Лейтенант (СИ) - "Amazerak"

– Конечно, они сдадутся, – успокоила меня Катрин. – Ты исполнишь то, что тебе предначертано. Я верю.

– Такое ощущение, что для тебя это важнее, чем для меня, – усмехнулся я.

Катрин, как всегда воодушевляла меня на свершения. А вот у Тани отношение было совсем другое. Катрин всей душой хотела, чтобы моя цель выполнилась, Таня же как будто не желала видеть меня главой боярского рода, и относилась к этому скорее, как к неизбежному злу. Но Тани сейчас здесь не было. Она жила в Богородске и помогала в госпитале лечить раненых. В Богородске остались и Виноградов с Лизой и Лаурой: я посчитал, что в крепости им делать нечего. Катрин же проживала тут. И, как ни странно, это мне тоже не нравилось. Но дело не в том, что я не хотел видеть её рядом. Проблема была в другом...

– Знаешь, – сказал я, – я долго думал и решил, что тебе ни к чему завтра идти в бой. Я не хочу, чтобы ты участвовала в сражения. И вообще подыщу тебе другое занятие.

– Но почему? – Катрин подняла голову и с недоумением посмотрела на меня. – Ты снова не доверяешь мне?

– Нет, не в этом дело, – покачал я головой. – Просто это опасно. Зачем тебе постоянно рисковать жизнью? Останешься тут вместе с охраной крепости. Здесь тоже нужны люди.

– Но я должна находиться с тобой на поле боя. Это мой долг, – возразила Катрин.

Я знал, что её так воспитали: для дружинника отдать жизнь за род являлось великой честью. Вот только не нужна мне была такая услуга. С недавних пор я постоянно ловил себя на мысли, что опасаюсь за её жизнь больше, чем за свою. Надо было что-то решать, и я решил поступить так. Пойдёт у меня тренировать стрелков или ещё каким делом займётся, но больше никаких сражений.

– Знаю, – сказал я. – А ещё твой долг выполнять мои приказы, – я провёл пальцами по шраму над левой бровью девушки, вспомнив, как однажды уже чуть не потерял её.

– Да, это так, но прошу, не лишай меня возможности драться. Грядёт великая битва, и если я не приму в ней участие, буду жалеть об этом до конца дней своих. Я должна находиться рядом с тем, кому я служу.

Я промолчал. Я не знал, как её ещё убедить в том, что это – глупости.

– Я не хочу, чтобы ты воевала, – сказал я прямо. – Не хочу тебя потерять. Понимаешь? Сколько народу уже погибло в этих проклятых войнах, и я не знаю, сколько это ещё будет продолжаться. Знаю лишь то, что я должен защитить тех, кого люблю, а не подставлять их под удар. И я постараюсь положить конец войне в ближайшее время – достаточно уже.

– Тогда пусть это станет последней нашей битвой, в которой ты одержишь верх и возьмёшь своё по праву. И после этого я займусь, чем скажешь. Обещаю. Но прошу, не отнимай у меня возможность последний раз выйти на бой.

Я вздохнул. Для неё действительно было важно участие в сражении. Во мне боролись два желания: сделать то, что важно для неё или то, что важно для меня.

– Пожалуйста, – повторила Катрин, положив подбородок на моё плечо, – я буду осторожна. Ты же знаешь, что наши доспехи прочны. И это не первая моя битва. Я знаю, что делать. Я тоже не собираюсь погибать: мне надо увидеть, как ты станешь главой рода. Кто ещё поддержит тебя и новую школу?

Я снова вздохнул и покачал головой:

– Обещай, что не будешь рисковать понапрасну.

– Обещаю.

– Это последний раз, даже если мы потерпим неудачу в этой битве. Поняла?

– Да. Последний раз. Потом займусь, чем скажешь. Надеюсь, ты меня не на кухню отправишь, – Катрин улыбнулась.

– Ну не знаю даже... Готовишь ты неплохо... Да ладно, ладно, шучу, – рассмеялся я, – найду тебе достойное занятие.

Атака должна была начаться сегодня во второй половине дня. А завтра утром, если всё пойдёт по плану, группа «юг», как мы её обозвали, нападёт на поместье Барятинских.

Выкроив днём свободное время, я отправился в Богородск повидаться с Таней. Подумалось, что перед боем мы должны встретиться. Ведь кто знает, чем всё закончится?

