Не проси моей любви (СИ) - Светлана Рыжехвост

волшебными руками прибыла вместе с объемным чемоданом, что меня, если честно, смутило. Ну ладно у визажиста, а у нее-то там что? Накладные волосы?

— Где мы будем работать? — вместо приветствия произнесла «волшебница» Елена и я, чуть приуныв, махнула рукой в сторону гостиной:

— Там. Идемте.

Елена оказалась неприятным и сухим человеком с, вот странность при таких данных, очень мягкими и деликатными руками. Впрочем, несмотря на свою некоторую нелюдимость, профессионалом она была безупречным, и моя псевдо-греческая прическа выглядело ровно так, как я себе это представляла.

По прощании с парикмахером, все слилось в какую-то дикую круговерть паники, ругани и примирений. За первое отвечала я, второе с лихвой обеспечивали мама с папой. И я, если честно, порадовалась, что с нами нет Ласика. У маминого пса исключительно нежная психика, он бы весь этот бедлам не пережил.

В общем, когда за нами заехал Глеб, массовая истерия достигла своего апогея, если говорить о моих родителях. Все-таки мой папа хоть и не Ласик, с его повышенной чувствительностью, но тоже обладатель весьма и весьма эмоционально нестабильной натуры. Колдун неслабый, однако. Я же, аккуратно устроившись в кресле, залипала в инсте. Время от времени я делала скрины и посылала их Еське, которая отвечала то ржущими смайликами, то возмущенным:

«И чем ты там занята, пока я психую?!».

Я же призывала ее успокоиться и подчиниться течению реки, которая нас куда-нибудь да вынесет.

«Хотелось бы высадиться по адресу», написала мне подруга и поставила в конце предложения точку. Вот ведь знает же, что я дико не люблю этот знак препинания в личной переписке. Реально, с точкой предложение выглядит как проклятие. Не помню кто из юмористов это первым подметил, но ведь правда же!

Когда Глеб вошел в комнату, я как раз запустила недавно скачанную игрушку. Время следовало убить и при этом сохранить себе нервную систему. Так почему бы и не залипнуть на собственной электронной ферме?

Подняв глаза, я увидела Драгоша. В строгом костюме, с огромным букетом кремовых роз — он выглядел как моя ожившая мечта.

— Букет невесты в машине, — поспешно сказал он. — Эти розы просто так, от чувств.

— Тебе не нужно… — Я махнула рукой, не зная как выразить свое недоумение от его слов. Зачем он оправдывается? Я люблю его и люблю цветы и…

— Твоя мама рухнула на руки твоего папы, увидев букет, — хмыкнул Драгош. — Она подумала, что я забыл про букет невесты и… В общем, пришлось экстренно объясняться. Иначе от матери невесты на свадьбе пахло бы корвалолом, а не французскими духами.

Я рассмеялась и осторожно встала. Приняла букет и шепнула:

— Спасибо.

— Целовашек не будет? — скорбно уточнил Глеб, — помада и все дел…

Приподнявшись на цыпочках, я закрыла ему рот коротким поцелуем:

— Смотря каких.

— О, на таком допинге я готов работать, — хохотнул он. — Ну что, грузимся? Мы почти не опаздываем.

Грузились мы долго — то одно забудем, то другое. Все-таки организовать свадьбу за несколько дней это трудно. И такая свадьба не может быть идеальной, с точки зрения стороннего наблюдателя. Но лично я находила какую-то особенную прелесть во всем. Даже в визгливом лае Ласика, который сходил с ума в разлуке с хозяйкой и теперь всячески выражал свою радость.

Мама же, вцепившись в пса, что-то про себя подсчитывала, на что папа четко произнес:

— Что бы мы ни забыли, пусть оно идет к дьяволу.

— А я вот не уверена, — мама задумчиво посмотрела на папу, — что выключила чайник. Я же ставила на плиту чайник?

— Не ставили, — уверенно произнес Драгош.

— Но мы же пили чай, — растеряно произнесла мама.

— Может и пили, — согласился Глеб и осторожно свернул, — но чайник не ставили, гарантирую.

— Да почему?! — рассердилась мама.

— Потому что у Глеба не чайник, а термопод, — меланхолично пояснила я. — А мы точно успеваем?

— Без нас не начнут, — хмыкнул Глеб. — Владимир будет рад лишней возможности продержать Еську под врачебным приглядом.

— Его можно понять, — я пожала плечами. — Никому не пожелаешь пережить такой опыт.

— Согласен.

Но мы успели. Мы приехали вовремя и пусть во время церемонии было чертовски холодно — все было не зря.

Не знаю, как принято устраивать двойные свадьбы у других людей. Может, они произносят все хором, а может еще чего. Мы же решили, что вначале распишут Еську с Володей, потому что подруге в любой момент может поплохеть. А уже после них распишемся и мы.

Арка, украшенная по нашему с Еськой проекту, уже ждала нас. Рядом стояла жизнерадостно улыбающаяся женщина с папкой в руках. И несколько рядов стульев — только самые близкие, которых не так и много.

Некромант бился в падучей и не позволил любимой расписываться в платье. Все-таки на улице не май месяц. Я тоже стояла в теплом полушубке, но расписываться и позировать для фото на фоне арки буду все же без него. А после в теплый дом, где уже накрыты столы.

Аплодисменты и Еся с мужем усаживаются на оставленные для них стулья. Музыка и к арке выходит Глеб. Несколько мгновений тишины и мелодия начинает играть вновь. Вот и наш с папой выход.

— Боишься?

— Не особо, — смело улыбнулась я и скинула с плеч полушубок. — Главное, найти потом хорошего ретушера, чтобы убрал синеву с губ.

— У тебя помада, — фыркнул папа, а мама забрала сброшенный мной полушубок:

— Как только все закончится, немедленно одеваться!

— И шарф с шапкой, — истерично хихикнула я и мы с папой максимально торжественно направились к арке.

Мы с Глебом решили перенять европейскую традицию и обменяться клятвами. Вот только чем ближе я подходила к своему невероятному будущему мужу, тем хуже становилась моя память. Кажется, мне придется импровизировать.

В ушах шумело, и я, крепко держась за руки Глеба, застыла, глядя ему в глаза. Я не слышала слов распорядительницы, не слышала, но ощущала слова его клятвы. Каждое его «клянусь» как будто окружало меня теплым коконом, как будто укутывало мне в нежнейшую вату сотканную из любви и безопасности.

— Я клянусь любить тебя всю жизнь и после, засыпать и просыпаться с мыслями о тебе. Клянусь быть верной и преданной женой. Клянусь всегда быть на твоей стороне, не оставлять тебя и не сомневаться в тебе, — простые слова моей незамысловатой клятвы всплыли в памяти сами по себе.

Когда Глеб склонился ко мне и вокруг защелкал затвор фотоаппарата, я поняла, что с официальной частью покончено. Через несколько минут фотограф попросил меня посмотреть в кадр, и мне с трудом удалось отвести взгляд от своего мужа.