Защитница - Любовь Черникова

Так дуб или крапива? Надо быть честной перед богиней. Кира решилась и вплела дубовые листья. Пусть случится чудо, и друг окажется рядом. Пусть уже Микор вернется, выйдет навстречу по лесной тропинке, стянет свой кушак и набросит ей на талию, притянет к себе. Усмехнется с хитринкой и ляпнет какую-нибудь колкость. Да пускай, хоть и про репу… А потом сорвет поцелуй. Да не так, как обычно, а такой вот — жаркий, как тогда в избе, перед уходом, чтобы было даже немного больно…

Её окликнули, и охотница подняла голову.

Перед ней стояли Федул и Егорша — старые приятели Микора, а с ними ещё несколько парней помладше:

— Ты что это здесь делаешь?

— Венок плету. Или не видишь? — Кира продолжила заниматься своим делом.

У них с Федунькой, когда-то ещё в незапамятные времена, образовалась взаимная неприязнь. Как и большинство, он полагали, что девке с Защитником тренироваться не след, и даже пригрозить попытался. Но особенно крепко все в этом уверились, после того, как она ему и Егорше по разу бока намяла. С тех пор и задирались, но теперь все больше издалека. Микор же только посмеивался, но не лез.

— Но ведь Микора тут нет, — как-то холодно и серьёзно ответил Федул.

— И что с того?

— Микора тут нет, — с нажимом повторил парень, — зачем тебе венок?

— Да ещё и с дубовым листом! — в голосе Егорши прозвучала праведное возмущение.

Кира вдруг разозлилась. Не столько словам, сколько не понравилось ей выражение лиц у парней. Хмурые, будто бы и не праздник вовсе.

— А вам вообще чего надо-то? — она нахлобучила на голову законченный венок, поправила распущенные, чуть волнящиеся, волосы и поднялась. — Идите к своим.

Девчонки, небось, заскучали без вас. Того и гляди — другие уведут.

— Наших не уведешь. Они не такие, как некоторые, — Егорша окатил её презрением с ног до головы. Кира даже внутренне вздрогнула от его взгляда.

— Шла бы ты, охотница, домой подобру-поздорову, — внезапно выдал Федул.

— А ты, Федунька, когда это такой храбрый стал? — взъярилась Кира, делая шаг навстречу. — Или решил, коли я теперь в сарафане, так и управы на тебя не найду?

— А почто ты такая сильно смелая? С чего бы?

Федул не пошевелился и не сошёл с места. Он уже вырос и ничуть не напоминал того худенького, вечно боящегося всего и вся мальца.

— Да она ж теперь с Паситой, чего бы ей тебя боятся? — выкрикнул кто-то из-за спины, но Кира не разобрала, чей это был голос.

— Чего болтаешь? — она даже растерялась от такого заявления.

— Да видели все, как он тебя домой провожал. Ты с ним милуешься, только потому что он первый, кто тебя побить смог? Так можешь особо не гордиться.

Остальные просто не дерутся с девчонками, — Федул снова скривился.

— Да и Микор бил, но ему-то ты все равно отказала.

— Наверное, в полсилы бил, или мы чего-то не знаем? — Егорша многозначительно посмотрел на глумливо хихикающих товарищей.

— Защитник, знамо дело, крепче бьет! — добавил снова голос балагура, прячущегося за спины остальных.

Парни зло расхохотались, и Кира поняла, что ребятам мед, да пиво горячат кровь. А иначе, чем объяснить недобрые речи, да ещё в такой вечер, как сегодня?

— А ежели мы тебя все вместе поколотим, ты с каждым станешь миловаться? — не унимались насмешники.

— Убирайся, Федул, не доводи до греха! — Кира, сжала кулаки и глубоко вдохнула, пытаясь успокоиться. Негоже в праздник затевать драку. А ну случайно спалит кого, как пугал Пасита?

— А и правда, иди-ка своей дорогой, Федул. Я с тобою позже побеседую.

Никто не заметил, как сзади подошёл Лютобор. Строго посмотрел на каждого охальника и встал рядом с Кирой. По другую руку возникла Ламита и взяла охотницу под локоть, поглаживая по плечу, успокаивая.

— Люта, а ты что же? На её стороне? — Федул явно удивился, ведь Микор никогда не дружил с Лютобором, но встал на защиту его недостойной подруги.

— Ну уж точно не на вашей.

— Люта, ты хотя Микору другом и не был, ужели одобряешь, как она поступает?

— Да и ты, похоже, Микору не друг. Иди своей дорогой и не попадайся мне сегодня боле. Не стерплю!

Парни нехотя отошли в сторону.

— Не обращай внимания. Это Глафира их завела, — шепнула Ламита.

— Глафира? — удивилась Кира. — Она-то тут причем?

— Полюбила она Паситу, не смотря ни на что. Даже про Микора думать забыла. А тут его с тобой увидала, разозлилась — оба ведь около тебя крутятся, — Ламита произнесла это каким-то извиняющимся тоном. — Обозлилась она и ну языком трепать.

Вот ребят и раззадорила. Ты же знаешь, язычок-то у Глашки острый.

— Киалана Заступница, — вздохнула Кира, — вот только этого ещё мне не хватало.

Да я, и правда, с радостью бы ушла, если бы можно было! — взгляд непроизвольно скользнул по берегу, отыскивая среди гуляющих знакомую фигуру. Хвала богам, Паситы нигде не было видно.

— Выпей меду, и идем веселиться. Нет у тебя такого права — в ночь Киаланы грустить! — Ламита потянула Киру к ближайшей корчаге. Сама наполнила чарку, подала.

— Малиновый особенно удался.

Щёки девушки алели, даже в сумерках видно было, что она и сама уже отведала меду. Жмется к Лютобору, как ласковая кошечка — приятно посмотреть.

— Твоя правда!

Кира не стала противится, залпом осушила чарку, надкусила сладкий пирожок, который протянул ей Лютобор.

* * *

Как только на небе появилась первая звезда, все неженатые парни потихоньку пропали. Впрочем, ушли они недалеко. Поднялись на дальний холм, где в дубовой роще на священной поляне возвышалась статуя Керуна. Мужчины собрались в полукруг, готовясь к действу, вознося вполголоса молитвы богу-воину. Потом молодежь отправится на берег к девчонкам. Прочие, подобрав остатки праздничного ужина и неспешно болтая, разбредутся по домам.

Во главе мужской братии сегодня был не кто иной, как Защитник Пасита. Именно ему была отведена честь вести обряд. Впрочем, обряды служения Керуну он знал хорошо. Никто и разницы особой не заметил: что Каррон Защитник, что Пасита — благодать снизошла на всех.

Передавалась из рук в руки ритуальная чаша, произносились положенные слова.

Каждый мысленно просил что-то свое: кто удачи в охоте, кто мужской силы, кто богатого урожая, а кто и хорошую жену, да побольше деток.

— Сегодняшняя ночь одними поцелуями не ограничится, — усмехнулся Мордан, передавая чашу брату.

— Сколько добавил? — тихо спросил Харила.

— Тройную дозу, — хихикнул старший тин Шноббер.

Чаша вернулась к Пасите, и он поставил её у ног каменной статуи, а затем одним лишь взглядом разжег огонь, сложенного подле костра.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});