Прыжок в послезавтра - Петр Воронин

– Наказания тоже – усмехнулся Филипп. – Мне влетало частенько. Помню… – Он осекся под взглядом Эли. – Ясно, воспоминания отменяются…

И хотя он сказал это, но в глазах его по-прежнему была лукавая смешинка. А Валентин тоже вспомнил два случая, но не из своего, а из Элиного детства – спортивную схватку на холме, в которой она отличилась, и отчаянный разговор в загородном лагере, когда ее упрекали в неумении победить страх перед водой. Валентин догадывался, что за всем этим – сложная и многообразная методика воспитания, о которой вряд ли стоит заводить разговор сейчас. И он только сказал:

– Ну ладно, о детском воспитании как-нибудь после. Но те, кто получил звание зрелого человека, неужели они на всю жизнь гарантированно хорошие?

– Если кто-то из них проявит эгоизм или недобросовестность, его накажут, – ответила Эля и сжалась совсем так же, как недавно, перед отчаянным своим плачем.

Неужели ссора с Халилом вызвана эгоизмом или схожей с эгоизмом причиной? Валентин не допускал возможности, что виновата Эля. Значит, Халил? Тоже вряд ли…

– И в чем наказание?

Эля умоляюще посмотрела на Филиппа. Она не хотела отвечать.

– Наказание? – переспросил Чичерин. – Как в чем? Поручат наименее интересную работу… Лишат права на путешествие в космос… Наконец, могут отобрать звание зрелого человека и послать в воспитательный город.

– Воспитательный город? Я уже слышал однажды о воспитательном городе, но не обратил внимания на это. Помнится, там еще говорили, что их пришлось дополнительно создавать. Я тогда не понял, а теперь догадываюсь: это вроде исправительной трудовой колонии? Да?

– Вот уж не берусь судить – вроде или не вроде… В воспитательном городе наказывают за плохую работу и хвалят за удовлетворительную. – Филипп снисходительно усмехнулся. Совсем, как детей… Обиднее ничего нет для взрослого человека.

…Наступила ранняя южная весна. Днем солнце припекало совсем по-летнему. Буйно зацвели сады. Но вечера были холодные.

В свободное время друзья отправлялись в горы или катались на коньках. Эля любила свернуть на какую-нибудь тихонькую аллейку и, подкатив к скамейке у цветущей яблони, предлагала передохнуть. Но это лишь говорилось так: передохнуть. Бегать на коньках было сущим удовольствием. Усталости никто не чувствовал. Просто Эле очень нравился чуть уловимый аромат цветущей яблони. Она прижимала к щеке всю в белом ветку, а глаза у нее сияли. Она была счастлива – от весны, от катания, от ласкового прикосновения яблоневых цветочков.

И каждый раз, глядя на нее, Валентин с тревогой думал о похожем на ядро теле, которое примчалось из неведомой космической бездны.

Что принесет людям встреча?

ОТВЕТНЫЙ УДАР

Момент сближения космического пришельца с Землей был определен с точностью до секунды. Высказывались прогнозы, где наиболее вероятна посадка. Многие предполагали, что шаровидное тело сначала выйдет на круговую орбиту, причем, низкую, с которой легче увидеть поверхность Земли.

Большинство землян склонялось к мысли о счастливом завершении контакта.

Но произошло непредвиденное: пассажирский лайнер с Марса запросил разрешение на посадку. На нем было четыреста детей, спешивших на Землю к началу учебного года в школах южного полушария.

Разрешение на посадку было дано немедленно. Более того, командира лайнера попросили не мешкать в связи с близостью космического пришельца: от Земли шаровидное тело было не более чем в двухстах тысячах километров, и навстречу уже послали три ракеты, получившие приказ – сопровождать, не особенно сближаясь; на всякий случай быть готовыми к схватке (на борту имелись аннигиляционные торпеды), но самим не задираться.

Марсианский лайнер стал маневрировать возле космодрома девятнадцатого ликоса, а потом и пришвартовался к посадочной площадке. К пассажирским люкам поспешили ракетобусы, чтобы принять и доставить детей к ликосу в четырех километрах от космодрома.

В этот момент из ракет, сопровождавших шаровидное тело, поступил сигнал тревоги: пришелец резко сменил направление и на огромной скорости движется в сторону девятнадцатого ликоса. Догнать его не удается.

На космодром послали приказание: высадку детей приостановить; ультралазерные батареи приготовить к бою; в случае нападения обрушить на космического убийцу всю мощь ультралазеров, создающих тепловой луч, рядом с которым адское пламя в центре Солнца покажется жалкой ледышкой. Сотни миллионов градусов – вот что такое ультралазер!

Командир батарей с тревогой оглядывался на ракетобусы, мчавшиеся к ликосу, чтобы в его убежищах укрыться с теми детьми, которых уже приняли. Успеют ли добраться?

Они не успели.

Шаровидное тело, возникшее в черноте неба крохотной светящейся точкой, увеличивалось с поразительной быстротой и вскоре стало размером в детский мячик… в арбуз… в воздушный шар, на которых когда-то, в старину, поднимались в воздух люди.

Командир ультралазерных батарей бросил взгляд на три ракетобуса. Нельзя, ни в коем случае нельзя допустить, чтобы пришельцы убили детей, как убили экипаж “Артура-9”…

Первая батарея обрушила на шаровидное тело огневой удар всесокрушающей силы. Камень и самый тугоплавкий металл от подобного удара превращаются в высокотемпературную плазму, в летучее облачко элементарных частиц. Командиру и теперь показалось, что на месте шаровидного тела возникло нечто ярко светящееся, но уже безопасное. Однако в следующее мгновение он убедился, что ошибается. Шаровидное тело отшатнулось в сторону, но уцелело… Зато первая батарея полностью вышла из строя. Излучатели ее рассыпались.

Командир привел в действие вторую батарею и опять ему почудилось, что шаровидное тело вспыхнуло. Но мгновением позже он убедился: ожидаемого эффекта нет. Космический пришелец опять отклонился в сторону от космодрома и ликоса, однако уцелел. Зато излучатели второй батареи тоже рассыпались. Непонятно, как шаровидному телу удавалось не только сохранить себя, но и разрушать средства обороны землян. Хорошо хоть ответные удары были бескровными.

И все-таки главное было достигнуто: пришельцев вынудили отступить. Они знают теперь, что приближаться к людям небезопасно.

Высадка детей из лайнера возобновилась.

Космический пришелец вышел на орбиту, перигей которой равнялся сорока восьми тысячам километров. Скорость была сравнительно невысокой. Земные ракеты без труда набирали вдвое-втрое большую. Это облегчало работу планетолетчиков, которые следили за каждым маневром шаровидного тела. Вылетали они обычно на двух переоборудованных ракетах-зондах и, догнав шаровидное тело, двигались, чуть отстав от него.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});