Я не хотел, чтобы Катрин отправлялась в бой, а Таня не хотела, чтобы воевал я. Она сказала, что устала от этой непрекращающиеся войны, которая затянулась на целый года. Спросила, когда это прекратится. А что я мог ответить? В такое уж неспокойное время мы жили. Я пообещал, что постараюсь закончить боевые действия как можно скорее.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

– Ты не можешь это обещать, – возразила Таня, – это не от тебя зависит. Тут замешаны силы покрупнее, и ты это прекрасно понимаешь. Так что не надо бросать слова на ветер.

В чём-то она была права: когда закончится вся эта межродовая возня, никто не знал.

– Бояре истощены, – возразил я. – У них почти не осталось сил. Это значит, что война долго не продлится. Сегодняшняя битва станет последней.

*

Мы выступили ночью. Пехотный полк на грузовиках и около пятидесяти единиц бронетехники выдвинулись по дорогам к месту битвы. В чёрное небо устремился дым десятков труб. На этот раз маршрут был другим, мы собирались сделать большой крюк, чтоб противник раньше времени не засёк наши перемещения.

С четырёх родов набралось двадцать пять сильных воинов, которые под моим началом должны прорваться в подземелье. Я наделся, этого хватит. В любом случае, больше людей бояре выставить не могли. Или не хотели. Но их можно понять: совсем недавно роды участвовали в войне империй и за последние полгода потеряли слишком много воинов. И всё же мне хотелось взять с собой больше народу, чтобы разбить врага наверняка. Ведь я не знал, сколько сильных выставят против нас Барятинские.

На подъездах к поместью наши передовые отряды всё же наткнулись на вражеский разъезд. Завязалась короткая стычка – противник отступил. Теперь медлить было нельзя.

И вот мы выбрались почти на то же самое место, где несколько дней назад разведывали вражеские позиции. Солдаты, как и полагается, растянулись цепью, впереди пошли броневики и танки. На первый взгляд штурм этот казался самоубийственным: мы не проводили артподготовку, у нас не было машин с крупнокалиберной артиллерией, способной подавить ДОТы, да и людей маловато. Зато у нас имелся секретный штурмовой отряд, который, проникнув сквозь небольшую брешь, уничтожит врага изнутри, и вряд ли Барятинские предусмотрели такой вариант. По сообщениям наших наблюдателей в городе, противник повёлся на отвлекающий манёвр и стянул основные силы в привокзальный район.

Наш отряд, облачённый во всевозможную магическую защиту, шагал цепью следом за небольшим танком с длинным высоким корпусом и круглой башней. Танк пёр довольно быстро, двигаясь под углом к позициям противника. Из труб валил дым, а клубы пара стелились по земле завесой, скрывающей нас и пехоту, идущую позади.

Среди бойцов моего отряда находились представители школ воды, земли и огня. У всех них была своя магическая защита. Кругом свистели пули, совсем близко рвались снаряды, осыпая нас осколками, но мы упрямо шагали вперёд: пули и снаряды до поры до времени угрозы для нас не представляли.

Катрин тоже участвовала в битве, как и два моих приятеля. Был сформирован ещё одни штурмовой отряд, состоящий из младшей дружины. Он шёл в атаку вторым эшелоном. В том отряде насчитывалось около пятидесяти воинов. Как только мы пробьём брешь, вся эта орава хлынет в подземные ходы, и если у противника на огневом рубеже кроме наёмников никого нет, оборона падёт быстро. А вот если там есть сильные, продвижение могло существенно застопориться – всё зависело от того, сколько и какого уровня витязи нам будут противостоять.

Лязгнула болванка о броню – танк встал. Из люков полезли люди в чёрных комбинезонах. Мы остались без прикрытия. А до ближайшего ДОТа – ещё метров пятьсот.

Мы ринулись вперёд, оставив наёмников далеко позади, и теперь противник сосредоточил весь огонь на нас. Пули всё чаще врезались в мою энергетическую оболочку. Приходилось залегать, прячась в складках местности и высокой траве, а потом бежать вперёд до следующего укрытия, чтобы пулемётные очереди не лишили нас брони, прежде чем мы доберёмся до цели.

И вот амбразура небольшого укрытого землёй ДОТа уже чернела в нескольких метрах от нас. Я залёг за холмиком, скрывшись на некоторое время из поля зрения пулемётчика, а потом резко вскочил и выстрелил по ДОТу из своего револьвера с магическим усилением. Пуля ударила рядом с амбразурой, образовав в стене воронку. Пулемёт затарахтел пуще прежнего, я ощутил несколько попаданий. Выстрелил ещё три раза – пулемёт смолк.