Расколотый венец (ЛП) - Мартино Максим

— Спасибо, — сказала я с поклоном.

Нок, Кост, Оз и Калем последовали моему примеру, опустив подбородки, прежде чем выпрямиться. Поджав губы, королева ушла, не сказав больше ни слова. Несколько охранников бросились за ней, а Джейла сократила небольшое расстояние между собой и нашей группой, Айла и Маддокс следовали за ней по пятам.

— Я ценю вашу честность, — тёплая улыбка украсила губы принцессы, и она склонилась передо мной. — Пожалуйста, простите мою мать. Всю свою жизнь она не переживала ничего, кроме тёмных времен.

— Я понимаю, — сказала я. — И я благодарна вам обоим за то, что вы были готовы выслушать нас, независимо от результата.

Джейла кивнула.

— Айла, их покои.

— Сюда, — коротко сказала маг.

Резким жестом она указала на ближайший коридор с медными светильниками и гладкими стенами. Джейла пожелала нам спокойной ночи, а затем взяла Маддокса под руку, следуя тем же путём, что и её мать несколько минут назад. Без сомнения, им предстояла более долгая ночь, чем кто-либо из них ожидал.

Извилистый зал привёл нас в крыло с покоями, в которых дежурили стражи. Айла больше ничего нам не сказала. Вместо этого она просто кивала каждой двери и ждала, пока мы один за другим входили в свои покои. Когда мы с Ноком вошли в нашу комнату, мы услышали несколько приглушенных приказов от неё другим охранникам, но ничего неожиданного. Никому из нас не разрешалось уходить, они должны были уведомить её, если произойдёт что-то необычное, и что-то о сменах. Мы всё ещё представляли угрозу для королевы, и с нами нужно было обращаться как с таковыми, даже несмотря на то, что нам была предоставлена отсрочка на ночь.

Вздохнув, я повернулась спиной к двери. В нашей скромной комнате стояли кровать, пара тумбочек, шкаф и обогреватель. Шиферное коническое сооружение, усеянное красными камнями, испускало слабое свечение, и вокруг него кипел жар. Где-то в этом городе должно было существовать более крупное ядро. И на краткий миг я задумалась, приложила ли Айла или её семья руку к магическим событиям в Рейне. Маги привыкли называть Лендрию своим домом, как и те, кто, подобно Эриксу, тайно посещал нашу островную страну, так что их оставшиеся артефакты и магические предметы не были полностью чужеродными. Но здесь? Я понятия не имела. Очевидно, что, по крайней мере, один маг присоединился к другой стране, кроме Алламера.

Ещё один вопрос для другого раза. Союз Айлы с королевской семьёй был её делом, и, насколько нам было известно, она была из Рейна. Нам понадобится её поддержка вместе с остальной гвардией королевы в ближайшие дни.

Глубоко вздохнув, я направилась прямиком к кровати с балдахином. Прозрачная ткань была натянута на простые деревянные балки и привязана к столбам тёмно-бордовым шнуром. Я опустилась на матрас и вздохнула. Повесив пальто и шляпу на вешалку у двери, Нок присоединился ко мне, и я положила голову ему на плечо.

— Ты в порядке?

— Да, — сказал он. — Я ожидал, что Элианна отреагирует именно так. Если бы я был на её месте, мы, вероятно, уже были бы заперты или мертвы.

— Я не знаю, верю ли я в это.

Он нахмурился.

— Почему нет?

Я посмотрела на него, ловя его пытливый взгляд. Нок так сильно изменился с тех пор, как я впервые встретила его. Когда-то он был холодным и неприступным, благодаря проклятию жрицы. И даже после того, как он уничтожил это, он был вынужден иметь дело с тьмой Клятвы Круора. Это исказило его разум и разрушило контроль, который он с таким трудом поддерживал. Но теперь он был совершенно свободен. И все те замечательные черты, которые он скрывал, его непоколебимая преданность своей семье, его сострадание, его стремление создать лучший мир, расцвели.

Он был моим партнером. Моим анам-карой. И он всегда будет стремиться поступать правильно.

— Потому что я не думаю, что ты позволишь своей боли, какой бы сильной она ни была, подвергнуть твоих людей опасности.

Лёгкими пальцами он заправил выбившуюся прядь волос мне за ухо.

