Дочери Дагестана - Булач Гаджиев

Абусаид Исаев

Потом была Ленинградская блокада. В комнате Тихонова чадила коптилка. Вдруг открылась дверь, и вошла высокая, смуглая Резеда.

Николай Семенович удивленно спрашивал, как она попала в Ленинград. Та ответила, что училась, теперь работает в госпитале. Живет с мамой в пустом военном доме.

– Почему вы живете в военном доме? – спросил Николай Семенович.

– Мой муж на фронте. Он врач и парашютист.

– Он горец?

– Да, из наших мест, горец, он храбрый… Где он сейчас, не знаю…

Потом они изредка виделись. Она работала в госпитале, изматывалась вконец, но уезжать из Ленинграда не захотела.

В Дагестан ее звали близкие и родные. Из Буйнакска писали, что был небывалый урожай, некуда девать фрукты и овощи. Ее это раздражало: при чем тут фрукты? Люди гибнут…

Однажды как-то в мае Тихонов со своими товарищами устроился на поляне. Ждали самолет. Где-то недалеко стреляли. В это время привезли новые газеты. Все бросились читать.

Вдруг кто-то воскликнул:

– Вот это доктор! Доктор и парашютист. Истекая кровью, шестерых оперировал, а спасая седьмого – своего друга лейтенанта, скончался».

Мало ли было подвигов на фронте, но, услышав, что погибший хирург – горец из Дагестана, Николай Семенович все понял.

Вернувшись в Ленинград, Тихонов отправился сообщить печальную весть Резеде. Но ни ее самой, ни ее мамы Аминат дома не оказалось, сторож объявил, что обе женщины уехали.

Четвертая слева – Резеда Махмудова, слева от нее – мать, справа – Абусаид Исаев

Писатель вышел на улицу. Начинался артиллерийский обстрел. Дома он среди груды писем нашел маленький конверт от Резеды. С тех пор между ними началась переписка. Письма Н. С. Тихонова удивительны. Я не стану их пересказывать. В них ощущаешь неподдельную любовь писателя к Дагестану.

Ленинград, 12 мая 1943 г.

«Милая Резеда! Вот и снова весна, и в Дагестане, и у нас в Ленинграде… Мне хочется поговорить с Вами, как с представительницей Ленинграда в далеком от меня Буйнакске.

В Ленинграде хотя блокада прорвана, но не снята. И нам ежедневно об этом напоминают самым неприятным образом обстрелами и бомбежками. Правда, это уже не то, что было. На улицах вы уже не встретите ни дистрофиков, ни людей, пугающихся чего-либо. Мы закалились, и теперь нас, ленинградцев, ничто не берет. Но война, я думаю, когда-нибудь кончится же, и тогда, если буду жив и здоров, я обязательно доберусь до чудесных мест нашего Дагестана и в один прекрасный вечер постучусь в Вашу дверь, как дальний гость… И мы пойдем в горы, на Гуниб или куда-нибудь в другое прекрасное место и будем вспоминать все, что было, – и плохое, и хорошее.

Люди после войны должны быть лучше, добрее, справедливее, – недаром же столько лучших людей заплатили своей жизнью за то, чтоб восторжествовало добро.

…Вы будете молоды и прекрасны, я буду стар и выжат войной, как лимон, но это не помешает мне просить Вас вместе отправиться в горы, где мы все равны перед величием природы.

…Привет Вам самый горячий. Николай Тихонов».

Не удалось больному поэту снова побывать в Дагестане. Перед смертью он снова обратился к Резеде: «Два раза лежал в больнице, подвело сердце…»

8 февраля 1979 года его не стало. А 23 февраля из Львова я получил от Резеды Ибрагимовны скорбный рассказ – воспоминание о Николае Семеновиче Тихонове – большом друге Дагестана и горянке из аула Верхнее Казанище.

…Много лет Резеда Ибрагимовна работала заведующей подготовительными курсами Львовского университета. Скончалась она в январе 1983 года. Мир праху ее.

Из аула – в Москву

Как-то заспорили жители Капчугая и Кафыр-Кумуха, где больше популярных людей.

Горец из Кафыр-Кумуха привел длинный перечень своих земляков, имена которых завоевали добрую известность во всем Дагестане. Казалось, он победил. Но тут капчугаец спросил: «Ты всех перечислил?» – «Да, – был ответ, – а что?» – «А то, – произнес, торжествуя, капчугаец, – я назову только одно имя, и с тебя будет достаточно. Скажи, пожалуйста, земляк, кто президент Дагестана?»

Патриот Кафыр-Кумуха запнулся на полуслове, хлопнул себя по лбу: «Как я мог забыть об этом?». И, улыбаясь, поднял вверх руки.

Понять, почему он так сделал, поможет рассказ об одной капчугайской семье. Ее главу звали Абдул-Басиром Эльдаровым. Родился он в 1894 году. Всю жизнь трудился, строил колхоз, работал в Буйнакском райземотделе.

Однажды он, как обычно, после обеда просматривал газеты, слушал радио. Вдруг диктор взволнованно произнес, что будет передано особое сообщение. Роза – дочь Абдул-Басира – в это время убирала квартиру. Отец позвал ее, и они вдвоем прильнули к репродуктору. Через несколько минут Абдул-Басир и Роза услышали грозную весть о том, что началась война.

– Одевайся и иди в райком комсомола, – велел отец, а сам направился в горком партии. Больше домой он не вернулся. А ведь он страдал язвенной болезнью и мог не идти на фронт.

Извещение о гибели отца Роза не показала матери. Не выдержала бы женщина такого удара. Перед этим от менингита скончался единственный ее сын, брат Розы. Только надежда, что вернется Абдул-Басир, как-нибудь зарубцуются раны, помогала жить несчастной женщине.

Только в 1982 г. на воинском кладбище г. Николаева, после 39 лет поисков, Роза Абдулбасировна нашла могилу своего отца. Она была ухожена и с соответствующей надписью. Спасибо добрым людям. Отправила телеграмму в Дагестан. Но маму в живых это известие уже не застало.

В День Победы Роза Эльдарова плакала по любимому отцу, дала волю своим слезам, кричала и билась до тех пор, пока, обессилевшая, не свалилась с ног. Придавленная горем, она сидела одна, сложив руки на коленях, будто на собственных похоронах. Благо, дома никого не было, все высыпали на улицу. А на улице стреляют из ружей, играет музыка, поют ошалевшие от радости люди. Они бегут на площадь, расстилают ковры, целуются, танцуют, поют, орут, будто весь Буйнакск сошел с ума. Все правильно. Ведь четыре года, стиснув зубы, люди молчали. А теперь прорвало. Может, в тот майский день Роза Эльдарова была единственным человеком, кто сидел дома и, хотя была уже взрослой, чувствовала себя полной сиротой.

Дед по матери, Абдулла-хаджи, еще до рождения Розы посетил Мекку. По рассказам матери, он имел богатырский рост и неимоверную силу. И виноват ли он был в том, что в него влюблялись все красавицы и дурнушки аула. Это обстоятельство привело к трагедии. Однажды, это было зимою, в ночной темноте трое нанесли ему удары кинжалами. Он поднялся с распоротым животом на второй этаж своего дома, перед смертью успел назвать имена убийц. Жена его, Шамав, шептала умирающему мужу на ухо, что не успокоится, пока не отомстит за него. Она наняла убийц, и те сделали свое дело.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});