Не смотри ей в глаза - Евгения Грановская

По телу снова пробежала судорога, внутри словно что-то оборвалось, и он почувствовал, как силы стремительно покидают тело. Нужно было держаться. Еще минута-две, и все будет в порядке.

Он двинулся наверх, с трудом переставляя ноги и перебирая руками по перилам. Глаза заволокло желтой пеленой, в ушах монотонно гудело. Он сделал еще одно усилие, преодолел второй пролет и оказался на площадке рядом с железными почтовыми ящиками. Здесь он рухнул на пол, забился в угол, под ящики, и наконец достал из кармана шприц и ампулу с препаратом.

Сил на то, чтобы закатать рукав, не осталось, и он сделал укол прямо через куртку. Живительный препарат заструился, побежал по артериям, предотвращая распад тканей, прогоняя из них боль.

Он блаженно закрыл глаза и погрузился в дрему, гул в ушах стал затихать, и он услышал голоса:

– Он жив?

– Да.

– Это невероятно! Сколько он там пробыл?

– Больше двадцати лет.

– Слушай, это же настоящее чудо! Жаль, что никому нельзя рассказать.

– Все дело в препарате, который мы ему колем. Он останавливает разрушение плазмалемм и предохраняет клетки от распада. Говорят, этот препарат – личное изобретение доктора Лайкова.

– Лайков – голова!

– Не то слово! Хоть и сволочь порядочная.

– Лайков – сволочь, а этот парень – чудо!

– Сегодня его отсюда увезут. Ты упаковал ампулы в кейс?

– Да.

– Это его спасение.

– Знаю. Но, по-моему, это глупость. Его нельзя трогать. Его ткани в нестабильном состоянии. Он у них развалится по пути.

– Нас с тобой не спрашивают. Хватит болтать, займись пациентом.

Потом снова тьма. Грохот, гул, тряска… А потом страшный удар, скрежет металла и – холод. Адский холод, живительный холод.

Чье-то окровавленное лицо нависает над ним, и хриплый голос говорит:

– Не двигайся, парень! Главное – не двигайся! Помощь скоро будет!

Человек снимает красную куртку, сворачивает ее и кладет ему под голову.

– Я сейчас, – произносит он своим хриплым, срывающимся голосом. – Я скоро! Ты, главное, держись.

Окровавленное лицо исчезает. Становится все жарче. Огонь расползается по земле, подобно рыжему спруту. Еще немного, и он доберется до него. Нужно уходить. Нужно спасаться…

Как он сумел надеть куртку?.. Неважно. Рядом с горящим колесом валяется распахнутый пластиковый чемоданчик с грудой разбитых ампул.

Эти ампулы – его спасение!

Он запускает руку в груду стекла, нащупывает несколько целых ампул, вытаскивает их из сверкающего месива и запихивает в карман. Рядом с кейсом валяются запакованные в полиэтилен шприцы. Он хватает пару и тоже сует в карман…

Что было потом?..

Что будет дальше?..

НУЖНО ЗАКОНЧИТЬ РАБОТУ!

2

Глеб Корсак нашел в памяти телефона номер старой кошатницы, покосился на циферблат часов, несколько секунд медлил, но потом решился и нажал на кнопку вызова.

Матрона отозвалась после четвертого гудка.

– Алло! – хрипло проговорила она.

– Матильда Александровна, здравствуйте! – Глеб говорил приветливым и обворожительным голосом. – Это Глеб Корсак из журнала «Наши домашние питомцы». Я вас не разбудил?

– Нет, не разбудили. Я засыпаю только под утро и сплю по три-четыре часа в сутки.

– Матильда Алек…

– Но это еще не значит, что я расположена с вами разговаривать, – проговорила она довольно холодно.

Глеб сменил интонацию.

– Я не совсем понимаю, чем перед вами провинился, но хочу, чтобы вы приняли мои извинения.

– Вот как? – Матрона издала горловой смешок. – Значит, вы извиняетесь, сами не зная за что?

– У меня трудный характер, и я отнюдь не воплощение тактичности и вежливости, следовательно – мне всегда есть, за что просить прощения у людей.

– Хороший подход к жизни, – произнесла Матрона уже более лояльным голосом. – Что же, молодой человек, я вас извиняю. А теперь выкладывайте – зачем я вам понадобилась в такое время? Вряд ли вы собираетесь пригласить меня на свидание.

– Вы правы. Я звоню вам по делу.

– По какому?

Глеб кашлянул в кулак и сказал:

– Вы сказали, что Камилла Живаго была вашей подругой.

– Ну, была. И что дальше?

– У меня для вас плохая новость. Камилла Живаго умерла. Года полтора назад. Но ее тело было обнаружено только сегодня.

Матильда Александровна помолчала, переваривая новость, затем уточнила:

– Кем?

– Что кем? – не понял Глеб.

– Кем обнаружено?

– Мной.

– Какой ужас, – отчетливо произнесла Матрона. И уточнила таким же четким голосом: – Как она умерла?

– Полицейский судмедэксперт еще не составил заключение.

– Но она умерла своей смертью?

– Судя по всему, да.

Матильда Александровна вздохнула.

– Это утешает. Бедная, бедная Камилла… Я не виделась с ней двадцать лет, но все равно расстроена. Она была хорошей подругой. Если бы не ее сумасшествие… – Матильда Александровна замолчала. Затем добавила со вздохом: – Ладно, чего уж вспоминать!

– Я как раз хотел попросить вас, чтобы вы вспомнили, – сказал Глеб.

– О чем?

– О том, что вы называете сумасшествием. Во время нашего первого разговора вы сказали, что после известия о смерти сыновей Камилла Живаго тронулась рассудком. В чем это выражалось?

– А в чем это обычно выражается? У нее были галлюцинации. Вернее сказать – навязчивые видения. Порой она бредила наяву.

– Расскажите об этом подробнее, если вам не сложно.

– Да ничего сложного, обычный бред. Ее младший сын, Егор, обожал кошек. Когда он умер, она вообразила себе, что он сам превратился в абиссинскую кошку.

– Превратился?

– Ну, или его душа вселилась в одну из ее кошек. Сейчас уже точно не вспомню.

– А…

– Молодой человек, напомните-ка мне, из какого вы издания? – внезапно перебила Матрона.

– «Наши домашние…»

– Питомцы, – договорила за него Матрона. – Когда мы говорили с вами в прошлый раз, издание называлось «Наши любимые питомцы». А теперь – домашние. Ваши издатели решили сменить вывеску?

– Э-э… – Глеб усмехнулся. – Вы меня поймали. Матильда Александровна, я вам не все сказал.

– Это я уже поняла. Сейчас вы огорошите меня известием, что вы не журналист.

– Я журналист, – сказал Корсак. – Но в область моих интересов не входят домашние питомцы.

– Вот как. На ком же вы специализируетесь?

– На «питомцах» исправительных заведений. Маньяки, убийцы, грабители и прочая веселая публика.

– Маньяки и убийцы… Интересно. Значит, вы – что-то вроде Фандора?

– Кого?

– Отважного журналиста, который помогал комиссару Жюву ловить Фантомаса.

Глеб улыбнулся:

– Да, пожалуй, что так. Матильда Александровна, вы расскажете мне о галлюцинациях, которые преследовали Камиллу Живаго?

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});