Свои чужие - Ольга Джокер

болезненно, аж слёзы выступают в уголках глаз. Он большой, и нужно всего лишь подстроиться и привыкнуть. Тем более я так сильно хочу.

Кирилл совершает очередной толчок. Грубый, бесцеремонный, до самого упора. Несдержанно прикусывает мою губу, начинает двигаться размашисто и не жалея. Я обвиваю ногами его талию, он входит глубже. Между ног очень влажно и уже вовсе не дискомфортно. Комнату заполняют непристойные пошлые звуки и шлепки тела о тело.

— Так хорошо… Хорошо очень, — шепчу сбивчиво.

— Мне тоже хорошо. Безумно, — произносит Кирилл где-то рядом с моим виском. — Только глаза открой. Пожалуйста.

Я делаю, как он просит. Прищуриваюсь, фокусирую взгляд на его лице. Тёмная щетина, жёсткие губы и крупный нос. Помню, как когда-то считала Самсонова некрасивым. Какой же дурой я была: он самый привлекательный мужчина на свете.

Мы часто и шумно дышим, упиваясь близостью. Разговариваем друг с другом молча, без слов — достаточно касаний и взглядов. Мы будто созданы друг для друга. Хочется поставить это время на паузу и как можно дольше наслаждаться эйфорией.

Низ живота тяжелеет с каждым толчком, хватка на моих запястьях слабеет. Я крепко обнимаю Кирилла за шею и чувствую, что падаю вниз с высокого обрыва. Адреналин закипает в крови, кончики пальцев покалывает от предвкушения. И у самой земли Самсонов вдруг подхватывает меня под руки, не дав разбиться. Возносит до самого неба. Кончаю я крича, громко, до охрипшего голоса, ловя одну за другой мощную волну удовольствия.

Кирилл приходит к финишу следующим. Берёт меня частыми ритмичными движениями, издаёт громкий рык и вдавливает своим мощным телом в матрас.

Мы мокрые, вспотевшие. Расслабляемся. Лежим, не в силах шелохнуться. Гладим друг друга медленно и неторопливо и отлипнуть не можем. И это… пугает меня. Реальность всё же заставляет рухнуть на землю. Хороший секс ещё не гарантия крепких отношений. Да и можно ли назвать отношениями то, что между нами происходит? Мы будто играем друг с другом по негласным правилам и законам, которые меняем и прописываем буквально на ходу, когда только заблагорассудится.

— Мне нужно в душ, Кирилл, — произношу, упираясь ладонями в его плечи. — Встанешь?

— Попробуй сдвинь.

Для вида я пытаюсь его оттолкнуть, а он… вновь лезет целоваться и прикусывает кожу зубами. Сначала кажется, что шутит, но когда Кирилл перекатывается на спину, снимает презерватив и идёт за следующим, я испуганно сбегаю от него в ванную комнату, напоследок назвав извращенцем.

Закрывшись на щеколду, перевожу дыхание. Подхожу к зеркалу, смотрю на отражение. Щёки красные, губы опухли. Сердце стучит так громко, что закладывает уши.

Я быстро забираюсь в душ, использую стоящие на полочках пузырьки с шампунем, кондиционером и гелем. Пахну теперь ириской, даже у самой слюни текут. И от мысли, что Кирилл не оставит меня в покое после первого раза, съест и не подавится, начинаю подозревать, что зря всем этим воспользовалась.

Вернувшись в спальню, я понимаю, что Кирилла здесь нет. Подбираю с пола халат, кутаюсь в него и иду к веранде. Почему-то не сомневаюсь, что он там. Звонит своей ненаглядной? Мысленно даю себе пощёчины. Не думать, не думать… Не сегодня. Это не мои проблемы, правда? Его, и только. Пусть сам оправдывается.

Открыв прозрачную дверь, убеждаюсь в том, что Самсонов именно здесь. Он выглядит спокойным, умиротворённым. Тоже в белоснежном халате. Сидит в плетёном кресле, широко расставив ноги, и смотрит на озеро. Никогда не думала, что у этого грубого солдафона могут быть задатки романтика.

Я сажусь в кресло по соседству, откидываюсь на спинку. Провинциалочка, значит. Усмехаюсь и качаю головой. Я выросла и родилась в богом забытом месте. В Москве живу не так давно, но не думала, что этот факт явно бросается в глаза. И всё же Кирилл заметил. Наверняка с первой минуты знакомства.

— Закажем ужин? — спрашивает он, первым нарушая молчание.

— Я не голодна, спать только хочу. Сегодня был очень насыщенный день.

— Так рано мы спать не ляжем, прости.

— Будешь мучать меня?

Самсонов усмехается и тянется к пачке сигарет, что лежит на столике. Это означает «да».

— Спасибо, что привёз сюда. Здесь очень здорово, и правда необычное место. Только в следующий раз не шути так и не обманывай. Порой кажется, что ты ловко мной манипулируешь.

Он не отрицает этого. Даже не пытается сказать, что мне показалось, или хотя бы извиниться. Лишь хлопает ладонью по бедру:

— Иди ко мне.

В тот момент, когда Кирилл подносит сигарету ко рту, я встаю со своего кресла и пересаживаюсь к нему на руки. Забираю сигарету, приближаю к своим губам и затягиваюсь. Кирилл смотрит на меня нахмурившись. В лёгких начинает жечь: я никогда не курила. Наружу рвётся противный сухой кашель. Едва сдерживаюсь, выпуская тонкую струйку дыма. Кирилл тут же забирает у меня сигарету и тушит её в пепельнице.

— Плохая девочка. Не делай так больше.

— А то что? — спрашиваю с вызовом.

— Будешь наказана. Я хочу от тебя здоровых детей.

Меня прошибает пóтом, трясти начинает. В голове улей из мыслей и слов. Он просто так ляпнул, не подумав. Не знал, как сильно меня зацепит, потому что вопрос деторождения стоит очень остро. Под огромным вопросом.

Самсонов опускает руку на мой живот. Я заставляю себя обо всём забыть, в голове опять пусто. На первый план выходят инстинкты. Кирилл раздвигает полы моего халата и касается пальцами чувствительной кожи между ног. Массирует, гладит. Он отдохнул, перекурил и снова готов в бой. Но… он же не планирует заниматься этим именно здесь? На улице, на веранде?

Оторвав спину от кресла, Кирилл касается кончиком носа моей щеки. Нежно-нежно. Вдыхает запах, продолжая поглаживать пальцами. Я пошевелиться не могу, потому что боюсь спугнуть щекочущих живот бабочек.

— Кирюш… давай вернёмся в дом…

— Тс-с… Здесь нет никого. Только мы.

Я издаю жалобный писк и развожу ноги шире, позволяя ему погрузиться в меня сразу двумя пальцами. Влаги так много, что начинает хлюпать. Стыдно. И в то же время дико заводит.

— Такая отзывчивая, — шепчет он. — Мне тебя не хватало.