Дети Брагги - Арина Воронова

Велунда пленил конунг Нидуд. Властителю альвов подрезали сухожилия и оставили на острове Стиварстед, чтобы он ковал там драгоценности Нидуда. Но Велунд заманил к себе в кузню сыновей конунга, убил их, сделал чаши из их черепов, глаза вправил в кольца, а из зубов сделал пряжки, а потом подарил эти украшения конунгу. Он заманил в кузню и дочь Нидуда и взял, одурманив пивом.

- Зачем? Если он все равно остался узником? - удивился Гвикка. - Если он все равно не мог бежать?

- Что ж, ты можешь и не знать всех многих наших легенд. - Однако в голосе Ванланди прозвучало неподдельное удивление. - Велунд бежал. Улетел в небо на железных крыльях, какие тайком выковал в своей кузне, улетел, громко смеясь над теми, кто считал его увечным.

- К чему твоя история, Стринда? - впервые за все это время заговорила дочь Раны Мудрого.

- Все здесь умеют творить заклятия, используя дар Одина, но не опасно ли использовать этот дар? Кто знает, подвластны ли руны, впервые вырезавшему их Хрофту, или силе, к которой люди обращаются посредством рун, подвластны и асы? Однако властитель светлых альвов обладал особым даром, и получил он его не от Высокого. Не важно, какой бы из своих сторон ни оборачивался ас асов к взывающим к нему - Вс-отцом или асом висельником. Дар Велунда - дар открывать в мире вещном, то что сокрыто от прочих...

Дар увидеть легкость и гибкость в металле, создавая железные крылья, или мягкость студня глаз, чтобы оправить его в золото.

Возможно, этот дар Грима позволит нам отыскать то или того, что силами рунной, нашей же волшбы, ведет против нас рати. Грим способен видеть больше и дальше, чем прочие люди. Видеть то и там, что не дано разглядеть другим...

- Правда, когда не пьян или не впадает в ярость, - не удержался от ехидного замечания Скальдрек.

- И это верно, - сумрачно согласился Оттар Черный. - Но с Каупанга пришли дурные вести. К побережью Страны Свеев не раз уже подходили вражеские корабли, хотя пока Дружины и хольды Стейнвера-ярла успешно отражали их нападения. Выбравшиеся с Гаутланда, рассказывают, что франкский конунг Вильяльм по прозвищу Длинный Меч завладел всем островом и выжидает чего-то.

Мне думается, что сын ушедшего походом на юг, Хрольва, сына Ренгвальда-ярла, ждет подкрепления, а пока выбирает, двинуться ли ему на север, на земли Харфарга и Свейна, или на юг, на Йотланд.

Франков немало, но не впервой - встречать нам их в бою. Гораздо опаснее то, что защищает на этот раз воинов Вильяльма. Ключ же к этому, как сказали сегодня руны, на Гаутланде. И мне кажется, содержат его виса или записи, если длиннобородый ас Брагги подсказал Молчальнику оставить что-то при себе.

- Что ж, - подвел итог Ивар Белый, - если записи были, и Молчальник посылал своего мальчишку к Квельдульву, то он один и может разыскать их.

- Потому я и завел речь о даре Велунда, - подтвердил Ванланди.

- Возможно, пришло время поговорить с самим Гримом, - раздумчиво произнес Оттар Черный. - Думаю, по его возвращении это стоит сделать мне. Быть может, говорить со мной ему будет легче, чем со своими родичами.

- Некоторые вещи забыть невозможно. - Грим не отрываясь смотрел на руны на клинке Гранмара. - Помню, я был тогда совсем мальчишкой, дед чертил руны угольком на березовой дощечке, на лечебных палочках. Помню, как возникают из пламени их очертания на закаливаемом мече. Это всегда очаровывало, притягивало меня. Я мог часами сидеть и следить, как рука деда выводит эти знаки - творит волшбу. И еще я помню, как прибежал к Тровину, рассказать, что увидел вдруг цепочки вязаных рун в переплетении ветвей, и как он посоветовал мне поговорить со Стриндой. Помнишь, как я уговаривал сперва его, потом тебя пойти со мной?

Оттар кивнул.

- Он тогда только-только выдернул мне зуб... Как же я его тогда боялся! Грим невесело рассмеялся. Помолчал немного, потом продолжил: - Последние годы...

Слова давались ему с трудом, но Оттар Черный не потому слыл самым мудрым среди скальдов, чтобы прерывать начатое, а уж тем более подбирать за другого слова.

- После отречения я решил, что мне не остается ничего, кроме меча и боя. Берсеркам покровительствует Один, думал я, - этого никто не в силах у меня отнять. Гаутланд - не самое дурное из тех мест, где я бывал. Жаль только, не было доброй дружины, что отправлялась бы в Миклагард, хотелось бы взглянуть и на южные страны.

- Но руны ты на Гаутланде резать не стал, - мягко вернул его к прежней теме Оттар.

Грим резко вздернул голову, чтобы в упор взглянуть на скальда...

- Не стал, слово есть слово. А знаешь ли ты, что такое в каждой косточке чувствовать силу, чуять ее под ногами, во взмахе клинка, в шуме моря? На Гаутланде шум моря слышится по всему острову.

- И ты никогда не думал изменить свое решение?

Голос Оттара прозвучал вдруг очень смутно, будто доносился сквозь плотную пелену.

А он... он снова летел сквозь мокрую тьму... Нет, не летел, несся, чувствуя, как хлещут по бокам отсыревшие под ночным дождем ветки, чувствуя бесшабашную радостную силу в мощных лапах. Вот и берег.

Хресвельг поднимал крылья, Хресвельг поднимал ветер, что гнал сейчас по небу рваные облака. Из прорех напуганно глядел с неба бледнолицый сын Мундильфари.

Чуя, что недолог срок этой всепоглощающей свободы и вольного ветра, волк поднял голову и воззвал к блеклому. И будто отвечая ему, грянуло воем с небесного свода эхо.

От подножия холма поднимались к вершине темные фигуры.

- Эй, Волк, - донесся до него звонкой голос человека, кормившего его.

Волк не откликнулся, а фигуры подошли ближе.

- Эй, Волк, - не унимался знакомый голос. - Поиграешь с нами?

Волк молчал.

- Ты же силен и могуч, - продолжал голос. - Никто из нас не смог бы порвать тех цепей, что разметал по звеньям ты. Давай посмотрим, а сможешь ли ты разорвать простую ленточку?

- Простую? - оскалил клыки зверь. - Что у вас, асов, бывает простым?

- Ладно, не простая это лента, - согласился голос, а фигуры придвинулись еще ближе. - Шесть сутей соединены в ней: шум кошачьих шагов, женская борода, корни гор, медвежьи жилы, рыбье дыхание и волчья слюна. "Глеппнир!" - озарило волка.

- Боишься - Темные фигуры окружили его со всех сторон, заслоняя блеск речной воды. - Не веришь нам? А хочешь... - Голос помедлил как будто в нерешительности, но продолжал: - Я знаю, что ты вырвешься, и в доказательство готов вложить в пасть тебе руку. Идет?

Волк сумрачно кивнул. Они не уйдут. Они никогда не уходят, не получив своего. Ловкие руки умело опутали невесомой шелковистой лентой лапы, за ними спину. С отвращением открыв пасть, зверь легонько прихватил клыками мякоть ладони, чувствуя мерзкий запах страха. Неужели есть чего страшиться богу битвы? Снова обман?

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});