Верные, безумные, виновные - Лиана Мориарти

– Пойдем со мной, Холли.

Взяв Холли за руку, Тиффани отвела ее в сторону.

– Пятнадцать и два, да? – сказал Оливер Эрике.

У него было мертвенно-бледное лицо. На очках блестели капельки воды, как от дождя, а по лицу, будто пот, стекали капли воды. Его глаза были устремлены на Эрику, словно их было здесь только двое.

– Да, пятнадцать и два, – ответила Эрика, отводя с глаз мокрые волосы.

Оливер растер пальцы, стиснул локти и положил на грудь Руби большие ладони.

– О господи! – выдохнул Сэм. Сцепив пальцы на затылке, он уронил голову, словно защищаясь от удара, и принялся вышагивать кругами. – О боже правый!

Оливер начал раскачиваться вверх-вниз, ритмически сжимая грудь Руби и громко отсчитывая:

– Раз, и два, и три, и четыре, и пять…

– Оливер сделает Руби больно! – вскрикнула Холли.

– Нет, – сказала Тиффани. – Не сделает. Он помогает ей. Они с Эрикой делают то, что надо. Они помогают ей.

Ее голос дрожал.

– … двенадцать, и тринадцать, и четырнадцать, и пятнадцать, и раз, и два.

На счете пятнадцать Эрика зажала нос Руби и, склонившись к малышке, открыла рот, словно собираясь поцеловать ее, как любовница. Движение это было таким чувственным, таким ужасающим и неподходящим, таким знакомым и шокирующим. Все знают, что это делается для спасения жизни, но ты не видела этого в реальной жизни, на лужайке у соседей, и этого не происходило с твоим собственным ребенком, который за несколько мгновений до того бегал вокруг, пытаясь поймать огоньки.

Ничего не произошло.

Эрика снова задышала в рот Руби, а Оливер продолжал раскачиваться и нараспев говорить:

– Раз, и два, и три, и четыре, и пять…

Клементина почувствовала, что раскачивается в такт с ним, все время бормоча: пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста!

И пока она раскачивалась и умоляла, где-то в глубине сознания возникла мысль: вот как это случается. И что ты при этом чувствуешь. И ты не меняешься. Когда пересекаешь эту невидимую линию между обыкновенной жизнью и тем параллельным миром, в котором происходят трагедии, никакой особой защиты нет. Вот так это и случается. Ты не превращаешься в другого человека. Остаешься в точности таким же. Окружающие тебя вещи по-прежнему пахнут и выглядят в точности как прежде. Она по-прежнему помнила вкус десерта. Чувствовала запах жареного мяса. Слышала беспрестанный лай собаки и чувствовала, как по икре стекает тоненькая струйка крови из разбитого колена.

– О Боже правый, прошу Тебя, Господи! – слабым несчастным голосом стонал Сэм, хотя не верил в Бога.

Он был атеистом, и его ужас был ее ужасом тоже, но она не хотела знать об этом и в ярости думала: «Заткнись, Сэм, просто заткнись».

Она слышала слова Вида:

– У нас тут очень маленькая девочка, и она не дышит. Понимаете? Не дышит. Нам нужно, чтобы вы немедленно приехали. Пожалуйста, пришлите «скорую» прямо сейчас.

Эти его слова ужасно разозлили Клементину, как будто он говорил про Руби что-то плохое, как будто, говоря, что она не дышит, он не давал ей дышать.

– Мы должны быть первыми в вашем списке, у нас высший приоритет. Если надо доплатить, проблем не будет, заплатим, сколько потребуется.

Он действительно думает, что может заплатить за быстрый приезд «скорой»? Что богатые могут рассчитывать на VIP-обслуживание по «скорой»?

– И девять, и десять, и одиннадцать, и двенадцать, и тринадцать, и четырнадцать, и пятнадцать…

Эрика вновь наклонила голову.

Сэм присел на корточки рядом с Клементиной и взял ее за руку. Она вцепилась в его руку, словно это могло вернуть ее назад, на несколько минут вспять.

Неужели это только что случилось? Как раз в момент, предшествующий настоящему? Наверняка она отвернулась всего лишь на минуту. Не могло пройти больше минуты.

– «Скорая» выехала, – сказал Вид. – Пойду подожду их на улице.

– Мы с тобой, – сказала Тиффани. – Пойдем, Холли, поможешь нам высматривать «скорую».

Холли пошла, не сопротивляясь и не оглядываясь назад, доверчиво держась за руку Тиффани, словно они пошли смотреть другую собаку или кошку.

Конечно, минуты было достаточно.

Не спускай с них глаз. Не смотри по сторонам. Все случается так быстро. Случается без лишнего звука. Все истории в «Новостях». Все эти родители. Все промахи, о которых она читала. Утопление на заднем дворе. Неогороженные бассейны. Дети, за которыми недоглядели в ванне. Дети, у которых тупые, глупые, небрежные родители. Дети, которые умирают в окружении так называемых ответственных взрослых. И каждый раз она делала вид, что не склонна осуждать других, но в глубине души думала: «Только не я. Со мной этого никогда не произойдет».

