Война и причиндалы дона Эммануэля - Луи де Берньер

– Сражение окончено! Победили девушки!

Хорошенькие девушки на балконах радостно завизжали и захлопали в ладоши, а мужчины неодобрительно загудели:

– Abajo las Muchachas![47]

Фелисидад обратилась к полицейскому:

– Сеньор начальник, мы хотим обсудить условия перемирия.

Полицейский поднял голову, и она опорожнила на него ведро воды. Начальник в ярости заревел, а Фелисидад высыпала ему на голову мешок муки и для полноты картины пульнула водяной пузырь.

– Не верь женщине на карнавале! – завопила она, а на захваченных врасплох мужчин вновь посыпалась всякая всячина.

Битва продолжилась с тем же накалом, а затем какие-то храбрецы взломали двери и вошли в дома, чтобы сразиться с неприятелем лицом к лицу. Летала мебель, все падали, спотыкаясь о кошек, и комнаты пустели по мере того, как визжавших и брыкавшихся девушек выволакивали и прямо в нарядах окунали в реку. Многих мужчин коварно сдергивали в воду, когда они рыцарственно протягивали руки выпачканным дамам, желая помочь выбраться на берег, и многие сильно подружились, к вечеру укрепив дружбу еще больше с помощью выпивки и танцев. Скоро будут новые свадьбы и новые карнавалы, а потом опять свадьбы и карнавалы, и народ станет радостно множиться, прирастая в счастье и количестве.

Наутро, со значением приколов над левым ухом красный цветок, Фаридес прогуливалась по улице с самодовольным видом посвященного, а шумное веселье продолжалось без устали три дня с перерывами лишь на сиесту, когда весь городок сотрясался от мурлыканья и храпа. Неприлично заляпанные тестом кошки, снова обретшие безмятежное достоинство, мягко ступали среди пирующих и подъедали разбитые яйца. Кошкам, как и всем, придется потом хорошенько чиститься.

Шлюха Долорес дала Фаридес жестяную баночку белой мази.

– Если вдруг Луис загуляет, или его мужская сила подведет, – прошептала она, – натри себе письку, и он тебя так захочет, что будет аж корчиться и трястись. Я ее купила у одного лодочника, когда ездила в Икитос, эту мазь делают из того, что у рыбы инии под хвостом. – Долорес подмигнула и пыхнула сигарой. – Мощная штука. Ты береги ее.

Фаридес. вспыхнув, улыбнулась.

– Спасибо, Долорес. Я возьму и надеюсь, она мне никогда не понадобится.

29. Промашка полковника Асадо

Норвежец Олаф Ольсен, весьма влиятельный промышленник, руководил местным отделением американской компании, производившей вездеходы для гражданских и военных целей. Байки об исчезавших людях нимало его не заботили: сам он был честным консерватором, среди его знакомых не пропал никто, и, как многие другие, Ольсен думал, что подобное случается только с теми, кто этого заслуживает.

У господина Ольсена была хорошенькая дочь-блондинка по имени Регина. После школы она решила годик отдохнуть перед университетом и жила у отца. Господин Ольсен считал, что Регина должна знать, каково это – работать, и карманных денег ей выделял немного; он очень обрадовался, когда Регина поместила объявление, предлагая свои услуги детской няни. С одной из мамаш Регина подружилась. Женщина тоже была блондинкой, двадцати шести лет, и звали ее Эсмеральда.

Ребенка она воспитывала одна, а в юности была городской террористкой: швыряла кирпичи в окна полицейского участка и поджигала элитарные учебные гольф-клубы. Со временем она все это, естественно, переросла, ныне работала кассиром в банке, но по-прежнему общалась кое с кем из друзей радикальной юности. Эсмеральда числилась в списке полковника Асадо, только он не знал ее адреса. Полковник арестовал одну подругу Эсмеральды, но почему-то не стал ни пытать ее, ни насиловать; в редком припадке великодушия он готов был пощадить ее душу и тело в обмен на Эсмеральдин адрес. Подруга прислушалась к воплям, что выдавливал из людей Электрик, и сказала адрес.

Затем поспешила домой, позвонила Эсмеральде, но у той никто не ответил, и подруга решила, что перезвонит рано утром.

Но рано утром у дома Эсмеральды появилась Регина; она пришла к ребенку, не зная, что хозяйка с малышом ночует у приятеля.

Регина открыла калитку, зашагала по дорожке к дому. И увидела четырех мужчин – они выскользнули из тени у крыльца и направлялись к ней. Девушка слышала истории о похищениях, изнасилованиях, пытках и убийствах и, в отличие от своего выдающегося отца, верила в них. Не дожидаясь, когда попросят предъявить удостоверение личности, она выскочила за калитку и припустила по улице. Полковник Асадо бросился за ней, упал на одно колено, прицелился и выстрелил. Регина рухнула на тротуар, ее подняли, кинули во вместительный багажник «форд-фалькона» с эмблемой государственной телефонной компании и увезли на допрос.

