Борись за мою любовь (СИ) - Манич Мария

— Туда, — махнула рукой в сторону коробки с именем Фила. 

Часть его вещей давно забрала семья Ламсов. Его сестра пару раз звонила мне, но это было сухое вежливое общение. Ничего больше. Мы не родня, не друзья. Просто люди, которые потеряли общего любимого человека. Нас это горе не сроднило, а, скорее, развело в разные стороны. Возможно, они винят меня за то, что я была рядом с ним и осталась целой  и невредимой снаружи. Внутри же я моральный инвалид.  

— Не хочешь перекусить? Не знаю, как ты, но я бы уже что-нибудь пожевала. Потом можем дальше собирать вещи, а после мне надо бежать, — говорит Стеша.  

— Я тебя не задерживаю, — усмехаюсь, — ты не обязана торчать здесь со мной.  

— Даша, если бы я не предложила, ты бы помощи не попросила. Поэтому даже не надейся от меня избавиться. Единственное, полы мыть — это я пас. Все остальное — пожалуйста! — хохотнула подруга, встряхнув копной светлых кудрявых волос. 

Закатив глаза, швыряю в кучерявую голову тряпкой, которой протирала пыль.  

— Ладно, идём поедим. Здесь рядом есть итальянский ресторан.  

На улице накрапывает небольшой дождь, сопровождаемый сильными порывами ветра. Перебежав на другую сторону улицы, мы заходим в уютное кафе. Заказываем пиццу и лимонад, утыкаемся каждая в свой телефон. 

Я проверяю, нет ли новых сообщений от Морозова. Ничего. Вздохнув, нажимаю на зеленую кнопку вызова, но опять ничего. Холодок пробегает по моей спине. Стараясь прогнать плохие мысли, блокирую бесполезный гаджет и смотрю в окно. 

До конца августа остаётся две недели, но погода уже мало походит на летнюю. Считая капли на мокром стекле, перебираю в голове, что ещё нужно упаковать и вывезти. Почти вся мебель принадлежит арендодателям, кроме огромного шкафа в спальне. Мы покупали его в местной Икее и собирали трое суток с помощью одного листа инструкции и видео из интернета.  

Тоска сжимает сердце, когда я думаю о прошлом. Не думать тоже не получается. Как забыть ту часть жизни, в которой я была самой счастливой? Как решиться жить дальше, не оглядываясь?  

— Знаешь, что я думаю? Ты меня, конечно, не спрашивала. Но я просто не могу выкинуть из головы ту историю, — вдруг говорит Стеша, и я медленно поворачиваюсь на её звонкий голос.  

Я ей рассказала. О себе и Морозове. Выложила всё в первый же вечер, но попросила не задавать вопросов. Мне нужно было с кем-то поделиться. Вывались всё, что скопилось у меня внутри, и разобраться в этом самой. Получилось так себе. Я всё ещё чувствую себя между двух огней. Застрявшей между будущим и прошлым. Мне нужно решиться и сделать шаг, а я всё медлю. Да и Кирилл не отвечает. Забил на меня уже давно, как только села в самолет, и живет для себя. Может, вернулся к Ульяне?  

— И? — спрашиваю, помешивая лимонад стеклянной трубочкой.  

— Может, тебе вернуться? 

— Куда? — туплю. — К родителям? 

Мама с отчимом купили маленький дом и живут теперь за городом в местной деревне. До работы отчим добирается за сорок минут на машине. По местным меркам это как на Луну слетать. Большинство людей привыкли к маленьким расстояниям и пользуются велосипедами или ходят пешком. Мне обещали выделить комнату в общежитии колледжа. Помогли связи отчима. Условия там хуже, чем дома или в нашей квартире, но точно лучше, чем спать на полу без электричества и воды. С папой последний раз созвонилась по прилету. С Людой через два дня. Кажется, она преодолела гормональный кризис и приняла своё новое положение. Извинялась за беспочвенные наезды и звала опять в гости. Но я как-то не спешу принимать приглашение. У каждого из моих родителей давно своя жизнь, мне нужно взять себя в руки и начать строить свою. 

— Да нет же! К парню этому! — вскрикивает Стеша. Натолкнувшись на мой сердитый взгляд, понижает голос и продолжает: — Кириллу. Его же так зовут? 

— Так. Только не знаю, есть ли куда возвращаться, — пожимаю плечами, принимаясь опять вертеть трубочкой в стакане, перемешивая белые кубики льда. — Он не отвечает на сообщения. Словно и не было ничего… 

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Напиши своей сестре, ты говорила, его сестра дружит с ней. И узнай, почему молчит! Вот и всё.  