— Ты всегда видишь во мне хорошее. Каждый день я благодарен тебе за то, что ты вошла в мою дверь. Даже если в, то время ты держала Коста в заложниках.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Казалось, прошла целая вечность с тех пор, как я пришла в Круор с Костом в качестве разменной монеты и потребовала, чтобы Нок снял награду за мою голову. Я осторожно провела пальцами по его запястью, где раньше была эта проклятая чёрная метка. Та, которая влила яд в его разум и убедила его убить меня.

Теперь мы перешли к нашему следующему невозможному подвигу.

Притянув его руку к своим губам, я поцеловала костяшки его пальцев одну за другой. Он вздохнул, прежде чем взять меня за подбородок и наклонить моё лицо к своему, затем он захватил мои губы и украл дыхание прямо из моих лёгких. Дрожь удовольствия пробежала по мне, и внезапно я остро осознала, что мы были одни. В отдельной комнате, без семьи, которая могла бы разлучить нас, и ничего, кроме как возможность убить время, пока мы не услышим решение Джейлы и Элианны. Нам было сказано отдыхать, но…

Мои руки действовали сами по себе, схватившись по обе стороны от глубокого выреза его туники, когда я забралась к нему на колени. Его руки легли на мою талию, удерживая меня на месте, когда он издал тихий, мрачный смешок. Тепло его дыхания коснулось моей шеи, и я резко втянула воздух.

— Пытаешься соблазнить меня в тот момент, когда мы одни?

Его игривое обвинение было полно жара, и он просунул руку под разрез моего платья, лаская моё бедро едва сдерживаемыми пальцами. Я вжалась в него, с удовольствием ощущая признаки его растущего возбуждения. Он застонал и прижался своим лбом к моему.

— Мы не были одни… слишком долго.

Я прижалась губами к его шее, попробовала на вкус его кожу и упивалась его запахом. Восхитительное шипение вырвалось из его губ, и внутри меня расцвело удовлетворение. Поцеловав его грудь, я переместила руки к поясу его рубашки. Сильным рывком я сняла одежду, и мне не осталось ничего, кроме гладкой кожи, которой можно было любоваться. Углубления и контуры его груди, его живота взывали ко мне, и я проследила каждую линию лёгкими пальцами. От моего прикосновения по его коже побежали мурашки. Прежде чем я смогла отправиться дальше на юг, он схватил мои непослушные руки и удержал их на месте.

— Ты останавливаешь меня? — спросила я, с трудом узнавая собственный жалобный голос.

Его ответная ухмылка сотворила удивительные вещи с моим сердцем.

— Нет, но я думаю, мы должны снять с тебя это платье, прежде чем я уничтожу его, и нам придётся объяснять королевской семье, почему мы не можем предстать перед ними завтра, — он рукой обвил мою талию, прижав меня вплотную к нему. — Если только ты не предпочитаешь присутствовать голой, но я сомневаюсь, что это поможет нашему делу. Или, может быть, поможет. Не могу сказать.

Я не могла удержаться от смеха над его рассуждениями. Я неохотно встала и повернулась к нему спиной.

— Ты отвечаешь за шнуровку, — ранее я уговорила Коста помочь мне завязать платье сзади, настаивая на том, что он единственный, кто достаточно дотошен, чтобы убедиться, что всё будет сделано правильно. Он уступил и, конечно же, проделал отличную работу. Что означало, что я не могла выбраться из этой чертовой штуковины без другой пары рук.

Нок встал рядом со мной, сначала убрав волосы с моей шеи, прежде чем провести пальцами по моей спине. Я не могла не содрогнуться. Прикосновение его ногтей. Натяжение шнурка, когда он медленно развязывал искусные завязки. Предвкушение усилилось во мне, и я могла поклясться, что он замедлился, намеренно не торопясь с каждой петелькой и дразня мою кожу. Он склонил нос к изгибу моей шеи, и его дыхание защекотало изгиб моего уха.

Застонав, я прижалась к нему задом.

— Спешишь? — спросил он, его слова звучали хрипло и были полны чёрного юмора.

— Нет, но ты такой колоссально медлительный.

— Это весело.

Он поцеловал моё плечо, а затем прикусил кожу, посылая волну желания через меня. Наконец, он добрался до последней завязки чуть выше моего копчика. Его пальцы задержались там на мгновение, прежде чем он схватил ткань моего платья и спустил его вниз по моей коже, забрав с ним нижнее белье. Жар затопил меня, когда его рука нашла мою задницу, и он крепко сжал её.