Хроники Маджипура - Роберт Силверберг

Метаморф не ответил.

– Я Терион Нисмайл, бывший художник Замковой Горы. У меня тут хижина ниже по реке.

Так же молча метаморф продолжал смотреть на него, по лицу его промелькнуло странное выражение. Затем он повернулся и скользнул в джунгли, почти мгновенно растворившись в них.

Пожав плечами, Нисмайл продолжал выкапывать луковицы. Недели через две он встретил второго метаморфа пили, может, того же самого, на этот раз когда сдирал кору с лианы, делая канат для ловушки на билантона. Метаморф безмолвно, как призрак, возник перед Нисмайлом и принялся созерцать его в том же положении, что и в прошлый раз. Нисмайл опять попытался вовлечь его в разговор, но, как и тогда, ничего не вышло, и загадочное существо вновь исчезло в лесу.

– Подожди! – позвал Нисмайл. – Я хочу поговорить с тобой, я… – Но он уже остался один.

Несколько дней спустя, собирая дрова для костра, он снова почувствовал, что его пристально разглядывают сразу заговорил:

– Я поймал билантона и испек его. Мяса больше, чем мне нужно. Может, разделишь со мной обед?

Метаморф улыбнулся, вернее, на лице его мелькнуло что-то вроде улыбки, и, словно отвечая, вдруг превратился в зеркальное отражение самого Нисмайла, коренастого и мускулистого, с черными глазами и темными волосами до плеч. Нисмайл заморгал, задрожав, потом, узнав, улыбнулся, решив принять все это как некую форму разговора, и сказал:

– Поразительно! Ни разу еще не видел. Идем, часа через полтора мясо будет готово, а мы пока поболтаем. Ты понимаешь наш язык! Или нет? – Было очень необычно разговаривать со своим двойником. – Тут где-то неподалеку ваше селение? Пойдем к хижине, посидим у костра. У тебя нет вина?

Единственное, чего мне недостает, так это доброго крепкого вина вроде того, что делают в Майдемаре. Ну скажи же хоть что-нибудь! – Но метаморф ответил лишь гримасой (возможно, означавшей усмешку), исказившей второе лицо Нисмайла, превратив его в нечто неприятное и странное, затем мгновенно вернулся в свой естественный облик и неторопливой плывущей походкой удалился.

Нисмайл надеялся, что он вернется с фляжкой вина, но в тот день больше его не видел. Любопытные существа, подумал он. Может, их рассердило, что он поставил хижину на чужой территории, или они держат его под надзором из боязни, что он является авангардом человеческих переселенцев? Странно, но он совсем не боялся за себя, хотя в большинстве своем метаморфы были недоброжелательны к чужим. Часто рассказывали о их набегах на приграничные поселения людей, о том, что народ Изменяющих Форму таил ненависть к тем, кто захватил их мир, лишив хозяев законных прав на планету и загнав в джунгли. Но Нисмайл знал себя как человека доброй воли, никогда не причинявшего вреда другим, желавшего, чтобы его оставили в покое и позволили жить своей жизнью, и сейчас он надеялся, что какие-то неуловимые чувства дадут понять метаморфам, что он им не враг. Он хотел подружиться с ними, мечтал о дружеской беседе и хотел поделиться своими мыслями с этим необычным народом. Он мог бы даже написать кого-нибудь из них. Позднее он снова подумал о возвращении к искусству и испытал необычайный душевный подъем. Несомненно, он отличался сейчас от того несчастного человека, каким был на Замковой Горе, и отличие это само по себе должно было сказаться на его творчестве. В течение нескольких следующих дней он репетировал речь, которую составил, чтобы завоевать доверие метаморфов. Со временем, рассуждал он, они могли бы стать друзьями, беседовать.

Однако проходили дни, а он не видел ни одного метаморфа. Нисмайл бродил по лесу, не встречая никого. И, наконец, решил, что слишком торопил события и спугнул их. Это его расстроило.

Однажды в сырой и теплый день через несколько недель после того, как в последний раз видел метаморфа, он купался в холодном и глубоком пруду, образованном валунами в полумиле ниже хижины, и вдруг заметил бледную стройную фигуру, быстро пробирающуюся сквозь густые заросли синелистого кустарника на берегу. Он выскочил из воды.

– Подожди! – закричал он. – Пожалуйста… не бойся!… Не уходи!…

Фигура исчезла, но Нисмайл, бешено продираясь сквозь подлесок, через несколько минут снова увидел ее у гигантского дерева с красной корой.

Пораженный, Нисмайл замер – это был человек, женщина. Стройная, юная и нагая. С густыми каштановыми волосами, узенькими плечами, небольшой высокой грудью и яркими глазами, она, казалось, совершенно не боялась его, лесовика, который слишком очевидно наслаждался неожиданной радостью встречи.

Пока он собирался с мыслями, она неторопливо оглядела его и сказала со смехом:

– Какой ты исцарапанный! Разве ты не умеешь бегать по лесу?

– Я не хотел, чтобы ты ушла.

– Ну, далеко я бы не ушла… Знаешь, я долго за тобой следила, пока ты меня заметил. Ты из хижины, правильно?

– Да-а, а ты! Где ты живешь?

– Здесь и там, повсюду, – прозвучал мелодичный ответ.

Он изумленно смотрел на нее. Красота ее восхитила, бесстыдство потрясло. Откуда она взялась! Что делает одна обнаженная девушка в этих дебрях!

Девушка!

Конечно же, понял вдруг он с внезапной горечью ребенка, жаждавшего во сне сокровища, обретшего его и проснувшегося. Вспомнив, как легко метаморф стал его отражением, Нисмайл понял, что это просто какая-то шалость, маскарад. Он пристально изучал ее, выискивая признаки метаморфа: следы желтоватой кожи, острые выпирающие скулы, косящие глаза. Он искал эти следы на бесстыдно-веселом лице, но тщетно – во всех отношениях она выглядела человеком. И тем не менее… поскольку встретить здесь кого-то из соплеменников было просто невероятно, а пьюривара вполне возможно, то…

Он не хотел верить в это и решил доверчиво принять возможный обман в надежде со временем действительно поверить в свое счастье.

– Как тебя зовут? – спросил он.

– Серайс. А тебя?

– Нисмайл. Где ты живешь?

– В лесу.

– Значит, тут недалеко поселок?

Девушка дернула плечом.

– Я живу одна. – Она подошла к нему – он чувствовал, как напрягаются его мускулы по мере ее приближения – и легонько коснулась порезов от ветвей на его руках и груди. – Больно?

– Начинает болеть. Я их промою.

– Да, пожалуй. Давай вернемся к запруде. Я знаю тропку получше той, по которой ты мчался сломя голову. Иди за мной.

Она отошла в сторону и раздвинула густые заросли папоротник, открыв узкую, но хорошо утоптанную тропинку. Девушка грациозно рванулась вперед, и он побежал следом, восхищаясь легкостью ее движений, игрой мышц спины и ягодиц. Он нырнул в воду секундой позже ее, взметнув фонтаны брызг.

Холодная вода успокоила саднящие царапины. Когда они вышли из воды, его властно потянуло привлечь ее к себе и обнять, но он не посмел. Они растянулись на поросшем мхом берегу. В глазах ее сверкало озорство, недоброе озорство.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});