Новые соседи (СИ) - Привалов Владимир

— Плохо, — встретил его приближение мрачный Плохой. — Плохо.

Уже пару седмиц кряду упрямые северяне пытались перелезть через ущелье. Этой зимой северяне лютовали больше обычного, так что на первые попытки защитники не обратили внимания, а зря… Сегодня у северян все получилось, — они раздергали силы обороняющихся тремя помостами, чего никогда не было, и дело едва не кончилось бедой…

— Плохо, — подытожил Плохой.

На следующий день отряд подошел к следующему посту, который встретил их тишиной и пустотой. Лишь кровь на камнях подсказывала, что недавно здесь кипел бой. Алайны рассыпались по округе и вскоре нашли припрятанные мостки северян.

— Плохо, — алайн смотрел на дорогу, уходящую в земли алайнов.

Отряд прибавил ходу. Следующая башня перенесла давнее землетрясение неповрежденной, и защитники в ней уцелели. Они успешно отбили все атаки северян», но не смогли помешать им переправиться. Дикари перебрались чуть северней, и загнали алайнских воинов в башню. Немаленький отряд северян удалился по Охранной тропе два дня назад.

«Плохо, — согласился Тарх. — Тупые дикари так не сражаются. Обычно северяне ходили на вылазки родами и деревнями. А здесь…»

— Война, — пристукнул мечами в ножнах Плохой.

Копон погнал освобожденных рабов вперед, и вскоре вдали показался Ветряной мост. Тонкая арочная переправа из каменных блоков казалась изящной детской игрушкой, неведомо как оказавшейся среди суровых отвесных круч. Воины в укрепленных развалинах прежней башни последних новостей не слыхал. За прошедшую седмицу они не видели ни единого дикаря. Все было тихо.

Плохой и говорить ничего не стал: велел новикам из рабов вставать лагерем и укрепляться. Усилил заставу своими воинами и умчал на коне прочь, в Алайну.

А ночью горы услышали многоголосый вой, рвущийся из сотен глоток. Северяне вышли к Ветряному мосту. Раздались резкие гортанные команды алайнов на заставе. Воины разбирали копья, зажигали костры и факела. Тарх с товарищами кинулся к мосту, где горцы-алайны жались друг к другу, тараща глаза в темноту и вжимая голову в плечи от грозного воя, плясавшего среди скал.

— Выводи наших! — крикнул Черепу Тарх и выбежал вперед, встав у основания моста. Он прижал щит, опустил руку с мечом вниз и согнул ноги. Плак обиженно засопел рядом, и Тарх захохотал. — По сторонам смотри!

«И на что эти дурни надеются? — Тарх посматривал на узкое каменное полотно моста перед собой, поджидая врагов. — Тут в одиночку всё войско хоть до утра сдержать можно».

В ответ вновь раздался торжествующий вой. Вот только выли на этот раз по эту сторону ущелья, за спиной Тарха.

Глава 4

Ули тискал в скользких ладонях кинжал. Северяне, недобро ухмыляясь и сверкая глазами, ползли по тонкому деревцу. Ствол ходил ходуном, сухие ветки скребли и ворошили окатыши под ногами мальчика. Что же делать? Дикари на берегу громкими криками подбадривали смельчаков, а статный воин в кольчуге, не отрываясь, смотрел на Ули. Поймав взгляд Ултера, он поманил его пальцем. В гневе юный дорча схватил гладкий камень и швырнул. Безобидный голыш булькнул в речушку, и северяне захохотали. Ултер топнул от злости, поднял следующий камень и метнул его в подобравшегося совсем близко северянина. Мимо! Ули торопливо наклонился, выбирая камень поувесистей. Так просто он им не дастся!

Вдруг поверху свистнули стрелы, и северяне на берегу закрутились, зажимая раны. Кое-кто рухнул ничком и больше не поднялся. Странный воин в кольчуге, так не похожий на окружающих дикарей, вскинул рог и призывно протрубил. Опять свистнули стрелы, но ловкач вовремя укрылся за высоким валуном.

— Это толгувы, — крикнула раскрасневшаяся Вилея прямо в ухо. — Толгувы!

Повернувшись спиной к врагам, она прокричала фразу на чужом языке.

— Только не говори, что я сын дана, — бросил Ули, не отрывая взгляд от ползущих по несчастному дереву северян.

«А то опять в яму посадят».

Зычный глас рога и свистящие стрелы только подстегнули дикарей. Ствол деревца ходил из стороны в сторону.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

«Здорово, если бы они все грохнулись в реку».

