Царь поневоле. Том 2 - Дмитрий Викторович Распопов

мой царь. Деньги и дешёвые рабы оказались нужны всем. Фиванские рынки забиты чужеземными купцами, что вызывает недовольство даже местных купцов и жрецов, которые хотели, как и прежде, по дешёвке скупать их всех, но с прибытием чужестранцев, цены на рабов выросли, как и цена золотых монет.

— Я ведь запретил выводить на рынок слишком много, — нахмурился я, — объяснял вам, что большое количество золота вызовет инфляцию.

— Мой царь, это я нарушил приказ, — спокойно сказал Усерамон, — я помню объяснения Его величества, но также помню то, что мой царь говорил о том, что падение цены на золото будет в том случае, если оно в основном будет оставаться в нашем царстве.

Я согласно кивнул.

— Проблема мой царь в том, — тихо сказал он, — что наши деньги становятся платёжным средством в других странах. Купцы мне рассказывают, что наши золотые и серебряные монеты уже имеют ход в Вавилонии, Митанни и у Хеттов, не говоря уже о десятке других более меньших государствах или городах. Монеты, которые предложил использовать мой царь, оказались слишком хороши в качестве платёжного средства и их на нашем рынке не хватает даже нам самим. Денег в обороте просто не осталось. Они да, возвращаются обратно к нам в виде налогов и пошлин за торговлю, но пока недостаточно, чтобы насытить даже торговлю в Фивах, не говоря уже об остальных городах. Там ситуация с деньгами ещё хуже мой царь, я лично это проверил, прежде чем отдать приказ, противоречащий воле Его величества.

— Сколько ты пустил в оборот? — задумчиво произнёс я, даже не думавший о том, что подобное может случиться.

— Всё, что Его величество нам оставил, — ответил Усерамон, — но этого всё равно оказалось мало и возвращения Его величества мы так ждали в том числе и по этой причине.

Я погладил подбородок. Деньги в виде монет и правда тут никто до меня не использовал, все рассчитывались: кто золотыми кольцами, кто натуральным продуктом, кто пластинками серебра, так что если египетские деньги выступили всеобщей валютой, то это вносило многие коррективы в мои дальнейшие планы.

— Это я проверю Усерамон, — решил я, — и мы вернёмся к этому вопросу позже.

— Благодарю Его величество за мудрое решение, — с большим облегчением склонил он голову.

— Дальше.

Глава 19

— Вернулся из своего похода ваш помощник мой царь, — тихо сказал Усерамон, — Неси. С ним прибыло сто прекрасных коней, настолько красивых, что слухи о них распространились далеко за пределы Фив. Я слышал, что у него пытались купить несколько, но он отверг все предложения, сказав, что их ему приказал доставить Его величество Менхеперра.

— Отлично! — обрадовался я, поинтересовавшись, — кроме коней ещё кого-то привёз?

— Странных горбатых созданий мой царь, — кивнул Усерамон, — но этих очень мало, не больше десятка.

— Отлично, — повторил я, — обязательно с ним встречусь позже. Что ещё?

— Я, как и просил Его величество, закончил проверку рода из которого происходит жена Его величества — Меритра Хатшепсут, — глаза канцелярии покачал головой, — они, к моему большому сожалению, оказались преданы только себе. В их планах возведение своих детей на престол Египта, для этого они и воспользовались доверием как моим, так и царя Хатшепсут.

— Интересно девки пляшут, — удивлённо покачал я головой, — с этим тоже придётся разобраться, но позже.

— Тогда из основного у меня всё мой царь, — Усерамон показал на Рехмира, — очередь говорить верховному визирю.

Парень смутился, склонил голову, достал свои записи и заглядывая в них, стал рассказывать.

— Водяные мельницы, плуги и остальные инструменты, которые Его величество так успешно сделал для своего поместья, показали себя настолько хорошо, что я приказал передать опыт другим мастерам и по всем землям, которые принадлежат моему царю, их начинают изготавливать и использовать. Сложность изделий весьма высокая, но с увеличением их числа, у мастеров из поместья нарабатывается опыт, так что думаю к концу следующего года, их использование на всех землях Его величества станет повсеместным.

Я удивлённо покачал головой, поскольку такое не приказывал, но Рехмир сам посчитал, что так будет лучше, тут я не стал с ним спорить, тем более что всё пока будет развиваться только на моих землях.

— Два основных задания Его величества: скупку зерна для предотвращения голода и металл для производства снаряжения в Абидосе я держал на особом контроле, так что здесь всё в порядке. Зерна нам теперь точно хватит даже на два года голода, металл, как и сказал дядя, теперь поступает к нам беспрепятственно.

— Я пообещал покупать медь ещё и в Аласии, — предупредил их обоих я, — так что свяжитесь с Небамон, главой города Тира и будущей главой нома, нужно будет поддержать её торговое начинание с этим островом. Залежи меди так очень обширные.

— Аласия? — удивился Усерамон, — Египет почти пятьдесят лет, как прекратил с ними торговлю, они сами перестали присылать купцов, сославшись на длинный путь.

— Насколько мне говорили, дядя, — поправил его визирь, — это влияние хеттов, которые не хотели, чтобы нам поступала медь.

— Вы оба правы, — я поднял руку, — но видимо что-то произошло, раз они снова решили предложить нам металл. Этим нужно воспользоваться и забрать всё.

— Слушаюсь, мой царь, — оба мужчины почти в один голос ответили мне.

Я хмыкнул и показал дальше продолжать Рехмиру.

— Если дядя дальше займётся Северным Египтом, — парень посмотрел на Усерамона, — нужно восстановить поставки из Библа дерева аш, сейчас они слишком низкие. С юга сейчас поставляется и то значительно больше.

— Небамон нужно дать больше времени для этого, — добавил я, — я тоже отдал ей такой же приказ, но думаю она не откажется от помощи. Так что можете и об этом с ней договориться.

— Хорошо, мой царь, — Усерамон прикрыл глаза в жесте понимания задачи.

— Строительство храма бога Осириса в Абидосе окончено мой царь, рыжеволосые пленные, присланные Его величеством для жертвоприношения, под усиленной охраной, дожидаются прибытия моего царя во временном лагере рядом с городом, — продолжил отчитываться Рехмир.

— Отлично, как закончу награждение войска за поход, сразу отправлюсь туда, так что пошлите гонца, чтобы готовили всё к моему прибытию, — обрадовался я, а затем задумался, — хотя