Рейтинговые книги
Читем онлайн Бессмертник - Белва Плейн

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 45 46 47 48 49 50 51 52 53 ... 135

Перед сном, после полуночи, Мори выходил за свежей утренней газетой, просматривал колонки с предложениями о работе, а в пять утра уже ехал на метро по выбранным адресам: в магазин, на склад, на фабрику, из Бронкса в Бруклин и обратно. И возвращался ни с чем.

К октябрю они смирились: работы нет. В кошельке семьдесят долларов. В один прекрасный день Мори не стал покупать газету — лучше уж сэкономить пять центов. Тогда-то они и запаниковали.

Агата робко спросила:

— Неужели ты никого не знаешь? Ты ведь всю жизнь прожил в Нью-Йорке…

Как бы ей объяснить? Связь с друзьями детства давно потеряна. Не может он звонить и просить об одолжениях. Кроме того, их отцы в основном врачи или адвокаты, они ничем ему не помогут. А у предпринимателей и бизнесменов своих забот полон рот.

Единственная надежда — на Эдди Хольца. Конечно, от прежней дружбы не осталось и следа, но в Эдди было что-то, что позволяло Мори запрятать свою гордость подальше и обратиться к нему за помощью. Это «что-то», безусловно, делало Эдди честь. Эдди учился теперь в Колумбийской школе хирургов и терапевтов. Неустанная зубрежка принесла свои плоды, и Мори с легкой завистью подумал, что Эдди всегда будет на плаву и всегда добьется своего. Его отец владел тремя или четырьмя обувными магазинчиками в Бруклине. Может быть, он…

— Я спрошу у отца, — ответил Эдди. — Попробуем что-нибудь сделать. Мори, ты счастлив?

— Да, очень. Если б не безработица… Ты, значит, слышал, что я женился?

— На двоюродной сестре Криса Гатри, верно?

— Да. И наши родители, и ее, и мои… Короче, мы с ними порвали. Поэтому я к тебе и обратился. Мы с тобой часто расходились во мнениях, Эдди, но я знаю: ты не забудешь старой дружбы.

— Погоди, я пока ничего для тебя не сделал. Но попытаюсь.

Магазин находился всего в двух кварталах от метро. Идти недалеко — уже неплохо. Длинное узкое помещение втиснуто между «Шерстяными тканями» и «Одеждой для малышей». Витрину заполняли образцы обуви, в основном детской. Кроме него здесь работали еще двое продавцов, Резник и Санторелло, оба очень давно, не меньше пятнадцати лет. Получали они по сорок долларов в неделю. Мори занял место третьего, недавно умершего продавца и должен был получать двадцать долларов.

— Да, босс немало сэкономит на смерти Биндера, — говорили Резник и Санторелло. — Биндер работал еще дольше нас, и ему платили сорок пять.

Мори беспокоило, что работы на троих, в сущности, не хватает. Порой до обеда заходили человек пять-шесть: мать с ребенком во время прогулки, рабочий за тяжелыми сапогами для стройки, молоденькие девушки за дешевыми лакированными туфельками-лодочками для танцев да еще старушка в растрескавшихся ботинках. Она долго отсчитывала однодолларовые бумажки, а последний доллар набирала мелочью из кошелька. После трех по дороге домой забегали школьники с матерями. Малыши толкались и ссорились в очереди на лошадку-качалку. Мори ладил с ними быстро, а при необходимости бывал очень терпелив. Так что матери в следующий раз просили, чтобы их обслуживал именно Мори. Он с грустью замечал, что эти бедные люди могли одевать и обувать детей, лишь отказывая себе в самом необходимом.

Время до обеда тянулось нудно. Мори стоял у окна и ловил себя на том, что от скуки позвякивает мелочью в кармане — совсем как Резник и Санторелло. А ведь их привычка его поначалу так раздражала. Он смотрел на редкие, медленно ползущие машины, на автобус, что высаживает на углу пассажиров, на выходящих из метро людей — двое-трое в поле зрения. Куда они спешат? Ведь рабочий день давно начался. К магазину напротив подъехала «скорая помощь»: кому-то плохо. Это уже вполне событие. Жаль, нельзя приносить с собой книгу из библиотеки. Он мог бы, по крайней мере, перенестись с этой унылой улицы, из этого унылого 1935 года в какое-нибудь светлое место, где люди ведут более веселую и значительную жизнь. Но он не хотел противопоставлять себя сослуживцам, поскольку ничего, кроме неприязни, книга в его руках у них не вызовет. Он чувствовал, что выказывать превосходство было бы с его стороны даже негуманно. В их беседах он особого участия не принимал, подключался, только когда обсуждали бейсбольные матчи. Это случалось достаточно часто. Но еще чаще обсуждались дела «семейно-денежные». Именно так, одним длинным словом, поскольку проблемы были бесконечны и нерасторжимы. Жене надо удалить матку — где взять деньги на операцию? Тесть остался без работы — как жить двум семьям на одну зарплату? К тому же, наверно, придется потесниться и взять тестя с тещей к себе. Значит, старший сын будет спать на кушетке. А где прикажете дочке принимать ухажера? У нее такой приятный молодой человек, работает в «Консолидейтед Эдисон», на хорошей должности — и что же? Прикажете с ним расстаться из-за старого дурака, который для них пальцем за всю жизнь не пошевелил? «Но делать нечего, — вздыхал Санторелло. — Отец есть отец. Жена уже все глаза выплакала. Вечером хоть домой не ходи, чтобы причитания не слушать». Резник кивал умудренно, понимающе; взгляд глубоко запавших темных глаз, печальный, скептический и одновременно всеприемлющий, напоминал папин. Мори из-за этого не мог порой смотреть Резнику в лицо. Резник кивал и вздыхал: семья, семья… Мой брат должен мне сто пятьдесят долларов, и надо бы заставить его заплатить, взять где-нибудь кредит и вернуть мне деньги, но он все обещает отдать, клянется, а мы с ним всю жизнь вместе — не разлей вода. И я ужасно не хочу ссориться, но… Сто пятьдесят долларов! Это не шутка.