Вилейка, приседая и прихлопывая, громко кричала. Ултер расслышал знакомое «Вутсих, Вутсих» — внучка Вутца вновь рассказывала про своего знаменитого деда.

Проклятые ухорезы приближались, глаза горели злобой. Ултер подобрался… над ухом просвистело. Стрелы вонзились в дикарей, с воплями они соскользнули в воду. Голодный поток схватил их, завертел и потащил прочь. На берегу взвыли и вновь раздался призыв рога. Кусты раздались, из зарослей высыпала толпа дикарей. Их было много, очень много — нынешние преследователи оказались всего лишь маленьким передовым отрядом!

Ултер развернулся к противоположному берегу, откуда летели стрелы. А вот толгувов, напротив, мало — едва ли с десяток наберется! По камням над потоком ловко скакал высокий воин, взмахивая руками и на миг замирая перед новым прыжком.

Вот, наконец, он оказался на ближайшем валуне, покрытом хлопьями пены. Воин сдернул с пояса веревку, умело закрепил ее, обвернув вокруг камня, и бесстрашно бросился в воду. Поток мигом схватил его, веревка натянулась, но удержала. Два удара сердца — и воин вышел из воды, разводя руки в стороны.

— Давай! К нему! — крикнула Вилейка и подскочила к воину.

Он схватил ее и поднял. Ули подбежал следом — он не доверял чужакам, но что делать? От северян уж точно добра не жди … Вода оказалась холоднющей, Вилейка вскрикнула, а Ултер от неожиданности чуть не задохнулся, когда они на миг скрылись с головой. Толгув быстро преодолел глубокую промоину, и зашагал дальше, к берегу. Темная вода вихрилась вокруг, цепляясь за руки и ноги, но воин не замечал потуг своенравной реки. Над его головой свистели стрелы — товарищи выцеливали северян.

Едва они оказались на берегу, как воин отпустил их и развернулся лицом к преследователям. Раскинув руки, он громко прокричал что-то обидное, стуча себя по груди. Соплеменники рассмеялись, а северяне зло взвыли. Дрожащая Вилейка покраснела. Бедняжка стучала зубами от холода.

Воин наклонился, белозубо улыбнувшись, и коротко спросил. Вилейка кивнула.

— Толбур, — ударил в грудь воин.

— В-в-вилея.

— Ултер, — ответил наследник и глянул в ясные глаза воина.

Тот усмехнулся и произнес длинную фразу на родном языке.

— Сказал, будем бежать до вечера. Так и согреемся, — шепнула Вилея.

Толгувы поорали еще, похваляясь над врагами, пометали стрелы. А затем побежали. Тропинка — родная сестрица дорожки на том берегу — сразу подвернулась под ноги. Бежали не быстро, и Ултер втянулся. Вдох-вдох, выдох-выдох. Вилейка держалась рядом. Как и обещал воин, они быстро согрелись, и только ветер холодил лицо и шею. Из-под шапки тек пот, в сапогах хлюпало.

Бежали долго. Толгувы то и дело бросали взгляды на противоположный берег: северяне не показывались, но все понимали, что они поспешают где-то неподалеку. Добычу увели из-под носа: такого оскорбления заносчивые дикари не могли вынести! Густой ельник сменился прозрачным сосновым бором, затем тропа пошла вверх и бежать стало совсем тяжело. Вилея запыхалась, прикусила губу. Ули протянул подруге руку, а Толбур мигом приметил неладное. Короткая команда — и один из толгувов подскочил, подхватив девчонку. Второй воин протянул руки к Ултеру, но тот ударил по ладони и припустил вперед.

Под вечер Ули совсем устал: горячий воздух обжигал горло, пот заливал глаза, колени ходили ходуном. Но Ултер держался. Когда неутомимые толгувы наконец остановились, Ули прислонился к стволу и закрыл глаза.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Воины мигом развели костерок, обложив камнями. Толбур приблизился. Что-то сказал. Мальчик разлепил глаза и слегка пожал плечами. Подошла измученная Вилея.

— Говорит, раздевайся. До исподнего.

Ултер хотел возмутиться, но увидел, как Вилейка сдирает с себя мокрую шубейку, стягивает порты и безрукавку — и скрывается под расстеленной кошмой. Сил спорить не оставалось: Ултер кое-как, с трудом поднимая руки, содрал с себя одежду. Скинул тяжеленную безрукавку и из-под рубахи на грудь выскочил дареный амулет, дивный желудь с серебряной шляпкой. Толбур, стоящий рядом, громко вскрикнул, протянул руку. На поляне все замолчали, разглядывая Ули, будто впервые увидели.