Грон. Трилогия - Роман Злотников

Тот расхохотался:

— Да ты у нас орел. В прошлый сезон никто больше двух дней не выдерживал. Просились на виноградники или сбегали. — Он окинул его веселым взглядом. — Ладно, поговорю с сестрой. Сдается мне, ты ей пришелся в самый раз, пусть немного сбавит, а то сбежишь. А где я еще такого красавца найду? Так, глядишь, и по местным загуляет.

На следующий день Грон отправился вместе с мужчинами на виноградники. Теперь он оставался на хозяйстве только три дня в неделю, но в эти дни приходилось выкладываться полностью. Так прошло лето.

Когда свежее вино было разлито по бочкам и частью отправлено торговцам, а частью заложено в погреб, Грон уже был готов бросить честно заработанное и двинуть куда глаза глядят. Братья изредка проходились по поводу его нетерпения, а Серма с каждым днем становилась все мрачнее. Наконец однажды, после бурного совокупления, сопровождаемого криками и стонами, раскрасневшаяся Серма вдруг оторвалась от него и резко села рядом. Грон лениво повел глазами в ее сторону:

— Ты чего?

Она вдруг развернулась к нему и, обхватив его за шею, жарко зашептала:

— Не уходи! Хочешь, я своего постылого порешу? Синюшника ему подмешаю или подушкой удавлю. А ты со мной останешься. Мужем станешь. Ты и братцев моих сумеешь к рукам прибрать. Ты такой. Я же знаю.

Грон опешил от таких предложений.

— Да ты что?!

Серма на несколько мгновений замерла, а потом резко отпрянула и убежала в дом. Вот дура баба. Долго ли в деревне связать концы с концами. Тут же выведут на чистую воду. Даже если ненароком лишь совпадение случится, и то для нее множество проблем возникнет. Как он успел узнать за лето, на ферму мужа Сермы имелось немало охотников, поскольку тот хоть и был бездетным, но родственников имел множество. Одних родных братьев трое да двое зятьев. А главное, Грону совсем не с руки было здесь задерживаться. Грон покачал головой. Пока не случилось ничего непоправимого, надо срочно линять из этого излишне гостеприимного дома.

На следующий день на винограднике, когда они собирались полдничать, Грон отозвал старшего из братьев в сторонку и обрисовал ситуацию. Тот присвистнул.

— Да, парень, видно, очень ты сестренке запал. До того она таких глупостей не говорила. — Он задумался. — Вот что, ты с лошадьми дела не имел?

Грон расплылся в улыбке.

— Ясненько, — повеселел брат, — тогда слушай. Сына нашего Всадника собираются отправлять в Роул, в гимнасиум, и он ищет ему слугу на дорогу. Оплата небольшая, но харч и лошади. А мы тебе и от себя прибавим, — он хохотнул, — за честность. Ты как?

Грон несколько мгновений раздумывал. В общем-то идеальный вариант, за исключением того, что придется проезжать через деревню, от которой начиналась тропа к Врену-табунщику. Потом решительно кивнул. Была не была. За год он сильно подрос и еще больше раздался в плечах, а подбородок и верхняя губа покрылись густыми черными волосками. Может, никто и не узнает.

— По рукам.

Ужин прошел в молчании. Серма почуяла что-то неладное. Когда после ужина брат засобирался к Всаднику, она бросила на Грона отчаянный взгляд и убежала из комнаты. Ночью, на сеновале, она с отчаянной решимостью начинала снова и снова, к утру доведя Грона буквально до полного изнеможения. Впрочем, и сама она ушла, держась за стенку. Когда рассвело, на сеновал поднялся старший брат. Постояв минуту над спящим Гроном, он тихонько пнул его ногой, а когда тот поднял на него мутный взгляд, покачал головой:

— Да, пожалуй с вами, приблудными, тоже не дело. Так она вполне может раньше себя в гроб загнать, а не муженька.

Грон приподнялся и сел. Голова и рабочий орган болели. Одна от бессонной ночи, другой от перегрузки. Он потер виски.

— Ну что там?

Брат кинул ему кошель с медью.

— Тут шестьдесят монет. Сын Всадника отправляется сегодня в полдень. У тебя есть время сходить к нему и получить эту работу. Он согласился тебя посмотреть.

С этими словами он бросил на Грона скептический взгляд и покинул сеновал. Грон представил, что ему еще надо куда-то идти и что-то показывать, и мысленно застонал.

Дом Всадника располагался у дальней окраины деревни. Грон миновал широкие ворота, распахнутые настежь, и прошел к одноэтажному строению с двумя портиками, на одном из которых подремывал дородный мужчина с тремя подбородками. Когда Грон приблизился вплотную и деликатно кашлянул, тот поднял на него осоловевшие глаза.

— Ну, чего тебе?

— Мне сказали, господин, что хозяину этого дома требуется слуга для его сына, разбирающийся в лошадях.

Тот недоверчиво покачал головой:

— Ты слишком молод, парень.

— Испытайте меня, господин.

Мужчина несколько минут разглядывал Грона, потом проорал в сторону:

— Ефий!

Через несколько мгновений из-за угла выбежал худой парень лет двадцати.

— Да, хозяин?

— Приведи Бронзу.

При этом глаза мужчины блеснули в предвкушении зрелища, и через несколько минут Грон понял почему. Бронзой звали молодую, необъезженную кобылицу, обладавшую, судя по тому, что ее вели четверо конюхов, скверным характером.

— Вот, — кивнул мужчина всеми своими подбородками, — удержишься на ней одно деление клепсидры, считай, что принят.

Это было около трех минут. Грон бросил задумчивый взгляд на Бронзу, уже косившую на него злым взглядом, и кивнул. Хозяин довольно потер руки.

Грон спокойно, не делая резких движений, подошел к Бронзе и протянул руку к поводьям. В это мгновение все четверо слуг одновременно отпустили ремни. Вероятно, они уже не раз проделывали этот трюк, потому что Бронза тут же попыталась встать на дыбы, но Грон успел ухватить поводья и ласково фыркнул ей в морду так, как учил его Врен. Бронза ошарашенно тряхнула головой. А Грон, мягко поглаживая и пофыркивая в ушко, развернул ее против солнца и, улучив момент, вскочил на спину. Бронза попробовала взбрыкнуть, но Грон зажал ей бока и натянул поводья. Некоторое время они молча сражались, но Грон все это время поглаживал ее по шее и фыркал в ушко. Наконец Бронза нехотя тронулась вперед. Грон дал шенкеля и поскакал вокруг дома, сопровождаемый удивленными возгласами. Когда он, спустя полчаса, подъехал к портику, на котором его ждал еще не до конца пришедший в себя от удивления хозяин, тот встретил его с недовольной миной и, махнув рукой конюхам, бросил сквозь зубы:

— Ты принят. Выезжаете сегодня в полдень. Поди на кухню, там тебя накормят, а потом направляйся в конюшню и готовь лошадей.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});