Путь чести (СИ) - Калинин Даниил Сергеевич

С жадностью осушив едва ли не половину фляжки студеной водицы, я с сожалением оторвался от горлышка: горнисты вновь заиграли атаку! И понимая, что уцелевшие рейтары, коих пока все еще больше полутора сотен (слава Богу, включая и моих ближников Тапани да Джока, а также сотника Ушакова), не успели перезарядить даже половины своих пистолей, я все же отрывисто воскликнул:

— Вперед, братцы! Ляхи бегут, самое время ударить! Самопалы на беглецов не тратьте — рубите в спины, пока не озлятся и не развернуться! А вот тогда уже палите в упор, чтобы вновь оторваться, и вновь подвести воров под залпы стрельцов и пушкарей!

— Да-а-а-а!!!

Только что озвученный план Михаила Васильевича на бой пришелся служивым по душе — хоть и совершенно не имеет изюминки. Провоцировать врага атаками кавалерии, каждый раз вытягивая его на себя и подставляя под артиллерийский и плотный ружейный огонь? Серьезно — и это все?!

Под Тверью князь хотя бы порадовал ночной атакой, а под Калязином — удачным маневром всадников, приведшим к истреблению передового отряда воров…

Впрочем, и наш противник, Ян Петр, ничего гениального не смог продемонстрировать под Калязином — хотя в той битве у него имелись под рукой профессиональные германские ландскнехты, а вот «крестьянская армия» Скопина-Шуйского была сформирована на живую нитку. Теперь же у врага не осталось пехотного «ядра» наемников, в то время как наши новобранцы неплохо подучились. Да и «корпус» Делагарди вернулся в строй… Н-да — похоже, что Сапега совсем не блещет полководческими талантами. Или же не имеет возможности оперативно управлять разношерстной, разнокалиберной армией, где с одной стороны дикая вольница воров и черкасов, а с другой панский гонор и спесь.

Более того, возможно, что имеют место быть оба обстоятельства. Но, так или иначе, Сапега — это вам не победитель шведов Ходкевич, и даже не решительный Жолкевский, железной рукой способный заставить гусар выполнять отданные им приказы!

…Все это проносится в голове, пока заметно уставший Хунд (ну еще бы, столько скакать взад-вперед!) несет меня сквозь ряды пикинеров — и по полностью заваленной трупами людей и животных площадке между блокгаузами, занятыми шведскими мушкетерами. Впрочем, у преследовавших нас тушинцев кони не свежее… Жаль только, вперед вырвались не гусары, чьи жеребцы хороши лишь на коротком разгоне, а панцирная литовская кавалерия и черкасы.

Но с теми и на сабельках схватиться полегче будет!

…Первым я настигаю запорожца (или косящего под казака чубатого разбойника) на заморенной тощей кобыле. Враг успевает лишь только обернуться в мою сторону — в то время, как моя сабля уже устремилась к его шее!

Подставить под нее собственный клинок враг не успел…

Вторым мне достался литовец в «пансырной» броне; последний не только успел заметить настигающего его «московита», но еще и пальнуть в меня из пистоля! Хорошо хоть, целил он именно в меня, а не Хунда — так что, заметив ствол вражеского самопала в вытянувшейся в мою сторону руке, я тут же распластался на холке верного жеребца…

Пуля вжикнула довольно высоко над головой. Очевидно, мой противник не сумел толком прицелиться на скаку — и вряд ли бы попал, даже если бы я преследовал его с гордо выпрямленной спиной… Спустя какое-то время расстояние между нами существенно сократилось — хоть сам я почуял, что Хунд скачет уже на пределе сил. Но ведь мой противник об этом не знал! И решив подороже продать свою жизнь, он развернув практически обессилившего жеребца, рванул мне навстречу с гортанным вскриком!

«Пятигорец» что ли?!

Уж больно лихо крутанул саблей над головой…

Сильно вымотанный прошлой рубкой — и беря во внимание все сильнее ноющее запястья правой — я решил не экономить последний заряженный пистоль. А потому разрядил его в упор, всего с пяти шагов — и не промахнулся! Враг, явно не ожидавший выстрела с левой руки — и в правый бок которого угодила тяжелая пуля, — безмолвно вылетел из седла... В свою очередь я, замедлив Хунда еще на сближении с литовцем, полностью его остановил — после чего закричал насколько возможно громко:

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Всем остановить преследование! Стройся в линию, перезаряжай самопалы!!!