Мори их обоих ужасно жалел. И думал: они, бедняги, застряли тут навсегда, а для меня все это временно, я скоро вырвусь, не может же эта экономическая депрессия длиться вечно. Да, у меня есть будущее. Но чем, в сущности, отличаются от меня эти двое? Количеством прочитанных книг? Неужели здесь — их судьба? Кланяться и завязывать коробки с обувью до конца дней своих?

Слишком много времени на дурацкие мысли. Потому и хандра. Пора с этим кончать. Счастье еще, что дома есть Агги, а не их сварливые, несчастные жены. И мы с ней продержимся. Заработок двух недель уходит на оплату квартиры. Значит, на все про все остается около сорока долларов в месяц. Восемь в неделю на еду, итого — тридцать два, остается восемь — на проезд, газ и электричество. Продержимся, если не сносим одежду и обойдемся без медицинских счетов. Кстати, Джордж Андреапулис обмолвился, что ему вроде нужно кое-что перепечатать. А нанять секретаршу он не может — контора-то с гулькин нос. Агги ему все напечатает, она прекрасно печатает. Только Джорджу придется раздобыть машинку, потому что свою я отдал Айрис, а Агги свою оставила дома. Но Джордж суетиться не станет — значит, не видать нам этой работы как своих ушей. Разве что… Голова у него пошла кругом, и он понял, что никогда прежде не тратил столько усилий на мелочи, мелочи, мелочи…

Примерно месяц назад он, придя с работы, застал за столом свою сестру, мирно беседующую с Агги. Она явилась прямо из школы: в клетчатой юбке, в свитере, с тонкой жемчужной ниткой на шее. Наверно, те бусы из настоящего, не искусственного жемчуга, что ей подарили еще в детстве. На ногах у Айрис были сапожки со шпорами, по нынешней моде. Учебники лежали стопкой на полу, возле стула. Она поднялась ему навстречу, поцеловала.

— Здорово я тебя удивила?

— Еще бы! Но я очень рад! Вы успели познакомиться?

— Я только вошла. Очень долго плутала. Мне никогда не приходилось бывать в этом районе.

— А как ты узнала адрес?

— На почте. Сообразила, что ты оставишь там адрес, чтобы пересылали письма.

— Я и забыл, какая ты умница!

Она покраснела. Строгое лицо внезапно смягчилось.

— Ты сказала… кому-нибудь, что идешь сюда?

— Маме. Она поплакала немножко. И ничего не ответила. Но было видно, что она рада.

— И больше никому?.. — Он не мог произнести: папе, отцу.

— Мне не хотелось идти тайком, поэтому утром я сказала, что вернусь поздно, потому что собираюсь к тебе. Я это громко сказала, папа наверняка слышал из прихожей. Я ничего не делаю тайком, — с гордостью повторила она.

Он вдруг взглянул на сестру совершенно новыми глазами. Она — личность. Не то она изменилась, не то он сам. Прежде он ее вовсе не замечал, она просто была, всегда, как диван или кресло, которое стоит в комнате, сколько он себя помнит, на которое можно ненароком наткнуться в темноте. Но теперь она — личность.

— Я люблю тебя, Айрис, — просто сказал он.

Агги с удивительным тактом — неотъемлемой частью ее обаяния — принялась накрывать к чаю.

— Айрис на том же перепутье, что и мы с тобой пять лет назад, — весело сообщила она. — Штудирует университетский справочник.

— Мне думать особенно не о чем, — отозвалась Айрис. — Выбора нет. Пойду в Хантер. Да я и не против. Там, говорят, неплохо.

— Что такое Хантер? — поинтересовалась Агги.

1 ... 45 46 47 48 49 50 51 52 53 ... 135
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Бессмертник - Белва Плейн бесплатно.

Оставить комментарий