Клятва орков - Михаэль Пайнкофер

Поначалу на каждое попадание он огрызался серией грязных ругательств, но после того, как один перезрелый фрукт угодил ему в пасть и орк проглотил эту липкую гадость, он решил обойтись без брани. Толстяк втянул голову в плечи и ему оставалось только надеяться, что наказание скоро закончится, однако измывательство над собой пришлось стерпеть, пока охранницы вели его через деревню и гнали в буквальном смысле слова мимо каждой чертовой хижины на сваях.

Раммара увели с поляны в рощицу огромных папоротников. Крики и визги амазонок остались позади, вместо этого Раммар услышал шум водопада, что должно было означать, что деревня находится неподалеку от озера. Рощица окончилась скалистой стеной, поросшей мхом и лианами. Перед входом в пещеру стояли на страже еще несколько воительниц.

— Туда! — указала Раммару предводительница. — Вперед!

Орк, давно уже прекративший какое бы то ни было сопротивление, подчинился и вошел в освещаемый факелами полумрак. В лицо ударил влажный холодный воздух, а Раммар про себя задался вопросом, что собираются с ним делать воительницы. Неужели действительно хотят убить? Но зачем тогда тащить его в пещеру?

На стенах штольни, которая вела вглубь горы, были видны изображения. Раммар предположил, что это были рисунки из истории амазонок. Он разглядел несколько своеобразно закрученных петроглифов, которые ничего ему не сказали. Культуре орков неведома письменность. Умение читать и писать считалось среди орков бабскими причудами, чему Раммар и нашел подтверждение.

Штольня, на стенах которой были на равном расстоянии друг от друга развешаны факелы, сделала несколько поворотов, прежде чем окончиться просторной пещерой, тоже освещенной факелами. Раммар понял, что находится в своего рода капище или храме, потому что фронтальную сторону пещеры занимала огромная каменная статуя… Нет, там было две статуи, присмотревшись повнимательнее, заметил Раммар.

Хотя вытесаны они были довольно грубо, и зубы времени точили их уже не первое столетие, было видно, что статуи представляют собой мужчину и женщину, занятых делом, о котором еще год назад понятия не имел брат Раммара — Бальбок. Раммару, в конце концов, пришлось объяснить братцу, откуда берутся «маленькие орки», но он не был уверен, все ли Бальбок правильно понял.

При виде статуй Раммар не сдержался и глупо расхохотался.

— Дорогой мой орк! — воскликнул он настолько громко, что от свода пещеры отразилось эхо. — А я всегда думал, что только представители моей расы могут быть настолько неистовыми!

— Заткни свой нечистый рот! — набросилась на него предводительница амазонок. — Ты не знаешь, о чем говоришь. Статуи изображают соединение Амаз и Бунаиса, а значит, час рождения нашего народа.

— Ага, — только и сказал Раммар, хотя не понял ни слова.

За двумя сплетающимися в порыве страсти статуями в скале виднелось отверстие, через которое можно было попасть в следующую пещеру. Туда Раммара и повели.

Прилегающая к пещере комната оказалась прямоугольным помещением, разделенным на части занавесью из свежих листьев папоротника. За ней на чем-то вроде трона высилась огромная фигура с массивными оленьими рогами на голове. Фигура была видна нечетко; повсюду горело множество факелов, и ее нагоняющая ужас тень виднелась на пологе из листьев.

Охранницы Раммара грубо пнули орка под колени, ноги у толстяка подкосились, и Раммар рухнул мордой вниз.

— Пади ниц перед великим Бунаисом, жалкий червь! — прошипела предводительница, и амазонки последовали примеру орка. — Вот пленник, которого ты хотел видеть, великий Бунаис, — сказала она. — Должны ли мы казнить его, как полагается?

Раммар слегка приподнялся, опираясь на лапы, и рискнул бросить осторожный взгляд. Он увидел, как жуткая фигура с массивными рогами кивнула.

— Все это ошибка! — поспешил заверить сидящего Раммар. — Мы вовсе не собирались купаться в озере и ни в коем случае не собирались его осквернять! Мы находимся в пути по важному поручению и нам срочно нужно в Каль Асар…

— Анар, — поправил кто-то.

— Какая разница. Мы не собирались ни вторгаться в ваши владения, ни осквернять что-либо, ни позорить, ни грабить. Мы просто безобидные орки, тут проездом… — Поросячьи глазки Раммара метались по сторонам, когда он оглядывался в поисках помощи — и в одной из ниш он увидел секиру Бальбока!

Итак, фон Бут был прав.

