Дочери Дагестана - Булач Гаджиев

Тату Булач выступает перед краеведами г. Буйнакска

Посудите сами. 15 октября 1942 года, к пятилетию своего тюремного заключения, она обратилась к командованию лагеря, чтобы ее отправили на фронт бить фашистов. Когда ей в этом категорически отказали, она передала 500 рублей бойцам Красной Армии и столько же на строительство танковой колонны. В конце войны ей сделали послабление: назначили заведующей молочнотоварной фермой. Ферма заняла первое место в соревновании с другими фермами лагерей, кормившими начальство.

Ничто не могло сломить этого человека, хотя в тюрьмах и лагерях она провела без малого 20 лет! Дагестанка оставалась счастливой даже в своем великом несчастье, она не знала главного: за что же она несет наказание?

В эти трудные годы от Тату Булач не отказались, в нее верили Саид Габиев, Хаджи-Мурат Хашаев, Мария Длуги, Хадис Гаджиев, Назым Хикмет, А. Бабенко, братья Загорянские, К. М. Чакальский и многие, многие другие.

Выйдя из тюрьмы после XX партсъезда, Тату Омаровна нашла в себе силы писать книги, встречаться с учащимися и студентами, ветеранами и молодежью, поддерживать разуверившихся, помогать слабым. Я ее знал близко, и не только потому, что она часто встречалась с краеведами моей 5-й буйнакской школы. Из ее уст я не слышал ни одной жалобы, просьбы. Как будто в недавнем прошлом не было 20 мучительных лет, как будто вся жизнь ее прошла в розовых красках. Может, поэтому и в 70 лет она казалась красивой женщиной, которую очень любил Уллубий Буйнакский. Но судьбы их оказались раздавленными тем обществом, во имя которого оба они отдали себя без остатка.

Земля, которая вобрала в себя этих мучеников, священна.

У Волчьих ворот

Обычно в Темир-Хан-Шуре на конкурсах красоты получала призы гимназистка Разият Даитбекова.

1 февраля 1923 года вышел в свет первый номер общественно-политического журнала «Красная горянка». На ее обложке была напечатана фотография все той же Разият. Но на этот раз ее красота была не при чем. Дело в том, что бывшая гимназистка стала женой революционера Магомед-Мирзы Хизроева и активно помогала мужу. Вот ее снимок и поместили на обложке.

В этом месте я отступаю лет на десять назад, когда в Темир-Хан-Шуре проводились конкурсы красоты, и скажу, что темир-хан-шуринский богач Алмаксуд отдал свою дочь учиться в гимназию. Одновременно в течение двух лет она воспитывалась в пансионе сестер Лобасовых. Эти годы, кроме изучения хороших манер, пения, танцев, игры на рояле, ушли на знакомство с трудами Писарева, Добролюбова, Чернышевского и формирование мировоззрения юной темирханшуринки. Поэтому неудивительно, что пути дочери богача и революционера пересеклись.

В 1918 году она по поручению своего мужа – Магомед-Мирзы Хизроева с секретными документами ездила в Леваши. Разият Алмаксудовну сопровождали двое телохранителей. На подъеме к Волчьим воротам дорогу преградил вооруженный отряд «чалмоносцев».

Нечего было и думать о сопротивлении. Сперва обыскали мужчин. После этого подступили к Хизроевой. Телохранители начали стыдить: «Да как же вам не стыдно! Вы дагестанцы или кто? У вас на головах папахи или казаны?!». Те огрызались и кружились вокруг женщины, догадываясь, что она не та, за кого себя выдает. Казалось, вот-вот наступит развязка, но нашлась сама Разият Алмаксудовна. Она приказала сопровождавшим: «Разве у них есть намус! Возьмите покрупнее камни, и, если эти люди притронутся ко мне, бросайте камни на мою голову, потому что я такого позора не перенесу!» Главарь «чалмоносцев» оказался совестливым человеком. Он сказал: «Давайте не нарушать адат, ведь мы борцы за сохранение старины, а не капиры-большевики».

Хизроева и ее два спутника благополучно добрались до Левашей. И, как говорят, задание было успешно выполнено.

Заканчивая рассказ о Разият Алмаксудовне, хочу добавить, что на внешность этой женщины обратил внимание и академик живописи Е. Е. Лансере. Когда я готовил книгу «Они были в Дагестане», то воспользовался ее воспоминаниями о Евгении Евгеньевиче. Несмотря на солидный возраст, память у нее была отменная, поэтому я успел записать ee рассказы еще и о царском полковнике Джафарове, знаменитом матросе Приходько, о наибе Шамиля Хаджи-Мурате, не говоря уже о ее собственном муже – революционере Магомед-Мирзе Хизроеве.

Будешь сидеть, как княгиня

…Детство у Инсабат прошло, как в кошмарном сне. Мачеха сильно била, иногда выгоняла на улицу. А в Эрпелях, расположенных у подножия Гимринского хребта, ночи бывают студеные.

В 16 лет девушка ушла из дому в Буйнакск. В тот день было особенно холодно. Обрывались провода на столбах, коченели птицы. Как в бреду шла она по дороге в сторону города. Кто-то из жалости подсадил девушку на линейку, накрыл тулупом. Река Шураозень стеклянно отражала тусклое небо над городом, скалой «Кавалер-Батарея» и далее в сторону Бахтиярских скал.

На окраине Буйнакска, у кожевенного завода какие-то люди остановили их. Белый от снега мир перемешался с красным кумачом и черным сатином. Инсабат впервые увидела так много горюющих вместе людей. Недоумевала, как один человек мог быть родственником и близким для стольких людей, да еще одновременно и дагестанцев, и русских.

Ей ответили: «Как ты не понимаешь – умер Ленин!»

В 1927 году она переехала в Махачкалу. Недолго проработала роторщицей, потом белошвейкой. Затем служила в Клубе горянок. Появился ребенок. Кругом все учились. Не могла отстать и она. Вечерами сидела за партой в ликбезе, а после еще один шаг вперед – школа повышенного типа.

Был и такой день. Раз собрала заведующая Клубом горянок активисток и объявила: «Жена Ленина Надежда Крупская указала, чтобы в библиотеке открыли национальные отделы. Такой отдел уже создан в Республиканской библиотеке. Требуется кандидатура на работу в отделе. Пошлем Инсабат». Все согласились с предложением. Еще шесть месяцев училась Инсабат. Потом пошли дни, похожие друг на друга: вечера, встречи читателей с писателями Аткаем Аджаматовым, Анваром Аджиевым и другими.

Ездили с книгами по аулам. Брали по 100 книг, садились на линейку или фургон и ехали в Кяхулай, Альбурикент или Тарки. Подходили к группе людей, читали вслух. Когда видели, что слушатели увлеклись, предлагали самим почитать. Не всегда были удачи. Трижды срывали лекции в Тарках.

Поехала Инсабат. Собрала женщин и спрашивает: «Хотите бязь?» Что тут было! Кто же не хочет бязи? Но женщины сперва послушали докладчика, уж после этого им дали обещанное. Время было другое, и методы, конечно, применялись не сегодняшние.

Уже был организован колхоз в Кумторкале, когда приехала туда Инсабат. Осень, идет сбор винограда. Всю дорогу зубрила книгу А. Аджиева «Авзу гара Акбатиш», «Минувшие дни» Абдул-Вагаба Сулейманова и «Тенглит булат тери тарт» Наби Ханмурзаева. В обеденный перерыв рассказала Инсабат девушкам, что запомнила. Смеются и плачут женщины.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});