Отличная схема, на крайний случай можно ей воспользоваться. 

— Я дала ему шанс. И после он опять пропал. Вдруг… — набираю в грудь побольше воздуха и произношу то, чего боюсь на самом деле: — вдруг для него это была просто игра? А я в очередной раз повелась и поверила. Еще Фил... думаю, о нём постоянно. О них двоих. Я, запуталась, Стеш.  

— Даш, тебе не ему нужно было шанс давать. А себе. Себе ты этот шанс дала?  

Её слова попадают точно в цель. Я не знаю. Дала я себе шанс на будущее или только разрешила попробовать? Опять варюсь в котле мыслей, забираясь в собственную скорлупу, из которой Морозову получилось меня достать.  

— Я не знаю, — говорю и чувствую, как грусть окутывает меня с головы до ног. — Он говорил, что может приехать. Не знаю, когда. Мы не обговаривали детали. Может быть, просто лапшу на уши навешал и всё.  

— Я его, конечно, не знаю, но думаю, не стоит отталкивать человека, с которым тебе было хорошо. Зачем думать о том, чего может никогда и не случиться? Просто живи. 

Я это и делаю. По крайней мере, пытаюсь. Мои попытки робкие и почти незаметные. Доверять людям мне сложно. Кириллу особенно тяжело. Я просила его написать мне, если передумает, чтобы не ждала его напрасно. И вот уже четыре дня от него нет ни слова. Вопреки своим мыслям, под тонкий аромат пиццы и звуки дождя, я опять беру в руки телефон. 

Звоню, в очередной раз слушая ненавистный механический голос. Пишу Алёнке сообщение с просьбой скинуть номер Оли. Сестра отвечает через пару минут. Оля улетела с отцом  на неопределенное время, пока у неё нет местного номера, и она не выходила на связь. Хмурюсь, потому что Морозов не говорил мне об этом, и пишу ему. 

“Привет. Надеюсь, у тебя всё хорошо. Извини, что часто пишу и названиваю. Я тебя ни к чему не принуждаю. Отвечать взаимностью тоже. Просто скинь эсэмэской, что у тебя всё в норме. И я успокоюсь. “  

Извиняюсь, скорее, по привычке, от которой никак не избавлюсь рядом с Кириллом. 

Волнение нарастает во мне, словно снежный ком. К вечеру, когда мы со Стешей запаковываем последнюю коробку, и она наконец уходит, беспокойство достигает апогея. Накручиваю себя так, что начинают трястись руки. Возможно, что-то случилось... а я здесь, а он там. Мысли мечутся в разные стороны, так, что мне становится сложно концентрироваться на чем-то одном. Я залезаю в приложение и проверяю ближайшие билеты в Россию, хотя ещё утром даже не думала об этом. Не планировала. Сейчас готова сорваться, потому что интуиция во мне вдруг начинает кричать о том, что могло случиться что-то нехорошее. Зачем Оле ехать с отцом? У неё были планы: спортивный лагерь, переезд с Кириллом в Москву.

Москва…

Даже если теоретически “мы” станем возможны, как же справится с расстоянием?

Мне остался учится еще год. Прямой рейс в Москву длится три с половиной часа. 

Год можно потерпеть. А потом что-нибудь придумать?

Одергиваю себя за эти мысли. Никаких “мы” еще нет, даже теоретических.

Закрываю квартиру, предварительно окинув её прощальным взглядом. Она больше не кажется мне родным местом. Домом. Дома у меня пока нет. Возможно, где-то есть такое место, которое смогу когда-нибудь так назвать. Но пока я девушка без определенного места жительства, с небольшим чемоданом личных вещей и целым вагоном комплексов и проблем.  

Звоню Кириллу ещё несколько раз по пути к дому мамы. Пока я временно поживу у них.  

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Выхожу из автобуса на своей остановке в самом начале деревни. Сейчас я бы тоже не отказалась от велосипеда.  Под толстовку пробирается промозглый ветер, натянув рукава на пальцы и накинув на голову капюшон, бреду в сторону ровного строя кирпичных домиков.  

Моё сердце подпрыгивает к горлу и норовит выскочить наружу, когда я вижу на ступеньках знакомую фигуру.  

Замираю, вглядываясь в вечерний полумрак. Длинная чёлка, руки в карманах кожаной куртки, голова закинута вверх. Мираж? Галлюцинации? Самообман?