Когда осенние печали. Часть 3. - Эвелина Пиженко

«Ты в этом уверен?! — Кравчук гневно поджал губы. — Твой долг раскрывать совершённые преступления, а не ловить «летучих голландцев!»

«Мой долг не только раскрывать, но и предотвращать преступления…»

«Самым умным хочешь показаться?! Последний раз предупреждаю, Мясников… Не лезь не в своё дело! Если не хочешь накликать прокурорскую проверку, оформляй свои материалы проверки как положено и завязывай с самодеятельностью. Других дел по горло».

«Есть, товарищ полковник!» — решив больше не пререкаться, Михаил нарочно встал по стойке «смирно».

«Немедленно!.. — полковницкий палец грозно взметнулся вверх — к лицу капитана. — Чтобы уже через час…»

«Через час не успею. У меня срочный выезд».

«Куда у тебя выезд?..» — полковник подозрительно прищурился.

«В СИЗО. У меня там допрос».

«Допрос?.. В воскресенье?!»

«Назрела необходимость. Вы же сами говорите, что у нас выходных не бывает».

«Ну, смотри, Мясников… Не играй с огнём. Я тебя предупредил!»

…Михаилу, действительно, нужно было появиться в СИЗО, но совсем ненадолго. Допрос одного из подследственных был назначен на вечер, и Миша посчитал это за знак: отправив Злату домой, готовиться к завтрашнему праздничному дню, теперь он выигрывал сегодняшний вечер и целую ночь перед полковником Кравчуком, которому не терпелось удостовериться, что капитан Мясников сдал–таки все свои «хвосты» и отказался от мысли довести расследование по делу банкира–монаха–Лапина до победного конца.

Объяснения этому были нешуточные. Судя по сведениям, полученным из достоверного источника, выходило, что все попытки капитана Мясникова докопаться до истины десятилетней давности были на контроле заинтересованных лиц. Как только «контролирующий орган» понял, что неугомонный Мясников вышел на верный след, было принято решение пресечь все его следственные действия и предотвратить всплытие неоспоримых фактов, так неуклюже потопленных тогда, десять лет назад. В том, что чей–то интерес тянул сейчас на карьеру и даже на целую жизнь, сомневаться не приходилось.

Лучшим выходом было бы с чистой совестью закрыть все дела за отсутствием составов преступлений… Но Михаил сразу же отверг этот вариант. Гены Семёна Ильича Дзюбы как всегда взяли верх над желанием подчиниться «высокому» приказу.

…Если бдительность Кравчука была слегка приглушена, то Злату обмануть не удалось вовсе. Она сразу почувствовала неладное, когда, покидая СИЗО, Миша позвонил и сказал, что немного задержится, заодно попросил приготовить ему «что–нибудь вкусненькое». Это был верный ход: оставить без ужина любимого мужчину Злата бы себе не позволила, и даже её недовольство не могло помешать ей приехать к нему на квартиру и сразу взяться за кастрюли и сковородки. Тем более, сначала ей пришлось заехать за Бертой, которая вот уже не первый день «гостила» в доме Олега Дзюбы. Берта в данном случае была верным залогом того, что Злата не исчезнет бесследно, как грозилась весь сегодняшний день — в случае, если Миша поступит по–своему.

А он собирался поступить именно так.

…Уже при подъезде к дому третьей, пока только предполагаемой жертвы, Михаил понял, что что–то случилось. Во дворе стояли машины скорой помощи и полиции. Толпа зевак у подъезда наблюдала за действиями нескольких полицейских и врача, суетящихся на небольшом оцепленном лентой участке под окнами.

Подойдя поближе, Михаил увидел тело мужчины, распростёртое на земле — растёкшаяся лужа крови и неестественная поза указывали на то, что пострадавший, скорее всего, выпал из лоджии. Догадка обожгла мозг…

— Да вот… неудачник–парашютист… — взглянув на предъявленное удостоверение капитана Мясникова, мрачно пошутил один из оперов. — Соседи говорят, только на днях вернулся из тёплых стран…

— Личность установили? — Миша кивнул на труп.

— Установили, — назвав знакомую фамилию, оперативник вовсе не удивил Михаила — именно эту фамилию он и ожидал услышать.

— Думаешь, самоубийство?.. — рискуя быть посланным подальше, Миша всё же продолжал выяснять обстоятельства. — Предсмертная записка была? Что родственники говорят?

— Ничего не говорят… ещё не знают. Он дома был один, соседка говорит, что жена с ребёнком вчера в больницу легли — на скорой уехали.

— А что случилось?

— Вроде температура поднялась у ребёнка, ну, и вызвали скорую. А папаша один дома остался.

— Одиночества не вынес?.. — Михаил тоже решил пошутить.

— Разберёмся…

Дальше опер решил не распространяться, и Михаилу пришлось отказаться от расспросов. Впрочем, он и так уже имел свои предположения… Если эта смерть была делом рук Ковалёва, то выходило, что тот отступился от своих правил и не заставил жертву написать предсмертную записку… а, значит, у него изменились собственные обстоятельства… и теперь он торопится убрать всех, кого приговорил к собственному наказанию.

Дело осложнялось тем, что у погибшего уже невозможно было узнать, какие сведения получил преступник перед тем, как совершить свою казнь… А, что, если тогда, десять лет назад, в гибели девушки действительно была замешана Кристина Лапина?.. И сейчас, вымаливая жизнь, этот — последний — «приговорённый» всё рассказал Ковалёву и его сообщнику?.. Ведь, судя по всему, именно он был знаком с самой Кристиной…

— Мясников, ты где?! — звонок Златы раздался как раз в тот момент, когда Михаил уже ехал по одной из загородных трасс.

— Я потом всё расскажу…

— Ты — где?!

— Злата, потом… только дождись меня, ладно?

— Да пошёл ты!..

В голосе Златы ему послышались откровенные слёзы, но раздумывать сейчас было некогда. Припарковавшись недалеко от дома Леонида Лапина, Михаил решил сначала сделать тому телефонный звонок.

— Ну, хорошо… — судя по тону, Леонид Борисович не очень обрадовался позднему визиту следака. — Входите.

…Войдя уже в знакомые двери загородного коттеджа, Михаил в прихожей столкнулся с дочерью хозяина. Кристина всё ещё гостила в доме отца, и сейчас, судя по верхней одежде, собиралась уйти.

— Вы когда–нибудь оставите нас в покое?.. — во всём облике Кристины сквозило нескрываемое высокомерное возмущение. — Кажется, мы всё уже обговорили, все обстоятельства выяснили… папа не собирается писать никакого заявления!

— Оно уже не поможет, — Миша иронично усмехнулся. — И я не советовал бы вам сейчас никуда уходить.

— С какой стати?

— В целях вашей же безопасности. И, раз уж вы тоже дома, я попросил бы вас ответить на несколько моих вопросов. Это срочно.

— Мне некогда.