У Электрика имелась хорошо заземленная металлическая решетка. В перерывах между допросами офицеры за ней обедали. Электрик очень любил свою металлическую решетку и назвал ее «Сусанна». Вообще истязатели не просто любили свои инструменты – они обожали работу и выполняли ее с примерным усердием и продуктивностью.

Почти никто из них не уходил домой, боясь что-нибудь пропустить. Они поздно заканчивали смену, а начинали пораньше и порой не спали сутки напролет. Они и питались в училище, заглатывали еду не жуя, спали там же, не обращая внимания на вопли, истерические рыдания и круглосуточную громкую музыку. Они стали одержимыми, маньяками, трудоголиками.

Первому выполнить свой патриотический долг с Региной выпало Электрику. Он разорвал на ней одежду, но почувствовал: что-то здесь не так. Перевернул девушку на живот и в основании позвоночника увидел рану. Вошел Асадо и сказал:

– Ну и что? Ведь хорошенькая, правда?

Он обыскал вещи девушки, чтобы забрать удостоверение личности и подколоть к формуляру «Дело ликвидировано». Пока он искал, к Регине вернулось сознание, и она почувствовала, что не может шевелить ногами. Недоуменно оглядевшись, девушка увидела, что лежит голая, а двое мужчин рассматривают ее удостоверение.

– Это не она, – сказал Асадо, чувствуя, как в животе поднимается паника.

– Какая разница? – ответил Электрик. – Позабавиться-то все равно можно.

– Нет, нельзя, – возразил Асадо. – Она иностранка. Глянь на адрес. У нее богатый папочка. Может, важная шишка. Вдруг он посол? Боюсь, у нас неприятности. – Он обернулся к Регине. – Кто ваш отец, чем он занимается?

– Пожалуйста, дайте мне одежду, – попросила девушка.

– Ох, простите, – сказал Асадо, изображая джентльмена. – Мы вас раздели, чтобы осмотреть. Вы ранены.

– Меня ноги не слушаются, – пожаловалась Регина.

– Не волнуйтесь, мы о вас позаботимся, – ответил Асадо и пошел за одеялом. Электрик вышел с ним.

– Чего ты задергался? – спросил он. – Избавимся от нее, и все. Кто узнает-то? Устроим ей «свободное падение».

– Погоди, надо разобраться, – сказал Асадо.

Они вернулись в комнату с одеялом.

– Теперь скажите нам, кто вы, и расскажите о своей семье, – обратился полковник к девушке. – Это нужно для медицинской карты.

Выслушав Регину, Асадо позвонил в армейскую службу внутренней безопасности и назвал пароль. Выяснилось, что Ольсен и его дочь явно относятся к категории «неприкосновенных». Лучше бы послушаться Электрика, подумал полковник, но что-то – может, инстинкт самосохранения, – подсказало ему поступить так, как в подобных обстоятельствах поступает любой здравомыслящий военный. Асадо переправил дело вышестоящему офицеру из службы разведки. Тот спешно забрал Регину в закрытое отделение военного госпиталя. Пулю удалили, жизнь девушки была вне опасности, однако ноги навсегда парализовало. Регину вернули к Асадо, распорядившись присматривать за ней, пока начальство решает, что делать. Решить не получалось: либо отпустить девушку – и общественность завопит о жестокости военных, а норвежский посол потребует объяснений, либо избавиться от нее – и рисковать кучей осложнений, если ее похищение кто-то видел. А кто-то видел.

Сосед рассказал Эсмеральде, а та позвонила господину Ольсену. Ольсен начал действовать чрезвычайно быстро и решительно. Связался по телефону со своим приятелем, весьма надежным и честным армейским генералом Эстебаном Коррерой, командующим бронетанковыми частями.

Вдвоем они отправились в полицейское управление и потребовали встречи с начальником. Угрюмый жирный полицейский постучал шефу в дверь и скрылся в кабинете. Выйдя оттуда, он сообщил:

– Начальник занят, и принять вас сейчас не может.

Генерал Коррера достал удостоверение личности и вручил секретарю.

– Покажите это своему начальнику, – сказал он, – и передайте, что если он не выйдет через двадцать пять секунд, я его арестую и расстреляю.

Шеф полиции вышел через пять секунд, излучая сопереживание и готовность помочь. Но его слова взбесили и потрясли генерала до глубины души.

– Генерал, – произнес начальник полиции, беспомощно разводя руками, – к нам ежедневно приходят по сорок – пятьдесят человек – и это не считая тех, кто ходит не первый месяц. Все требуют передать задержанных в суд, но мы ничем не можем помочь, у нас нет этих задержанных, и мы не знаем, куда они подевались. Слишком много таких случаев, мы не успеваем расследовать, приходится игнорировать. Но я удивлен, генерал, что вы обратились к нам.