Эрика подняла голову после второй попытки оживления и взглянула на Клементину с невыразимым отчаянием. На ее ресницах повисли крошечные капельки влаги. Губы, которые она прижимала к губам Руби, растрескались.

Голос Оливера не изменился.

– Раз, и два, и три, и четыре, и пять…

Глава 49

День барбекю

– И шесть, и семь, и восемь, и девять, и десять.

Эрика слушала, как Оливер считает, дожидаясь своего выхода. Номер пятнадцать.

Блузка прилипла к телу. Холодные и влажные джинсы тоже прилипли к ногам.

Лицо Клементины напоминало маску. Кожа как будто сильно оттянута назад. Совершенно непохожая на себя, Клементина пристально смотрела на Эрику, словно моля о милосердии.

Руби не реагировала.

Несмотря на то что они все делали правильно, у них не получалось. Два приема искусственного дыхания после каждых пятнадцати сжатий, но «не прекращайте сжатия», и они изменили правила после окончания курса первой помощи и теперь делали сжатия без перерыва. Эрика знала, что это правильно.

Они с Оливером прошли курсы переподготовки по оказанию первой помощи в марте. Это были бесплатные курсы, организованные на работе Оливера. Управляющий из новой бухгалтерской фирмы Оливера был горячим сторонником обучения приемам первой помощи. Он любил прерывать совещания, указывая на кого-то со словами:

«У Сэнджи сердечный приступ!», а когда Сэнджи притворно хватался за грудь, управляющий поворачивался в кресле, чтобы указать на кого-либо, часто ничего не подозревающего стажера: «Вот вы! Что вы должны делать? Спасайте Сэнджи!» А потом он отсчитывал время до наступления смерти Сэнджи, когда уже было слишком поздно.

На курсах было здорово. Оливер с Эрикой были первыми учениками. Оба они уже обучались на курсах по оказанию первой помощи. Ну разумеется. У них были бронзовые значки и сертификаты спасателей на воде. Они принадлежали к той породе людей, которые верят в курсы первой помощи, и, независимо от предмета изучения, Оливер с Эрикой всегда были первыми учениками. Даже когда предмет не был делом жизни и смерти, они относились к нему весьма серьезно.

Эрика мысленно увидела их преподавателя. Пол был краснолицым мужчиной, который всегда задыхался и сам выглядел как потенциальная жертва сердечного приступа. «Быстро уловили», – говорил, бывало, Пол Эрику и Оливеру, одобрительно щелкая пальцами каждый раз, как они правильно выполняли задание.

Пятнадцать сжатий и два приема искусственного дыхания. Они все делали правильно. Совершенно правильно. Они выполняли все правила, Пол, почему же Руби все так же лежит здесь, почему не реагирует, Пол, – омерзительный, глупый, краснорожий мужик?

– … тринадцать, и четырнадцать, и пятнадцать, и раз…

– Где «скорая»? – спросил Сэм. – Не слышно сирены. Почему не слышно сирены?

Эрика снова сжала ноздри Руби, наклонила голову и дала выход гневу в молчаливом крике. «Руби, делай, как я говорю! Дыши!» Это был голос ее матери, каким он бывал в минуты злобы и ярости, когда мать ловила Эрику на попытке что-нибудь выбросить. «Руби, дыши сейчас же, как ты смеешь не слушаться, дыши прямо сейчас!»

Эрика подняла голову.

Грудь Руби дрогнула. Из ее рта фонтаном брызнула вода. Оливер издал высокий возглас удивления, напоминающий собачье повизгивание, и воздел руки.

«Быстро уловили», – произнес в голове у Эрики голос Пола, и щелкнули его пальцы. Эрика повернула голову Руби набок, как они делали с пластмассовым манекеном, и Руби все извергала из себя воду, снова и снова, а Клементина рыдала и тяжело дышала, как будто ее тоже тошнило.

Сознание Эрики пронзило долгое тонкое завывание сирены «скорой», словно оно длилось уже давно, и Оливер повернул Руби на бок, в позицию восстановления, как их учили.

Хорошая девочка, подумала Эрика, нежно проводя рукой по голове Руби и отводя с ее глаз мокрые пряди волос, пока ее рвало водой. Хорошая девочка.

Глава 50

– Эрика?

– Ммм.

Эрика заерзала и устремила взгляд на дождь за окном Не Пэт. Может быть, он ослабнет?

Впервые она жаждала, чтобы сеанс с Не Пэт закончился. Обычно она считала психотерапию таким успокоительным процессом наподобие массажа, приятным самоутверждающим массажем своего эго, но сегодня Не Пэт просто раздражала ее. Она привязалась к теме дружбы Эрики с Клементиной, как маленький фокстерьер к косточке.