Бальбока они уже убили.

Теперь пришел его черед…

— Нет! — изо всех сил закричал он. — Оставьте меня в живых! Клянусь вам, я не сделал ничего неправедного!

Но амазонки не знали жалости. Они нацелили острия своих копий прямо ему на шею.

— Мы ждем твоего приказа, великий Бунаис! — воскликнула предводительница. — Только моргни, и мы насадим его на копья в твою честь, а также в честь Амаз, твоей возлюбленной и нашей праматери, которой все мы обязаны своим существованием.

Раммар уже ощущал острия копий, упирающиеся ему в затылок. Они царапали его кожу, по шее текла теплая кровь, перемешиваясь с потом, сочившимся изо всех его пор.

Пребывая в полной уверенности, что его смертный час действительно пробил, он закрыл глаза и стал ждать удара воительниц и того, что его героической и славной жизни придет слишком ранний конец…

Но смертоносного удара не последовало.

Прошло бесконечно долгое время, когда Раммару казалось, что он умирает от напряжения, а затем он снова отважился поднять взгляд.

Очевидно, Бунаис — или как там этот парень себя называл — еще не вынес смертный приговор. Вместо этого он встал со своего трона, выпрямившись во весь рост, от чего стал еще более внушительным и пугающим.

— Идите! — приказал он голосом, звучавшим гулко и ужасно. — Оставьте меня наедине с пленником.

— Как прикажешь, великий Бунаис, — покорно кивнула головой предводительница и поклонилась, после чего амазонки мгновенно отступили.

Хотя острия копий уже не упирались в его затылок, подняться Раммар не отваживался. Дрожа всем телом, он лежал на полу, задаваясь вопросом, что собирается с ним делать великан с рогами на башке. Может быть, думал он, Бунаис придерживается мнения, что быть насаженным на копья дикими бабами — слишком легкая смерть для Раммара, и хочет заставить его умереть более ужасной и болезненной смертью…

— В-великий Бунаис, — решил предпринять последнюю отчаянную попытку Раммар. — П-поверь мне, я говорю правду. Мы с моими спутниками не хотели никого тревожить и ничего не собирались осквернять…

— Вот как, — только и сказал Бунаис, и Раммар, испуганно таращившийся в пол, отважился бросить мимолетный взгляд на великана — разве он не был гораздо выше совсем недавно?

— Т-точно, — заикаясь, продолжал он, — это так же истинно, как и то, что я лежу перед тобой. Я всего лишь ничтожный орк, отродье Гнилых земель, ничего более. Сюда занесла меня злая судьба — ты должен мне поверить!

— А твой брат? — поинтересовался Бунаис.

— А что с ним?

— Был он виновен или невиновен?

— Невиновен, так же, как и я, — заверил его Раммар, — но после того, как ты его все равно уже убил, ты мог бы оставить меня в живых вместо него. Как тебе вариант?

— Хм, — произнес Бунаис. — Не слишком-то ты мужественен…

— Мужество — это для слабоумных, — открыл Раммар свою личную философию, сильно отличавшуюся по самым главным пунктам от философии среднестатистического орка. — Тот умен, кто остается в живых, а я намереваюсь сделать это в любом случае.

— Ты личинка.

— Да, великий Бунаис, я личинка, — самым жалким образом признал Раммар.

— И червяк.

— Конечно, как скажешь.

— И, кроме всего прочего, умбал, — добавил великан с рогами, что заставило Раммара насторожиться.

Откуда, ради всего в этом мире, известно Бунаису это слово из языка орков?

Раммар еще раз осторожно взглянул в направлении шторы из листьев — и с удивлением отметил, что великан, хотя и был исполином, но далеко не таким высоким, как показалось вначале, когда тот находился в самом конце пещеры. Причина была очевидна, как на лапе: чем дальше удалялся Бунаис от факелов, тем меньше становилась его тень на занавеске.

Внезапно Раммар услышал глуповатое, слишком хорошо знакомое ему хихиканье.

— Что, черт… — прорычал Раммар, наполовину поднимаясь, в то время как занавеска из листьев открылась перед ним.

К бесконечному удивлению Раммара, перед ним стоял не кто иной, как…

Бальбок!

Худощавый орк был одет в плащ из ярких перьев, под мышкой он сжимал ржавый шлем, украшенный рогами, — и корчился от смеха.

— Бальбок! Ты жив!

Раммар обрадованно вскочил на ноги, но в следующий миг облегчение от того, что он увидел брата живым, сменилось слепой яростью от того, что тот так сильно над ним поиздевался.