать то, что открылось моему взору. Она так невинно и в то же время обворожительно улыбалась, что на какое-то мгновение даже забыл, что моя напарница — самовлюбленная циничная стерва, способная одним лишь словом довести меня до белого каления. И снова из потаенных уголков сознания поползли непрошенные мысли, которые так упорно гнал от себя целый день.

Поняв, что молчание затянулось, а я слишком долго и слишком пристально ее разглядываю, отвел глаза и пригласил за стол. Постепенно возникшее между нами напряжение спало. За ужином говорили о всякой ерунде, вспоминали наиболее пикантные подробности из жизни сослуживцев, делились предпочтениями в еде и винах. Наверное, это был наш первый нормальный человеческий разговор, даже чем-то похожий на задушевный: без насмешек, глупых шуточек и подковырок. Алексис изменилась до неузнаваемости. А может, мне просто хотелось видеть ее такой.

Когда принесли десерт, мы пересели к камину. Брук скинула туфли и, по-детски поджав под себя ноги, опустилась в глубокое кресло. Правда, долго не смогла усидеть на месте, стала прохаживаться взад-вперед, шурша юбкой и задумчиво накручивая на палец золотистую прядь. И снова я поймал себя на том, что неотрывно слежу за каждым ее движением.

Попеняв на себя за слабохарактерность и приказав не растекаться лужицей у ее ног, задумался. Интересно, какую игру она затеяла? Ей явно от меня что-то нужно…

Низко склонившись ко мне, Алексис тихо проронила:

— После Венды нужно будет заехать к Тони. Вдруг он уже починил свои очки и…

И я потерял голову. Послал к чертям и Тони, и Венду, и всех остальных вместе взятых.

Обхватив за талию, притянул к себе девушку. Один лишь миг, и вот она уже у меня на коленях. Ее глаза растворяются в моих, наши сердца стучат в унисон. Меня обжигает ее дыхание, а грудь ноет от мучительного томления. Я точно не в силах себя контролировать. Может, хоть у нее остались крохи здравого смысла, и сейчас меня оттолкнут, а лучше наградят звонкой пощечиной, чтобы я тут же пришел в себя. Но вместо этого Алексис, обвив мою шею руками, прижимается еще крепче, откровенно напрашиваясь на поцелуй. И на губах нет ехидной улыбки, а только сладостный призыв и предвкушение блаженства.

— Ничего не говори, — шепчу ей, чувствуя, что сражение я проиграл, даже его не начав.

Не прекращая безумного поцелуя, осторожно опускаю ее на ковер. Светлые волосы, словно языки пламени, вспыхивают на темному ворсу. Алексис отвечает на каждую ласку с какой-то неистощимой и ненасытной жаждой, сжигая мосты к отступлению. Нужно остановиться, пока не поздно, вот только разум мне уже не подвластен. Невыносимо оторваться от ее губ.

Начинаю в каком-то исступлении срывать с нее одежды и вдруг, как гром среди ясного неба, стук в дверь.

— Мистер Уистлер, будут еще какие-нибудь распоряжения?

Это подействовало отрезвляюще, словно на нас опрокинули ушат холодной воды. Алексис отскочила от меня, на ходу поправляя сползший рукав, и отошла в спасительную тень книжных шкафов. Я тоже поднялся, кое-как приводя себя в порядок и тщетно стараясь обрести хладнокровие.

В проеме показалась благодушная физиономия Ларсона. Как же я его сейчас ненавидел!

— Может, еще чайку?

Сомневаюсь, что он мне поможет. Потребуется ледяная лавина… Черт бы побрал этого так некстати появившегося старикашку!

Следом за дворецким в библиотеку явилась и его неразлучная половина:

— Мисс Брук, я забыла показать вашу комнату. Если вы не против, могу проводить прямо сейчас.

Алексис неловко кашлянула и, обернувшись ко мне, с едва заметным смущением улыбнулась:

— Спокойной ночи, мистер Уистлер. — Подбежав, еле слышно добавила: — И сладких грез.

Я смерил ее тяжелым взглядом, понимая, что спокойной ночи уж точно не будет.

День одиннадцатый

Алексис

К огромному удивлению (и разочарованию!) мой чуткий сон так никто и не потревожил. Как последняя дура до глубокой ночи ворочалась с боку на бок в ожидании чуда, но это самое «чудо» ко мне не пришло. Дальше — хуже. Утром Уистлер взбесил меня окончательно. Сделал вид, будто накануне вечером ничего между нами не было. Ни тебе страстных поцелуев, ни обжигающих взглядов. Сидел за завтраком с отмороженной физиономией, ковыряясь в своей тарелке, и отрешенно смотрел в окно. Хоть бы разок заикнулся о вчерашнем! Попытался бы извиниться, как он обычно любит это делать, или на худой конец прикинулся смущенным. Черта с два! Довел девушку до любовной горячки и в кусты.

С досадой ударив чашкой по столу, так, что кофейная гуща выплеснулась на скатерть (вот пусть теперь по ней и гадает, что я ему устрою в ближайшем будущем), поднялась со стула. Мысленно приказала себе успокоиться и не давать этому истукану повода обольщаться на мой счет. Раз ему все по барабану, то и мне, скажем, до лампочки. Да и вообще, у меня и без него дел по горло и разгребать их придется самой. Лучше сосредоточусь на насущном, чем буду думать об уязвленном самолюбии. Куда важнее сейчас решить, как избавиться от крови наяды. Отдавать этим засранцам артефакт я, понятное дело, не собиралась, но и умирать во цвете лет в мои ближайшие планы тоже не входило.

— Предлагаю первым делом наведаться к миссис Илис. Ну а там уже, если получим добро, можно и на кладбище.

— Так не терпится туда попасть? — съехидничал Уистлер, удостоив меня мимолетным взглядом.

Это мы что, опять вернулись в состояние холодной войны?

Наблюдатель неторопливо закончил трапезу, никак не реагируя на то, что я постоянно поглядываю на часы и специально маячу перед ним, пытаясь показать, как меня достало его гостеприимство, да и ему бы уже пора честь знать.

Еще минут десять ушло на прощание с Ларсонами, выслушивание пожеланий доброго пути (право, такое ощущение, будто мы собрались в кругосветное путешествие) и ожидание экипажа, заблаговременно вызванного из деревни предусмотрительным слугой.

Милая женщина заговорщицки поглядывала то на меня, то на Девина, надеясь выведать, что же между нами произошло. А ведь сказать, не поверит, что мне и самой хотелось бы это узнать. Но как говорится, финита ля комедия.

Ливший всю ночь дождь, кажется, поимел совесть и приутих, оставив в качестве остаточного явления мелкую морось и переполненные лужи, потому что земля, напившись досыта, уже отказывалась поглощать влагу. На затянутом тучами небе нельзя было отыскать просвета, что сулило скорое продолжение ненастья.