В моем приказе не просто имеется смысл — в нем бесконечно много смысла. Во-первых, уставшим скакунам вновь нужен короткий отдых — нам ведь еще назад скакать! А уж вернувшись под защиту пикинеров и мушкетеров, я ни за что не отправлюсь в бой, не получив заводного коня… Во-вторых, перезарядиться нужно обязательно — ведь чем больше у нас готовых к бою пистолей, тем выше процент потерь у врага, и тем ниже он у нас самих… Ну и в-третьих, враг уже обратил внимание на погоню, на гибель товарищей. А кроме того, осознал, что мы уже достаточно отдалились от собственной пехоты, чей огонь нам теперь никак не поможет…

Эскадрон спешно выстраивается в линию, рейтары принимаются заученно навешивать порох на полки, засыпать его в стволы пистолей, забивать пули шомполами, заводить «ключами» замки... Между тем, расстояние между ринувшимися в новую атаку тушинцами и вытянувшимся в линию эскадроном стремительно сокращается. Слава Богу, в этот раз нас не подпирает плотная толпа детей боярских — так что рейтары имеют полную свободу маневра:

— По моей команде — поворот налево! И уже на развороте, с пятнадцати шагов стреляем по всадникам! Это вам не гусары, тут броня попроще… Второй пистоль, кто к бою изготовил, разряжаем на скаку, обернувшись в седле! Вот его — по лошадям, и только прицельно, как враг минует пороховую дымку!

Служивые, многие из которых не успели догнать ни единого вражеского всадника, встречают мои слова хмурым молчанием — но мой приказ для них прост и понятен. И потом, большинство рейтар уже приготовили к бою хотя бы по одному самопалу…

— Приготовились… Разворот!

Резко дернув поводья Хунда влево, правой рукой я направил вновь заряженный пистоль в сторону приближающегося черкаса:

— Пали!!!

…Бой продолжался весь световой день. Вознамерившихся было отыграться на нашей кавалерии врага вновь заманили под слитные залпы стрельцов, мушкетеров и пушкарей. Вновь полетели наземь покалеченные и мертвые ляхи и литовцы, ринувшиеся преследовать «московитов» очертя голову…

Затем Сапега отвел изрядно измотанную и прореженную горячим свинцом и картечью конницу назад. Нашим детям боярским и рейтарам уже не удалось устремиться вслед за врагом из-за крайней степени усталости лошадей — и самих всадников. Смена же скакунов на заводных потребовала времени, коего тушинцам как раз хватило отступить подальше от наших позиций.

Спустя некоторое время гетман бросил в бой пехоту — в основном воровских казаков из числа запорожцев, какое-то количество тушинских стрельцов-изменников и прочий сброд, разбойничающий еще со времен восстания Болотникова, да так вовремя и недобитый. Но, несмотря на значительное количество двинувшихся на нас воров, это была атака неорганизованной и мало боеспособный толпы — уже не имеющей стержня в виде солидного корпуса наемных мушкетеров и панцирных германских пикинеров... Последним здорово досталось под стенами Свято-Троицкой Сергиевской лавры еще во время третьего штурма, когда воры и наемники Сапеги начали палить друг в дружку прямо на подходе к монастырю! А затем ландскнехты здорово умылись кровью под Калязином, после чего и вовсе отказались воевать за неудачливого гетмана…

Так вот, штурм вражеской пехоты был изначально обречен на провал. Тушинцы едва не побежала, еще когда на подступах их встретили залпы стрельцов и орудийная картечь; а к блокгаузам воры и вовсе не сунулись! Ибо с учетом рва и возвышающихся стен «острожков», им бы потребовались лестницы, чтобы попытаться взять нас штурмом…

Лестницы, коих у врага не оказалось.

Зато мы от души постреляли по приблизившимся тушинцам, выбивая их фланкирующим огнем со стен импровизированных «бастионов»! Тем не менее, враг упрямо полез в ров и в промежутки между надолбов, заодно пытаясь раскачать и вырвать колья из невысокой стенки «стрелкового вала». Однако стрельцы, ведущие до того огонь из-за относительно невысокого укрытия, дав пяток залпов (не меньше!), своевременно отступили под защиту пикинеров. Так что воровских казаков и прочий сброд приняли на пики — буквально! И не выдержав потерь, враг вскоре сломался, принялся спешно и беспорядочно отступать — чем воспользовались немного отдохнувшие дети боярские и рейтары, ринувшись преследовать пеших тушинцев!